Орехово-алый мотылёк (СИ)

— А сейчас… нельзя посмотреть, что там? Через кусты можно будет увидеть… — догнав его, спросил шёпотом Джованни и приостановился. Чесио тоже перестал сползать и напыщенно серьёзно посмотрел на него, зная, что луна уже вышла из-за туч и его лицо стало казаться во много раз жёстче из-за густого белёсого цвета.

— О!.. Ни в коем случае нельзя! Ты же знаешь, тут иногда действуют другие правила… не всё так просто… Помнишь, что мы делали, чтобы увидать деревья, а не только слышать их? А это, считай, ритуал здешний. Ты же хочешь увидеть это существо? Вот и ползи…

— Но как незаметное сползание со склона связано с тем существом? — Чесио хотел было передвигать руками и ногами дальше, но его за локоть схватил Джованни, и взгляд его был кремово-изумлённый в сероватых лучах. — С деревьями хоть проскальзывала какая-то логика…

На самом деле, Чесио этого не знал. Он с трудом догадывался, что за существо там сидело под дубом, а уж тем более — как его уластить, но с готовностью придумывал задания на ходу. Конечно, ничто ни с чем не было связано, но иначе оказалось бы не так весело идти к этому неведомому зверю.

— О, Джованни, иногда ты такой зануда! Это же природа — ей не всегда нужна логика, — спасал своё положение Чесио. — Сейчас мы с тобой удостоверимся, было ли это верно или нет…

— Так то есть ты и сам не знаешь?..

— Тс! Тише!.. — стараясь не смеяться, мальчик быстро-быстро стал перебирать руками и ногами и, наконец, достигнул подножья. Джонни ничего не осталось, кроме как добраться до него и прекратить расспросы. Чесио прижался к кустам, сорвал цветок, вдохнул его кисловатый аромат, поморщился и выбросил. Потом жестом показал Джонни сесть к нему ближе и с удовлетворением заметил его явное нетерпение. Подождал пару минут, в которые Джованни так и порывался что-то спросить, затем, удовлетворившись его мучениями, небрежно сказал:

— Так и быть: теперь можешь посмотреть (но только сквозь кусты), что там происходит.

«Может, конечно, и ничего, что вероятнее, но так ведь куда забавнее и лучше!». Они поменялись с Джованни местами, и тот судорожным движением стал разгребать душистые кусты, быстро, но не шумно, а Чесио иногда строго говорил ему не шуршать листвой, а иначе ничего не выйдет. И вот дело оказалось кончено, и парень застыл в полусогнутом состоянии на корточках, наполовину туловищем уйдя в цистус. Чесио не выдержал, подполз к нему на четвереньках и просунул голову рядом, нечаянно толкнул Джованни, из-за чего едва удерживаемые ветки сомкнулись вновь, грузно хрустнув. Шикая друг на друга и повторяя неизменное «Дурак!», они вновь сумели открыть себе просвет между листьев и оказались щека к щеке. Одновременно вздрогнули и охнули, сжав в кулаках комок земли с мелкими склизкими побегами.

Среди тоненьких, почти незаметных сосен и ольх громоздилось то самое пробковое дерево, будто совсем не касаясь земли, а только держась на мощных, вьющихся, словно змеи, недвижимых корнях. Но перед ним… покачиваясь в разные стороны, мелкими шажками перебирал свои мохнатые огромные лапы зверь росомаха. Только… таких даже Чесио сроду не видел: глаза взаправду светились жёлто-лимонным блеском, так ярко, что были видны чёрные тонкие полосочки вместо зрачка. Чесио показалось, что зверь был почти с него ростом и походил огромный лохматый холм, на который присели два светлячка. И, кажется, чем больше он стал, тем менее пропорциональными стали у него лапы; да и вообще, если приглядеться слишком внимательно, Чесио понимал, что уже и не напоминал ему этот зверь росомаху, а какое-то шуточно-злобное смешение росомахи, волка, быка и даже медведя. И пока он думал над этим, совсем упустил то, что этот зверь аккуратно приближался к ним, сначала это было незаметно, а затем до слуха уже доходило его булькающее рычание. Как они могил упустить из виду невозможный треск, который всегда чувствуют такие животные, особенно если голодные…

— Нам срочно нужно бежать!.. Джованни, эй! — Чесио аккуратно выбрался из кустов и потянул парня за рукав кофты. Тот явно не спешил и был почти спокоен.

— Ты думаешь, это и есть житель того дерева?.. — он повернулся к нему и окинул вопросительным взглядом. Чесио ощущал свою видимую дрожь, ощущал, что сердце сжалось в маленький плотный комок и пускало сигнальные импульсы по телу. Колени жутко замёрзли, а ладони шаркали по земле от дрожи. Рычание зверя уже поселилось внутри Чесио и пересеклось с шумным биением сердца, превратившись в леденящую кровь загробную мелодию. Такую мальчик слышал всего один раз, очень-очень давно, и не совсем понял, к чему это было.

— Я не знаю, Джованни… Не знаю! Но надо бежать! Это очень странный зверь! Ты видел когда-нибудь таких? Даже я — нет! — схватив его за руку, почти умолял Чесио, едва перебирая во рту сухие травники, застрявшие там после взбирания по склону. Джонни только хмыкнул, но наконец развернулся, приготовившись залезать обратно по склону.

— Ну ты и трусишка! Ладно, так и быть, пошли. И что тебя напугало, его глаза? — Джованни даже усмехался, а Чесио, не слыша его, не понимая, удивляясь его смелости и частично коря себя за боязливость (хотя поджидать эту тварь в кустах было всё равно сущей глупостью, пусть и имея при себе тесак), обогнал друга и пытался не светить макушкой над кустами.

— Не знаю… Джонни… это ведь совсем ненормально. Это не животное. — Джованни едва поспевал за ним, чтобы слышать его слова, и до сих пор сохранял полную невозмутимость. — Да ты что так спокоен? Ты видел разве что-то такое в своей жизни?

— Вроде бы нет, но мне кажется, что существо напоминает то самое, которое я прогнал с нашего огорода… помнишь, рассказывал? — тут Чесио остановился, пристально и дико уставился на друга.

— То есть… оно ещё и добирается до деревень? Ужас! И я… если оно сидит в дереве, то тогда в прошлый раз я так запросто убежал от него?.. Странно, что я вообще жив оказался… — Чесио вновь стал забираться дальше, как услыхал, что рычание теперь слышалось совсем недалеко. По жилам пустили не иначе, чем осколки льда, которые оцарапывали, холодили и заставляли кривиться от редких болезненных импульсов.

— Оно… оно добралось до кустов цистуса. Где мы сидели. У подножья… — заговорил Джованни, обогнал его, схватил за руку и буквально потащил за собой. — Но оно с другой стороны. Пока ему не видно нас. Надо встать и бежать, если хотим скрыться от него.

— Нас будет видно, если…

— Нет! — Джонни распрямился первым и серьёзно, внимательно заглянул ему в глаза. — Уже, на самом-то деле, всё равно. Существо давно не у дерева. Поэтому мы успеем.

Глаза Джованни, казавшиеся перламутрово-серыми сейчас, были одним скоплением покоя, теплоты и разумности. Ровно с таким же взглядом он бы пошёл с тесаком на почти росомаху, думал Чесио, когда податливо встал следом за другом и, вцепившись в его ладонь, позволил тому буквально тащить его за собой. «Только движущихся деревьев напугался, но это, конечно, нормально для первого раза. Джонни же не лесной житель и потому такой неучёный насчёт этого…» — промелькнуло в голове у мальчика. Наконец, впереди стал виднеться край склона, за которым их ожидало спасение, если бы они тут же рванули куда глаза глядят. Однако и росомаха был не глуп: казалось, его фырканье и рычание, сосредоточенное принюхивание только-только пропало из головы, оставив после себя лишь мутное, прерывистое сердцебиение, как неожиданно по ушам резанул пронзительный крик, хруст кустов, звонкое лязганье клыков.

У Чесио в глазах потемнело настолько, что все тёмные оттенки слились в один беспросветный чёрный, и он пару раз запнулся об корни и пеньки, заботливо поддерживаемый Джованни от больного падения. Где-то среди обрывков скрежещущих звуков, шороха листвы и травы, странного треска, удалось услыхать слегка взволнованный шёпот Джонни: «Он преследует нас». Да и правда, где-то позади можно было различить быстрое перебирание лап, грозный рокот и в некотором смысле ликующее похрипывание. «Не оборачивайся!» — прозвучало где-то над ухом мягкой волной, когда они делали последний рывок, чтобы забраться на уступ и затем уже бежать изо всех сил. Но тут даже оборачиваться не надо — так обострился слух, что вполне себе рисовал густыми чёрными масляными красками картину позади. Каждый резкий штрих — и существо всё ближе и ближе… Нет, это всё же отдалённо напоминало росомаху — и как это умудрился понять Чесио, лишь слушая этого зверя, неизвестно. Затем зрение немного вернулось, представляя мир в расплывчатом виде, будто кто на него ведро воды вылил. Они бежали, держась за руки — отпустить друг друга значило погибнуть тут же, на месте, бежали и всё в тот момент было одним на двоих: дрожь, выскакивающая из тела душа, неприятный, скользкий холодок, явно не из нашего мира, напоминавший о чём-то… Точнее, Джованни был хладнокровным на этот счёт, но из приоткрытого краешка его шерстяной кофты так и сочился страх, незаметной, невидимой струйкой, которую хорошо углядел Чесио.