Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Как? Ты уже встала? Какая приятная неожиданность, Айме!

- Так как ты не остаешься, мне остается следовать за тобой. Где остальные?

Айме нетерпеливым взглядом осматривала просторную столовую, а Ренато склонился над ней и взял за руку, улыбаясь, благодарный и очарованный ее появлением, не имевшим к нему отношения.

- Как выполнил твои поручения вчера вечером Хуан Дьявол?

- Ужасно, он не занимался ими.

- О, ради Бога. Тогда вы, наверное, поссорились.

- Я его не видел и не ссорился. Секрет того, чтобы иметь – не просить слишком много. Посмотри, кто там идет. Я оставлю тебя с ним, пока вытащу из кабинета Ноэля. Распорядись, чтобы подали завтрак, потому что мы скоро вернемся.

Хуан медленно приближался к Айме, устремив на нее глаза. Он намеренно замедлил шаг, дав время Ренато удалиться. Он видел, как тот улыбнулся, поклонился, поцеловал ее руку, а затем ушел. Челюсти Хуана сурово сжались, он сдержал горькую волну злости и ревности, и в глазах скользнула темная вспышка:

- Вижу, ты наслаждаешься медовым месяцем. Как нежно тебя приветствует обходительный муж! Кажется, вы созданы друг для друга. Все в вас одинаково: внимание, утонченность, воспитание, знаменитое имя.

- Хватит, Хуан! Разве ты не понимаешь?

- Но несмотря на все это, ты пойдешь со мной. Оставишь свой позолоченный дом в зеркалах, шторах и коврах, чтобы запереться в четырех стенах каюты моего «Люцифера». Все готово, этой ночью мы сбежим.

- Ты спятил?

- Нет опасности, ты останешься цела и невредима. Нет причин бояться. Убежим со всеми предосторожностями, уедем далеко. Подло, гнусно, трусливо я вырву у Ренато жену, которой она не должна была стать! Знаю, он не виноват. О, будь он виноват, с каким бы сладострастием и удовольствием я бы вырвал тебя из его рук, унося с собой и его жизнь! Этой ночью жду тебя в двенадцать, позади церкви, с двумя оседланными лошадьми.

- Это слишком быстро, Хуан! – возразила Айме, испуганно выбирая между страстным желанием и страхом потерять благосостояние, хитро и лицемерно приобретенное.

- Мы и так задержались, и я не желаю видеть тебя с ним, ты слышала? Не хочу, потому что не уверен, что смогу сдержаться. Я и так уступаю твоим капризам, как раб. Не подведи меня, Айме, потому что я этого не прощу, поняла?

- Замолчи, ради Бога! – умоляла встревоженная Айме, увидев приближавшегося Ренато.

- Нет необходимости, – объяснил Ренато безразлично. – Ноэль уже позавтракал и полностью погружен в книги и бумаги. Что касается Моники, она отправилась к больным. Так что нас будет трое. Прикажи, чтобы накрывали, дорогая.

Вошло двое слуг, одетых в белое, и накрыли деликатесами роскошный стол. Все было приготовлено с предельной тщательностью, при одном только взгляде накрытый стол вызывал эстетическое удовольствие: фарфоровые чашки, расшитые скатерти, изящное стекло, серебряные подносы, вазы, переполненные лучшими видами фруктов, выращенных на плодородных землях.

Айме натянуто улыбнулась, заняла место, предоставленное Ренато. Справа от нее сидел мрачный и молчаливый Хуан; слева – Ренато, с натянутой светской улыбкой и пристальным беспокойным взглядом ясных глаз.

- Донья София, как неожиданно!

- Я бы хотела поговорить с вами наедине, Ноэль, не привлекая внимания слуг с просьбой зайти в мою комнату. Как вы себя чувствуете в этом кабинете?

- Как я себя чувствую? Очень хорошо, и чрезвычайно вам благодарен.

- Не за что, наоборот. Я была несправедлива к вам, пренебрегая вашими в высшей степени прекрасными услугами, и знайте, я с раскаянием и печалью много думала о вас. Но смерть Франсиско настолько потрясла меня, что я испугалась за Ренато, за его будущее, и всеми способами хотела защитить сына.

- Я всегда бы вам помог в этом.

- Я знаю, Ноэль, теперь знаю. Я на мгновение ослепла, ваши симпатии к… – она запнулась, не желая произносить ненавистного имени, но все же выдавила: – Хуану Дьяволу…

- Хуан. Давайте его звать просто Хуан. Недавно я предложил ему зваться Хуан Ноэль.

- Что? Вы? Неужели? Вы могли бы…? – приятно обрадовалась София.

- Я хотел, но он решительно отказался. По-моему, он ничего не примет из предложенного.

- Но тем не менее, он в доме рядом с моим сыном, который стремится сделать его своим братом, чего я больше всего боялась. Полагаю, тот готов воспользоваться добротой Ренато, щедростью, благородством, чего не должно произойти, Ноэль. Не должно случиться!

- Думаю, присутствие Хуана в этом доме окажется очень коротким.

- Ноэль, я боюсь обратного, что Ренато не даст ему уйти. Я переживала, что вы согласны со мной, теперь знаю, вы пытались его убедить, но ваши хорошие советы мой сын не услышал.

- Хуан очень изменился за последнее время, был готов стать другим человеком, но… – сомневаясь мгновение, он продолжил: – Он ступил на плохой путь, ему подул неблагоприятный ветер. Есть существа, которых судьба влечет их за собой, есть существа, которые рождаются невезучими. Хуан из таких.

- Ошибки родителей отражаются на детях, Ноэль.

- Знаю. К сожалению, это происходит неумолимо. Хуан платит за ошибки матери.

- Ошибки матери, которая была проституткой! – злобно взорвалась София, но внезапно успокоившись, продолжила: – А также ошибки отца. Я хорошо это знаю, как и вы, Ноэль, и по этой причине я несправедливо затаила злобу, отвернулась от вас, вместо того, чтобы искать вашей дружбы и поддержки. Это большая ошибка. Теперь я это понимаю, и искала возможности поговорить с вами наедине и попросить прощения, чтобы вы помогли, потому что над моим сыном довлеет ужасная и сильная опасность, от которой я хотела его избавить. А теперь у меня нет власти и силы, чтобы защитить его, как я защищала его в детстве. Теперь остались печальные средства старых матерей, называемые советами и слезами. Но советы уже не слушают. Тем не менее, я что-то должна предпринять. Помогите мне, Ноэль.

- Если бы я мог, – раздумывал Ноэль. – Думаю, дела идут уже стихийно, и их трудно изменить. Мне бы успокоить ваши страхи, но предпочту говорить откровенно. Думаю, что Хуан и Ренато не рождены понимать друг друга. Возможно, если бы их с детства растили как братьев… Простите, что использую фразу, которая вас ранит, но она верная. Тогда, вероятно, все сложилось бы иначе. А сейчас не в нашей власти изменить это. Так или иначе, столкновение произойдет.

- Этого я и боюсь. Столкновение случится, а Ренато не самый сильный. Видите, почему я боялась? Что этот мальчик, как зловещая тень, приблизится к нему?

- Жизнь полна ужасных ловушек. Возможно, им следовало знать, что они братья. Вероятно, Хуан знает. Он воспитывался по-другому, а кроме того, старший.

- Он не старший. Они одного возраста, и эта самая огромная моя печаль. Мой сын и Хуан родились в одно и то же время. Из любящих рук жены Франсиско кинулся в объятия этой женщины. Предатель! Подлец! А она, она… Будь она проклята!

- Успокойтесь, донья София, вы ничего не добьетесь, вороша печальные воспоминания. Есть вещи посерьезней. Пока что у меня нет страхов, только подозрения. – Ноэль мгновение сомневался, но все же решился: – Вы доверяете мне, донья София? Позволите мне делать то, что сочту уместным, дабы предотвратить опасность, угрожающую этому дому?

- Она угрожает, не так ли? Это не мое воображение и не мои нервы!

- К сожалению, нет. Я тоже думаю, что Хуана необходимо убрать отсюда. Дайте мне свободу действовать, чтобы я мог сделать это по-хорошему, великодушно предложить ему деньги, а их может быть очень много, ведь, насколько я знаю, состояние Д'Отремон увеличилось вдвое за эти пятнадцать лет.

- Вы надеетесь его купить? Сделайте это, Ноэль, дайте ему деньги, сколько ни попросит. Не важно, будет ли это целое состояние. Но пусть он уедет, пусть уедет подальше от моего сына!

- Колибри, Колибри!

Моника не пошла к баракам больных. Она оставила повозку у боковой ограды дома, а затем выглянула в смежную галерею, где находились комнаты для гостей, жадно выискивая кого-то, пока не появилась стройная темная фигурка, предлагая услуги: