Песнь о Гамаюне (СИ)

«Ты не сможешь его защитить», — шепот у самого уха заставил Эрика резко обернуться, но позади него стоял лишь ряд священников в церемониальных одеждах, да и те были на расстоянии семи шагов и поглощены своими мыслями. Эрик заозирался, пытаясь понять, чей голос он слышал, а сердце его забилось чаще. Часть его сознания уже узнала этот голос. Словно он смог бы забыть его.

— Ваше Величество? — осторожно окликнул его говорящий граф, но Эрик не обратил на него внимания. Резко поднялся на ноги и среди рядов стоящих людей заметил острое усмехающееся лицо, а на руках снова влажно ощутилась теплая кровь.

— Как ты можешь быть здесь? — едва слышно проговорил Леншерр, забыв про собрание, и двинулся меж рядов озадаченных дворян, пытаясь вновь найти своего мучителя среди них. — Тебя не может быть здесь.

— Ваше Величество, что с Вами?

— Король переутомился, — звонким властным тоном произнесла Эмма, которая до этого сидела в стороне, да так тихо, что многие вовсе не замечали ее.

— И как это понимать? — возмутился кто-то из собравшихся, но все уже боязливо косились на короля, который, словно хищный зверь, рыскал среди них, ища что-то и тихо ругаясь.

— Физически истощен. За этот месяц он пережил смерть отца и все тягости престола встретил с честью и достоинством, и вы не вправе отрицать его заслуг, так же, как и не имеете права сейчас смотреть на него столь непочтительно.

— Когда это власть в этой стране попала в руки придворной дамы? — хмыкнул кто-то из толпы.

— Где же ты? Покажись! — на этот раз Эрик повысил голос, и все умолкли, теперь уже боясь смотреть на короля, лишь Эмма решительным шагом направилась к нему и взяла под руку.

— Немедленно распусти совет, пока они не решили, что ты одержим, — зашептала она ему на ухо, впившись в руку Леншерра острыми ногтями.

— Я видел его. Он здесь. Проклятый Змей все еще ходит за мной по пятам и глумится, снова и снова повторяет это, теперь я вижу его. Он был прямо там… — гневно зашептал Эрик, глядя на Эмму с жестокой решимостью. Но женщина не испугалась, не отвела взгляда, и даже дыхание ее не сбилось.

— Прикажи им уйти, — процедила она сквозь стиснутые зубы, и только теперь Эрик вспомнил, что он все еще в тронном зале, а все собравшиеся боятся встретиться с ним взглядом.

— Совет окончен! — рявкнул Леншерр, чувствуя, как сильнее стискивает Эмма его руку.

— Но, Ваше Величество, — выступил из толпы один из дворян, видимо, самый храбрый или глупый. — Мы прибыли не только, чтобы обсудить с Вами восстановление земель, но и потому, что Вы обещали нам показать демона, плененного в Ирии. Но вот уже неделю мы лишь говорим, а Вашего хваленого трофея мы так и не видели. И многие из нас, при всем почтении, уже начинают думать, что его существование не более чем миф, все тот же слух, что так часто рождают темные сознания крестьян.

— Он реален, — решительно прорычал Эрик и вывернулся из рук Эммы, в несколько шагов оказался возле говорившего мужчины в дорогих одеждах, пошитых на манер, принятый в равнинных землях Харлоу. — И он помог мне остановить последние бунты и на многое еще способен. Вы сами все увидите. Завтра на совете он будет подле меня, —прошипел Эрик и оскалился, глядя на своего подчиненного, пока тот бледнел от страха на глазах. Эмма впилась в руку короля и потянула, заставляя того отпрянуть от графа равнин.

— Возьми себя в руки.

— Завтра, — вновь выпутавшись из ее цепких пальцев, провозгласил Леншерр. — Ни у кого из вас не возникнет и тени сомнений в реальности моего демона, равно как и в его покорности моей воле и пользе королевству, — и, больше не сказав и слова, он направился к выходу, пока все собравшиеся настороженно озирались, видимо, не решаясь задать вопрос.

— Что ты делаешь? — Эмма нагнала Эрика уже в коридоре, когда тот уперся бледными руками в широкий подоконник высокого окна и, тяжело дыша, подставил посеревшее от усталости лицо холодному ветру. — Да что с тобой происходит? — уже тише и не скрывая беспокойства, произнесла белая женщина. Этот коридор вел к залу большого совета, но даже зная, что слуги и охрана здесь не пройдут, Эмма осмотрелась, боясь, что кто-то может их подслушать, и, лишь убедившись, что они одни, подошла к Эрику почти вплотную и ласково коснулась его руки, глядя, как тяжело он дышит и смотрит пустым взглядом покрасневших глаз на собственный замок. — Ты не обязан показывать им демона. Это лишь вызовет больше проблем. Ты мог бы отдать его Страйкеру, и все успокоились бы на этом. Разве он не сделал то, что должен был? А теперь посмотри на себя. Ты бледен, словно смерть, с глазами одержимого. Увидев тебя сейчас, простой народ бы решил, что твой разум отравлен силой твоего ручного беса. А их предрассудки трудно…

— Замолчи, — выдохнул Эрик и скинул ее хрупкую руку со своей, отступил подальше от дневного света в бархатистую серость теней замка. — Мне не нужны твои советы. Я уже все решил. Он нужен мне.

— Но это глупости! Тебе никогда и никто не был нужен, чтобы принимать решения. И с каких пор тебе понадобилось гоняться за видениями вместо того, чтобы строить планы и реализовывать их?

— Я до сих пор так поступаю, но он дает мне уверенность в моих стремлениях. Он нужен мне.

— Я уже говорила, Эрик, — на этот раз мягкость исчезла из ее голоса, и он стал похожим на хрустальный лед, такой же холодный и безликий. — Хочешь слушать его сказки, хорошо. Запри его подальше ото всех и приходи слушать пророчества. А сам выдай за него любого дурачка, чтобы того сожгли на костре, или выкради одного из монстров Страйкера для этого. Но народ напуган и суеверен. Никто не поверит, что ты управляешь им, пока это не подтвердит Церковь, но она молчит слишком долго. А король без поддержки народа долго на троне не просидит.

— Замолчи. Заткни свой поганый рот, пока я этого не сделал, — прошипел Эрик и прижался спиной к стене, словно желая слиться с тенью и камнем, запрокинул голову, сторонясь света. Но гнев его не страшил Эмму, она слишком давно его знала.

— Эрик, — очень осторожно начала она и встала перед ним, закрывая собой свет в окне и стараясь сдержать подступающий страх от одного лишь вида короля, — ты сам не свой. И то, что было на совете… Что с тобой происходит?

«Он здесь. Я постоянно слышу его шаги и смех, а порой и голос тоже. Он не оставляет меня в покое даже после того, как я собственноручно вскрыл его поганое горло», — кричало все внутри Эрика, но он только оскалился и тихо засмеялся, пытаясь взять себя в руки и справиться с собственным бессилием.

Он заставил себя отойти от стены и холодно посмотрел на Эмму.

— Будь завтра на совете. Сиди тихо и не смей меня останавливать.

— Что ты собираешься делать? Показать его миру? — отчаянно спросила она, но не решилась последовать за Эриком. Он походил на раненого зверя, и даже его походка стала более тяжелой, словно каждый шаг причинял ему невыносимую боль, и женщина всем своим нутром чувствовала веющую от него опасность. Он словно вновь стал тем юношей, каким она его когда-то знала. И это пугало ее куда сильнее, чем все войны и гнев инквизиции.

***

— Прошу, пустите меня! — уже, казалось, в сотый раз просил Хэнк, но королевская охрана не замечала его и не собиралась подпускать его даже близко к двери, ведущей в башню короля. — Я его учитель Божьего Слова, он не спускался уже неделю, мне нужно с ним увидеться!

— Господин не желает никого видеть, — низким тихим голосом проговорил один из стражников и посмотрел на Хэнка таким взглядом, что молодой священник нервно вытер пот со лба.

— Прошу, хотя бы передайте ему, что я хочу с ним поговорить.

— Мы передавали это, когда ты приходил в первый раз. Господин сказал, что не желает никого видеть и ни с кем говорить. С тех пор приказов не поступало.

— Но это важно! — Хэнк попытался прорваться, но огромный стражник легко оттолкнул его, явно намеренно легко, иначе бы худощавый священник повалился на пол, а так лишь с трудом удержал равновесие, когда его отпихнули на несколько шагов назад.