Песнь о Гамаюне (СИ)

Рейвен злобно на него посмотрела и вырвалась из рук Хэнка.

— Я думала, ты друг мне и понимаешь… — вот и все, что она сказала, прежде чем яростно развернуться и скрыться в коридоре.

— Рей… — Хэнк обреченно вздохнул и хотел было за ней последовать, но не знал, что сказать. Сейчас бы слушать она и не стала. Он слишком хорошо знал ее решительный характер. И жалел, что ему самому не хватило решительности в свое время. Он нервно сглотнул и выдохнул, чтобы успокоиться, а потом торопливо последовал в библиотеку, где его уже ждал Чарльз.

Демон был поглощен книгами и делал какие-то пометки на пергаменте. В этот день, как и в предыдущие, он принес еду с собой, не желая отрываться от работ. Вот только сегодня… Хэнк не мог это объяснить или точно понять, но что-то изменилось в Чарльзе. Его щеки были слегка подернуты румянцем, а сам он казался более… живым.

— Прошу прощения за задержку, — откашлявшись, сказал послушник, но демон даже не поднял на него взгляд и махнул рукой.

— Да все нормально, я даже не заметил. Скажи, ты обращал внимание, что на картах замки появляются как-то странно? Я нашел несколько записей с указанием расположений старых поместий и замков, и те, что принято считать замками гамаюнов, появлялись всего за пять лет. А этот так вообще… На одной карте здесь деревня под названием Стардост, а на карте спустя месяц — Стратклайд и целый замок. Это же невозможно.

— Ошибки в датах, наверное, — пожал плечами Хэнк и осторожно присел за стол ближе к демону, поглощенному своими изысканиями. — Эти книги очень старые, их множество раз переписывали, должно быть, кто-то сделал ошибку. На строительство замка уходят десятилетия, даже демонам такое не подвластно, — он тихо рассмеялся, но Чарльз посмотрел на него озадаченно. — Прости, это была шутка.

— А, — гамаюн кивнул и снова уставился в книгу. — Еще я нашел записи о сражениях шестисотлетней давности! — его глаза так и сияли от энтузиазма, и он придвинул книгу к Хэнку. — Это невероятно, тут записи о временах, когда гамаюны были советниками при людях. Тут описаны совершенно странные вещи. Язык у автора путаный, но если это — правда, то тот гамаюн мог видеть все в точности до деталей и знал время, когда это произойдет. Он буквально рисовал карты боев!

— А-а… ты так не можешь? — удивился Хэнк.

— Эм-м… — Чарльз смущенно хмыкнул. — Ну, я могу увидеть, что будет завтра, и, если встану на дороге, то скажу, кто пройдет по ней в ближайшую неделю. Если постараюсь и буду знать, какое именно место нужно увидеть, то может получиться что-то похожее. Я так делал для Эрика, но я был на самом поле боя. В непосредственной близости. Это проще. Но чем дальше я от места, которое нужно увидеть, тем хуже вижу грядущее. Все как в тумане. Хотя! — Чарльз улыбнулся. — Порой я могу увидеть кучу образов из будущего, и сам Гамот запутался бы, пытаясь разобраться в том, что, откуда и для чего.

— Тише! Чарльз!

— Что?

— Пусть мы тут одни, но твоя привычка упоминать духов может обернуться для тебя боком. Просто… говори «Боже» и «черт», не нужно духов.

— Ох, да. Да, прости, я знаю… Это уже привычка. Для меня ваш Бог все равно, что персонаж детской сказки. Я могу о нем рассказать, но веры в него…

— Тише, и у стен есть уши.

— Да защитит нас Господь, — чуть громче произнес Ксавьер и криво усмехнулся, снова перевел взгляд на книги. И это был момент, которого ждал Хэнк.

— Знаешь, это не все книги. Все самые ценные хранятся в монастыре.

— Ну, туда я под страхом смерти не пойду, мне хватило одной встречи с главой вашей инквизиции.

— Да. Я понимаю, — Хэнк взволнованно вздохнул и почти почувствовал, как лист в кармане будто жжет его через ткань. Он придвинулся ближе и наклонился к Чарльзу, зашептал так тихо, что даже сам Ксавьер едва мог его слышать. — В тех библиотеках есть книги, которые инквизиция собирает уже очень давно, и они никогда не покидают тех стен, охраняются почти как священные реликвии, — он нервно облизнул губы, а Чарльз нахмурился. — То книги Королей-демонов. Их находили в каждом из их замков на протяжении всех этих войн, и все уцелевшие хранятся там. Когда я еще жил в монастыре, то меня распределили в писари и… В общем, неважно, как я добился этого, но целую неделю я работал в зале, где переписывали книги Королей. И… я не должен был. Этого никто не должен делать, под страхом изгнания, а то и хуже… Но, Чарльз, пойми меня. Тот язык никто не мог прочесть столетиями. Он словно шифр, какой-то код. Подобных символов никто не видел прежде, их нет ни у одного известного народа и языка. Это… это письменность гамаюнов. Их язык. Язык демонов. Я не мог устоять, я хотел не просто его переписать, но понять. Ведь какие страшные тайны и великие открытия они могли скрывать! Но только высшие чины в Алой Инквизиции работают над этим, а я… Я был молод и так поглощен этими тайнами…

— Хэнк, Дварокс спаси тебя, что ты сделал? — в ужасе зашептал Чарльз, а Хэнк почти истерично улыбнулся и дрожащими руками достал из кармана сложенный лист.

— Я делал копии книг. Переписывал их, потому что это я делаю лучше всего. Всегда умел и… я… Всего страницу, от этого не могло бы быть зла. Я переписал ее для себя. Глуп, я был так глуп, когда думал, что смогу сам понять, что там написано. Но это невозможно. Я уже утратил всю надежду, но… Ты. Может, ты сможешь понять, — он вложил лист в руку Чарльза, который теперь смотрел на него со смесью страха и любопытства. Чарльз нервно прикусил губу и посмотрел на Хэнка, который весь побледнел от волнения, а кожа его покрылась испариной.

— Хэнк… Я не знаю языка демонов. Мне очень жаль…

— Просто взгляни. Молю тебя. Я уже смирился, почти смирился с тем, что он не читаем, но может ты…

— Я не уверен…

— Прошу!

— Тише, — зашипел Чарльз и коснулся плеча Хэнка, который уже придвинулся почти вплотную к Чарльзу и смотрел на него с большой надеждой и страхом. — Хорошо. Только дыши, друг мой, — прошептал Чарльз, и Хэнк тут же кивнул, жадно смотря на Чарльза.

Ксавьер выдохнул и развернул старый лист пергамента, расправил его и положил поверх раскрытой книги с картами, лежавшей перед ним. Листок был испещрен извилистыми символами, один сложнее другого, и они были совершенно не похожими ни на одни из тех, что когда-либо видел Чарльз прежде. Они скорее походили на сложные узоры, чем на буквы, уж слишком много времени заняло бы изображение каждого символа, чтобы подобное можно было использовать в письменности. Фигуры растекались по бумаге, некоторые из них были заключены в идеальный круг, другие напоминали острые мечи своими прямыми линиями, а третьи текли и извивались наподобие горных рек, и все были окутаны точкам и неровными линиями…

— Ну? Ты понимаешь их?

— Я… прости… нет, — Чарльз обреченно вздохнул и посмотрел на Хэнка с сожалением. — Я прежде не видел ничего подобного.

— Взгляни еще раз!

— Я не знаю, как это прочесть.

— Прошу! Еще лишь раз! — взмолился Хэнк, и Чарльзу стало жаль этого парня, который всю жизнь провел за книгами, смысл которых никогда до него не доходил, но тайна их, должно быть, завладела душой и пытливым разумом МакКоя.

— Хорошо, — только чтобы успокоить его произнес Чарльз и уже не рассматривал символы, а бросил на них беглый взгляд. Язык гамаюнов? Таких же, как он. Или других? Он бы хотел уметь его понимать, но, должно быть, это еще одна забытая или стертая часть истории их мира, которая канула вместе с именами Королей и их происхождением. Лишь темные легенды и остались… — Ох, — тяжело вздохнул Чарльз. Он не понял, что произошло, он лишь задумался, и взгляд его расфокусировался, смотрел сквозь символы, и они словно загорались серым свечением. Голос Хэнка звучал где-то далеко, а сам Чарльз не мог пошевелиться, забыл, как дышать, и только страх окутал его тело, как он ощутил огромную волну, обрушившуюся на его сознание, смывая его прочь…

— Чарльз! — Хэнк испуганно впился в руку Ксавьера, с ужасом глядя на то, как яркое синее свечение полностью поглощает его глаза, смывая границы белков радужки и зрачка, оставляя лишь свет.