Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Айме! – позвал из кареты голос Каталины.

- Пойдем, мы и так злоупотребляем терпением и добротой твоей мамы, – сказал Ренато. Затем он крикнул слуге: – Бернардо, мою лошадь.

Он отошел от Айме, не отрывающую неспокойного взгляда от моря, при этом маска притворства исчезла. Она не надеялась там что-то разглядеть, ведь белый парус корабля, о котором она мечтает, теперь далеко. К горлу подкатил печальный комок, но тут Ренато Д'Отремон вновь предстал перед ней, и печаль сменилась улыбкой:

- Ну что ж, поехали, как пожелаешь.

16.

- Мой Ренато!

- Мама…

Жадно, словно часы отсутствия растянулись на долгие годы, София Д'Отремон прижала сына к груди, затем немного отстранила, и никак не могла налюбоваться им, смотрела на него с улыбкой волнения и гордости. Она поинтересовалась:

- Поездка прошла благополучно? Вы задержались. Я уже начала волноваться.

- Дабы не утомиться, мы ехали медленно, и успевали смотреть на пейзаж. Вот они. Не думаю, что нужно знакомиться.

- Ни в коем случае, – отказалась Каталина, приблизившись. – София, очень рада снова приветствовать вас.

- Добро пожаловать, Каталина. Скажу больше: добро пожаловать всем вам в наш дом. И которая из них Айме?

Она с волнением посмотрела на Монику, как бы оценивая ее целомудренную красоту. Какой красивой и величественной она казалась в своем черном платье! Чистый лоб под светлыми косами, глубокий взгляд, нежное и серьезное выражение лица. София любовалась изысканной и совершенной Моникой, но та улыбнулась, и мягко отошла в сторону, пояснив:

- Я Моника, сеньора Д'Отремон. Вот Айме.

- О! – удивленно ответила София. – Ты тоже очень красивая, – затем приветливо воскликнула: – Дочь моя, могу я вас так звать, правда?

- Конечно, мама, – весело вмешался Ренато. – И мое единственное желание, чтобы ты поскорее могла полноправно это сделать. Чтобы не ждать, я планирую ускорить свадьбу.

- Об этом я и говорю. Зачем ждать? – согласилась Каталина.

- Мама… – слабо упрекнула Айме.

- Не смущайся, дочка, – оправдывалась София. – Сеньора де Мольнар лишь озвучила мои мысли. Зачем откладывать счастье? Мой сын тебя любит, к тому же ты отвечаешь ему взаимностью, как он говорит. Значит, нет препятствий для свадьбы, которую мы желаем отпраздновать поскорее.

- Поскорее? – возмутилась Айме.

- Ну образно говоря. Я имею в виду время, чтобы подготовиться, потому что единственное затруднение в таких случаях – когда люди не знакомы друг с другом, чего нет в вашем случае, вы же дружите с детства. – Затем обращаясь к сеньоре де Мольнар, призналась: – У вас очень красивые дочери, Каталина, обе прекраснейшие. Каждая по-своему мне кажется совершенной.

- Вы очень любезны, София, – поблагодарила Каталина.

- Любезной оказалась природа, щедро их одарив. Об Айме я уже имела представление, но Моника чрезвычайно меня удивила, и я не понимаю, почему вы хотите запереть в монастыре подобное очарование. Ах! Янина. Подойди…

Из полутьмы широкой галереи бесшумной тенью приблизилась Янина. Как и другие горничные, взиравшие неподалеку на путешественниц, она были одета в широченную юбку, облегающий верх, круглый ворот с широким кружевом и хлопчатобумажный платок на голове по моде местных женщин. В ушах массивные золотые серьги, а на шее ожерелье с искусно обработанным кораллом и жемчугом. На ногах шелковые чулки и отличная обувь. А тщательно ухоженные руки раскрывали ее истинное положение в доме. Ее молчаливое присутствие вызвало любопытство в глазах Каталины и Айме. И София пояснила:

- Янина – моя крестница. Приемная дочь, как говорится. Она позаботится о вас лучше меня, потому что, к сожалению, у меня слабое здоровье, так что весь дом в ее руках. – Затем официально представила: – Янина, это Айме.

- Очень приятно, – холодно поприветствовала Айме.

- Это для меня удовольствие и честь. Как вы? Поездка прошла благополучно?

- Великолепно, дочка, великолепно, – поблагодарила Каталина любезность метиски. – Но признаюсь, что очень устала. Столько часов в повозке.

- Отведи их в комнаты, Янина, – распорядилась София. – Хотя подожди-ка. Я пойду с вами.

- Обопрись на меня, мама, – предложил Ренато.

- Не стоит беспокоиться… – начала было извиняться Айме.

- Наоборот, дочка, – прервала София. – Не хочу лишать себя этого удовольствия. Надеюсь, комнаты вас порадуют. Мы приложили немалые усилия. Пойдем?

- Мы зовем это «плантатором»; не считая знаменитый ром-пунш, это самый лучший напиток на земле, – жизнерадостно объяснял Ренато. – И до сих пор он кажется мне самым подходящим для этого климата. Но прежде всего это вещь местная. В Сен-Пьере его почти не пьют. Сок ананаса в сочетании с белым ромом – прекрасное дополнение к милостям земли, которые мы сейчас отведаем. Вы не обслужите их, Янина?

Янина кивнула и исчезла за широкой дверью. Они находились в галерее, прилегающей к столовой, где по местному обычаю долго распивали аперитивы и коктейли, прежде чем сесть за стол. Слуги цвета эбонитового и черного дерева привозили и увозили тележки, нагруженные бутылками спиртных напитков. В больших стеклянных кувшинах подавались прохладительные напитки, фруктовые соки, крепленые ромом, а на серебряных подносах, среди других лакомств лежали небольшие жареные блюда, приправленные специями, как символ дружбы и доброжелательности Франции на Антильских островах Мартиники и Гваделупе.

- Полагаю, это вы уже попробовали, – заметил Ренато.

- Разумеется, – отозвалась Айме. – Ты обращаешься с нами, как иностранками.

- Воспеваю песнь Владычице, которая впервые ступает по моему маленькому королевству – вот так мне хочется обратиться к тебе, Айме. Я сделаю Кампо Реаль новым миром, пусть даже небольшим, и этот мир приветствует вас лучшим, что у него есть. Вот новый коктейль моего изобретения.

- Что это? – с любопытством поинтересовалась Айме.

- Разновидность плантатора: сок ананаса, но с шампанским вместо рома. Как ты его находишь?

- Фантастика! Лучшее, что я пробовала в жизни.

- В таком случае, назовем его твоим именем, Айме, и когда наши внуки будут его пить, то поднимут тост в твою честь. – Послышался шепот и одобрительный смех, а затем по указанию Софии все стали проходить в роскошно обставленную столовую особняка Кампо Реаль.

Великолепный обед приближался к концу. Все прошли в следующую гостиную, чтобы выпить спиртное и кофе. Чтобы познакомиться с Мольнар, приехали владельцы соседних усадеб. Моника улучила момент, пока ее не видели, и сбежала ото всех, спустилась по каменным лестницам, пересекла сад и ушла подальше от дома. Она задыхалась среди роскошных стен, обитых коврами, украшенных потолков, как будто все это из другого мира. Ей стало невмоготу. Под парами горячительных предательских напитков в ней зажглись тысячи образов, а по венам заструился огонь. Невыносимо смотреть на Ренато и видеть его глаза, воспламененные от любви и страсти, направленные на Айме. Невыносимо видеть ее лицемерную улыбку, которой та будто отвечала на его страстную и слепую любовь.

Она прошла плантации какао, платановую рощу и остановилась среди гибких стволов кокосовых пальм, обратив взор на зажженный перед хижиной огромный костер. В этом далеком мирке тоже праздник. Как в особняке, где ароматные напитки передавались из рук в руки, толстые черные пальцы выстукивали на барабанах дикую, монотонную и горячую музыку, перенесенную из самого сердца Африки на антильскую землю, где она приобретала новые краски: дух первобытной природы, неукротимых страстей, под ритмом которой раскачивались в чувственном танце черные тела. И измученная душа послушницы вздрогнула. От испуга она молитвенно сложила ладони:

- Боже, Боже. Дай мне мужество, дай сил. Вытащи меня отсюда. Верни в монастырь. Боже, верни меня в монастырь.

- Моника! – удивленно воскликнула Айме, приближаясь к сестре.