Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Не поеду, Ноэль, не поеду, – отказался Хуан. – Сеньора Д'Отремон сказала очень интересную вещь, и в этом больше правоты, чем она думает. Если я останусь в Кампо Реаль, то стану хозяином. Приятно управлять там, где ты был ниже последнего слуги.

- Неблагодарно вредить тем, кто желает добра! – возмутился старый нотариус.

- Добро и зло – неясные понятия. Они меняются в зависимости от того, кто его получает, и кто его делает, – высказался Хуан.

- Черт побери! Хуан, я не знал, что ты философ, – Ренато расслышал последние слова Хуана и приблизился. – Всем добрый день. Я рад видеть тебя с таким хорошим настроением, Айме. Но возвращаясь к твоим словам, Хуан, я все же не согласен с тобой. Добро и зло – понятия конкретные. Есть только один правильный путь, рано или поздно люди раскаиваются, что сошли с него. У каждого порядочного человека есть судья в сердце.

- Черт возьми, каждый порядочный человек! А ты знаешь таких?

- Знаю по меньшей мере двух, и они передо мной. Поэтому и хочу, чтобы они помогли мне управлять усадьбой, как маленькой страной. Вам так не кажется? Присядем? Выпьем чего-нибудь.

- Мне полбокала, – указала Айме. – Если позволите остаться на этом собрании кабальеро.

- Конечно, – согласился Ренато. – Я провел ночь и раннее утро с матерью.

- Донье Софии нехорошо? – поинтересовался Ноэль.

- Да. К сожалению, каждый день она слабеет, и это все усложняет. Мы с матерью обожаем друг друга и, тем не менее, живем в несогласии. Очень редко по счастливой случайности мы соглашаемся в чем-нибудь. Постепенно мы уступаем друг другу и заключаем мирный договор.

Он сделал паузу, испив до дна зажигающий кровь напиток, когда взгляды остальных пересеклись. Как под пасмурным небом, обстановка накалялась, сдерживаемые с трудом страсти медленно раздувались неясными порывами бури. Но Ренато продолжал говорить ясным и приветливым голосом кабальеро:

- Ноэль, могу ли я вновь просить вас стать нашим юридическим советником?

- Ну, Ренато, я… Если бы вы поговорили с матерью начистоту, то знаете…

- Моя мать согласна. Она согласна и этим порадовала меня. Хуан уже согласился. Не думаю, Хуан, что ты снова откажешься. Я много говорил о тебе с матерью.

- Пользуясь заранее правами советника, даже при Хуане откровенно скажу, что мне это не кажется удачным. Хуан действительно собирается изменить жизнь, у него есть другие планы, которые лучше сочетаются с его нравом. Я займусь их осуществлением. Мы приведем в порядок бумаги, построим хороший дом на Мысе Дьявола. Уверен, с небольшими деньгами можно все уладить. Ты не рассказывал Ренато о планах на рыболовную артель? Дело может сложиться очень удачно в руках Хуана.

- Мы даже сделаем его великим, Ноэль, – уверил Ренато. – Берега Кампо Реаль на острове самые богатые рыбой. Как только уладим дела с плантациями, можем попробовать.

Ренато продолжал говорить, но Хуан едва его слышал. Он подошел к перилам, выходящим в сад, а Айме мягко встала и пошла за ним.

Ноэль посмотрел на Ренато, который наблюдал за двумя у перил. Но ни один мускул не дрогнул на изящном и невозмутимом лице, в глазах ничего не отразилось. Рука вновь потянулась наполнить бокал, а затем поднесла его к губам, медленно смакуя.

- Я бы хотел поговорить наедине, Ренато.

- Мы почти наедине, Ноэль.

- Да, но не здесь. Я хочу спокойно поговорить в твоем кабинете.

- Для чего? Чтобы вы посоветовали не оставлять Хуана в доме? Бесполезно. Возможно, я не должен был приводить его сюда. В действительности, я его не привозил, он приехал сам, словно его подтолкнула судьба, и он остается. Он остается, потому что я горячо желаю. Я всей душой к этому стремился!

- Хуан, ты слышишь? Хуан!

Напрасно прозвучал страстный голос Айме. Хуан не ответил, не повернув даже головы. Только челюсти сильнее сжались, судорожно напряглись руки, опершиеся о перила, и выражение в глазах, устремленных на открытый пейзаж и не видящих его, стало еще свирепей. Айме еще шагнула, равнодушная к глазам, которые позади следили за каждым ее движением. Тревога, боязнь и надежда до краев переполнили чашу ее мрачных переживаний.

- Хуан, что ты решил о наших жизнях?

- О твоей жизни? – ответил Хуан приглушенно, но презрительно и режуще. – Ничего. Ты сама решила, сама выбрала путь и цель, которой хотела достичь, и достигла. Ты на ней, на вершине. Все, что охватывает твой взгляд, принадлежит тебе. Справедливо, что ты расплачиваешься за это своим телом. Я не говорю о душе, потому что у тебя она отсутствует.

- Ты не имеешь права в этом сомневаться. Не отворачивайся, посмотри мне в лицо, и повтори.

- Не собираюсь я снова смотреть на твое лицо! – выплюнул Хуан и удалился.

- Хуан! – позвала Айме, и повысив голос, повторила: – Хуан!

- Что происходит? – спросил Ренато, приближаясь к жене.

- О, ничего! – еле успела притвориться Айме. – Хуан кажется совсем глухим. Я спросила кое-что… о погоде. Полагаю, для мореплавателя это не трудно.

Раскат грома и порыв ураганного ветра прервал бессодержательные слова Айме, и Ренато холодно заметил:

- Думаю, не трудно предсказать приближение плохой погоды.

- Нет, конечно. Я такая глупая, да? Да благословен Бог! Льет как из ведра, и этот Хуан. – Она протянула руку, в полном замешательстве указывая на человека, который шел твердо и беззаботно, равнодушный к ветру и буре, уже обрушивавшейся на долину, которая приблизила сумерки. – Ты видел такого странного человека, Ренато? Мы говорили о плохой погоде, по-моему, твой управляющий не безумный. Жаль, если он окажется таким. Я подошла пообщаться. Твой Хуан Дьявол такой приятный! Какой интересный и приятный!

- Могу ли я узнать, во время какой беседы с Хуаном ты изменила свое мнение о нем?

Айме повернулась, тряхнула головой, будто хотела проснуться или очнуться. Она смотрела мужу в глаза, который пристально всматривался в ее лицо, словно хотел угадать происходящее в ее душе, и залепетала:

- Ну, сейчас. Мы здесь разговаривали и смотрели на облака.

- Мне показалось, что говорила только ты. Я не видел, чтобы он повернул голову и взглянул на тебя.

- Черт побери, не думала, что ты обращал столько внимания. По-видимому, ты следил за малейшими движениями.

- Я не следил, а смотрел, потому что ты в пределах моего взгляда. Я мужчина, который тебя любит, Айме.

- О, я это уже знаю! Иначе ты бы не женился. Избавь меня от напоминания, что я не принесла приданого в брак.

- Только мерзавец намекнет об этом жене. Только негодяй, Айме, но со вчерашнего дня ты в третий раз обращаешься со мной как с мерзавцем.

- Со вчерашнего дня ты как безумный, как зверь, нервный, раздраженный, сомневающийся, мучаешь меня… Наверняка поссорился с матерью, а раз не можешь выместить на ней…

- В четвертый раз обижаешь, Айме. Что с тобой? Почему ты так изменилась? Почему за несколько часов вся твоя любовь, вся нежность…?

- Вся моя любовь что? Заканчивай!

- Дело в том, что я даже не знаю, как начать. Знаешь, у меня была цель, мечта, угадывать мысли друг друга, чтобы наши чувства были одинаковыми по силе, чтобы понимали друг друга с одного взгляда.

- О, ты ужасно романтичный, Ренато! – раздраженно прервала Айме. – Ты хочешь сотворить из жизни идиллию, поэму, а в жизни есть много заурядных дней, много плохих часов, неприятных минут, когда нельзя мечтать.

- Но с любовью все возможно!

- Ладно, но не все же время.

- Все время! Всегда! Такова была моя цель, ты разделяла, принимала, и мы клялись в этом перед алтарем. Разве ты забыла? Ты клялась быть частью меня, а я поклялся носить тебя в сердце и любить, как свою плоть! Как же быстро ты забыла!

- Просто ты стал невыносим! – воскликнула Айме.

- Не кричи. На нас смотрит Ноэль, – упрекнул Ренато тихим и твердым голосом. – Я не хочу разыгрывать перед ним грустный спектакль наших размолвок.

- Сожалею, но не умею притворяться!