Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Да, конечно, думаю, ты станешь меня упрекать. Но мне больно казаться смешным такой сестре как ты, чьим мнением я очень дорожу.

- Должно быть, ты считаешь меня очень суровым судьей, Ренато.

- Я читаю это в твоих глазах, Моника. Не представляешь, как меня огорчает, что я тебе не по душе. Но надо набраться терпения. А теперь я уж точно попрощаюсь. До скорого.

Ренато Д'Отремон вышел из дома, где остались мать и дочь. Каталина де Мольнар с тревогой спросила у Моники:

- Ты видела ее? Нашла? Где она была? Смогла ее предупредить? Она вернется к его приходу?

- Я не знаю, мама. Ее нет дома. Не знаю, куда она ушла. Но я пойду ее искать. Буду искать везде; если не найду, то скажу Ренато правду, что она гуляет все время! А ты никогда не знаешь, где она!

- Айме, Айме… О!

Удивленная Моника остановилась и отступила на шаг. На узкой тропинке, проходившей по голым камням к ближайшему песчаному берегу, возникла дикая и неопрятная фигура Хуана. Он не терял времени, чтобы добраться до корабля и издалека видел, как солдаты возвращались в шлюпку. Едва перекинувшись несколькими словами со своим помощником, он приказал собрать разбежавшуюся команду и побежал искать женщину, которая владела его мыслями, сам удивленный этим порывом. Но остановился и улыбнулся, насмешливо скрывая досаду, возможно развеселившись тем, как побледнели щеки послушницы, как ее трясло от волнения, напряжения и муки под этим облачением, за которым она тщетно пыталась отгородиться от мира, и спросил:

- Что с вами происходит, Святая Моника? Вы заблудились?

- Я ищу сестру. Может быть, вы могли бы знать о ней что-нибудь? Вы знаете, где она?

- Вы хотите сказать, что ее нет дома? – в свою очередь спросил Хуан.

- Я ничего не хочу сказать, – нетерпеливо ответила Моника. – Я спрашиваю…

- А я отвечаю. Нет, я не видел ее, Святая Моника.

- Вы можете не называть меня так? К чему эта усмешка? Дайте пройти!

- Говорят, грех иметь дурной нрав, сестра. Дорога свободна. Довольно скверная для того количества ткани, что вы используете.

- Ах! Иисус! – воскликнула испуганная Моника.

- Видите? – усмехнулся Хуан, протягивая руки, чтобы удержать ее.

Моника в ужасе отвернулась от глубокой расщелины, куда чуть не упала, поскользнувшись на краю обрывистого берега. Затем резко отстранилась, избегая рук Хуана, который сжимал руки дольше обычного, и упрекнула:

- Как вы смеете?

- Помешать вам погибнуть? По правде, я и сам не знаю. Я поступил дурно, что протянул руку. Следуйте своей дорогой и разбивайтесь, если у вас такое желание.

- Какой же вы грубиян!

- А у вас такая решимость, которая не к лицу монахини. Но вперед, Святая Моника.

- Я не святая и не настоятельница, и даже не сестра. Можете оставить свои насмешки, – возразила раздраженная Моника.

- Это не насмешки, – ответил Хуан. – Я невежда, но говорю то, что вижу. У вас вид настоятельницы. Их ведь так называют? Я знал одну в монастыре Святой Троицы. Там был пожар и монахини бежали по песчаному берегу. Они так боялись, что залезли на мой корабль. Когда люди боятся, то им не до высокомерия, чопорности или власти. Они лишь кричат, просят, чтобы их спасли, хоть сам дьявол. Но вперед. Идите. Не стану вас задерживать.

Он снял шапку, приветствуя ее насмешливым поклоном, возможно еще раз ожидая увидеть, как та поскользнется, но Моника подобрала длинное одеяние и уверенно прошла по скользким камням, а он невольно улыбался.

- Айме! Откуда ты идешь?

- О, Хуан! Я искала тебя, как сумасшедшая. Что случилось? Ты не отплыл, на корабле были солдаты, мне сказали, что тебя арестовали. Почему? Что ты сделал?

- Все уже уладилось. Мы опаздываем всего лишь на несколько часов. Но если я не выйду сейчас, то не прибуду вовремя в намеченное место.

- Во что тебя втянули, Хуан?

- Что тебе это даст? Не вмешивайся в мои дела.

- Дело в том, что с тобой может что-нибудь произойти, а я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты всегда возвращался. Лучше не уезжай пока. Останься до завтра, Хуан. Ночью поговорим, сейчас я не могу. Вдалеке я видела Монику. Она меня ищет.

- И что? Почему ты так боишься сестру? Скажи, чтобы шла в монастырь и оставила нас в покое.

- И я хочу, чтобы она вернулась, приняла постриг и не выходила оттуда совсем.

- С тобой что-то происходит. Ты раньше не была такой.

- Раньше и ее не было дома.

- Это из-за сестры? – в голосе Хуана появилась резкость, и он приказал: – Поклянись!

- Ты веришь в клятвы? Когда мы познакомились, ты сказал, что ни во что не веришь, – мягко и лукаво ответила Айме.

- Иногда я думаю, что ты мне лжешь, – заявил Хуан злобно. – Делай, что хочешь, но не лги мне.

- Значит, я могу делать, что хочу? – задорно кокетничала Айме.

- Ты хочешь вывести меня, да?

- Ай, дикарь! Отпусти, – громкий свист прервал ее жалобу, и испугавшись, она спросила: – Что это, Хуан?

- Ничего, меня зовут. Это мой помощник. Я должен отплыть сегодня вечером, пока дуют западные ветра.

- А почему не на рассвете? Ты не можешь потерять одну ночь? – другой свист послышался еще ближе, и Айме заторопила: – Иди. Тебя зовут. Твое дело, видимо, очень важное.

- И твое тоже, раз умираешь от нетерпения. Что происходит?

- О! – резко удивилась Айме, но тут же скрыла замешательство и ответила: – Не знаю. В дом приехал гость.

- Я видел, как по улице прошли два всадника: хозяин со слугой. Это их ты ждешь?

- Я никого не жду, но приехал гость, и я должна уйти. Тебя тоже зовут, – действительно, слышались все новые и новые настойчивые свисты, и Айме уже приказывала, а не предлагала: – Иди, ведь тот человек ждет тебя.

- Не уходи! Подожди десять минут. Подожди, или пожалеешь! – сказал Хуан, стремительно удаляясь.

- О, Хуан! Ты еще здесь?

- Ты опоздала почти на час, Айме.

- Прости меня, я не могла выйти раньше. Моника…

- Не говори, что это из-за сестры! Это было из-за гостя в доме! – разъяренно утверждал Хуан. – Из-за него. Я видел в окно, как ты с ним прощалась.

- Ты спятил? Это была Моника, она…

- Я приблизился настолько, чтобы узнать вас обоих.

- Друг, хороший друг семьи с самого детства. С детства, Хуан. Клянусь тебе. Видишь ли… Когда Ренато отправили во Францию, он был на попечении мамы. Я была маленькой девочкой. Разумеется, потом он посещал дом. Приезжал и уезжал. Он мне как брат. Не удивительно, что после возвращения в Сен-Пьер он навестил нас. Очень он приятный и внимательный.

- А еще миллионер. Самый богатый человек в Сен-Пьере. Полагаю, ты это знаешь. Он самый богатый человек на острове.

- Настолько? – притворно удивилась Айме.

- И один из самых богатых во Франции. Тебя это волнует? Тебе это нравится? Ты любишь деньги, правда?

- А кто их не любит, Хуан?

- Но ты особенно. Я видел блеск твоих глаз. Да, Ренато Д'Отремон очень богат, он может себе позволить бросать унции в море, кинуть огромную милостыню, как швыряют отбросы, чтобы чувствовать себя властелином перед бедняком, унизить его своим блеском и щедростью.

- Почему ты так говоришь, Хуан?

- Послушай, Айме. Если тебе так нравятся деньги, то скоро у меня их будет очень много. Я вернусь из этой поездки богатым, – горячо и страстно стал уверять Хуан. – Не надо на меня так смотреть. Я не шучу. Я привезу тебе деньги, много денег, чтобы купить тебе все, что нравится женщине: драгоценности, платья, духи, дома со шторами. Много денег, чтобы удовлетворить твои причуды, и чтобы бросить их в лицо Ренато Д'Отремона!

Грубый, возбужденный, сотрясаемый внезапной и неистовой страстью, Хуан склонился к уху Айме. Вот какую яркую молнию ревности, дикую вспышку злобы и неистового желания мести, вызвало в нем присутствие в доме Мольнар Ренато Д'Отремона! Он предчувствовал правду, которую не мог угадать, отвратительную голую правду души женщины, не имевшей от него тайн, потому что она отдавалась без стыда, далекая от осторожности и лицемерия. Но Айме не верила его словам, не испытывала удовольствия от их притягательности. Она дрожала только от возмездия жестокого любовника, искала оправдания, чтобы успокоить его, и шептала: