Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Я вернусь, Отец. Пусть Его милосердие откроет мне двери монастыря.

Светский и галантный Ренато Д'Отремон улыбнулся сеньоре де Мольнар, скрывая легкое нетерпение. Ранним утром субботы все собрались ехать в Кампо Реаль. Вещи уложили в экипаж час назад, а слуги-туземцы сдерживали великолепного коня Ренато, который уже бил копытом.

- Не представляете, Каталина, с какой радостью вас ждет моя мама.

- Очень любезно с ее стороны. Надеюсь, мы не побеспокоим ее. Она ждала двоих, а не троих.

- Она очень обрадовалась, что Моника поедет с вами. Мама знает вас и любит, словно общалась с вами. Я столько ей рассказывал о всех вас в письмах! И подумать только: писал больше о Монике, нежели об Айме. Ведь мы дружили в юности. Надеюсь, снова подружимся, когда прибудем в Кампо Реаль. Ведь у меня нет другой сестры.

- А вот и Айме, – прервала сеньора Мольнар, увидев приближающуюся дочь.

- Я заставила тебя долго ждать, Ренато? – спросила Айме.

- Теперь уже неважно, – смягчился Ренато.

- Поехали немедленно, – заявила Каталина.

- Вряд ли, мама, потому что обе двери спальни Моники заперты. Служанка дважды ее окликала, а та попросила подождать, а раз помочь ей нельзя…

- Ну что до меня, то я не тороплюсь.

Ренато окружил Айме горящим, пристальным взглядом преданного влюбленного, а она кокетливо улыбалась. Несмотря на любовь к Хуану, она находила в Ренато особое удовольствие, испытывая на нем власть красоты. Улыбки, гримасы, долгие взгляды, очаровательные жесты – весь арсенал красивой и светской женщины – все это искусно окутало молодого Ренато.

- Выпьешь чашечку кофе, сынок? Я принесу, пока мы ждем Монику, – предложила Каталина и оставила жениха и невесту вдвоем.

- Айме, ты выглядишь странно и прелестно, совершенно неожиданно. Кажется, ты плакала, – произнес Ренато, любуясь красивой Айме.

- Плакала я?

- Не стану упрекать тебя. Женской чувствительности позволительно плакать даже из-за пустяка. Думаю, с тобой случались только пустяки, и ты плачешь только из-за капризов.

- Ты правда принесешь мне счастье?

- Разумеется, не сейчас. Но когда ты навсегда станешь моей, все будет чудесно. Я предчувствую огромное счастье для нас.

- Неужто ты такой хороший, – забавлялась Айме. – Тем вечером, когда ты рано попрощался и говорил, что вернешься в Кампо Реаль, но не уехал до следующего вечера. Могу ли я узнать, как ты провел ночь?

- О! Я отложил поездку и приезжал два раза повидаться с тобой.

- Ответь на вопрос. Чем ты занимался с вечера понедельника и до вторника?

- Уладил небольшую формальность и помог другу в беде, с которым ты не знакома, но почему-то думаю, однажды познакомишься. Необычный, но упорно не хочет дружить, хотя я всей душой желаю этого.

- Как странно! И почему у тебя такое настойчивое желание? Ты важный человек на Мартинике. Тебе незачем добиваться чьей-либо дружбы.

- Уверяю тебя, в этом случае стоит. Речь идет о необыкновенном герое, и старинном желании моего отца.

- Ты говоришь загадками. Я не понимаю.

- Чтобы понять, нужно многое рассказать.

- Нелепо, что она заставляет нас ждать, – досадливо пожаловалась Айме. – Какого черта она задерживается?

- Наверняка одевает облачение. Не надо раздражаться, она долго не задержится. А с тобой незаметно бежит время! Я самый счастливый человек на земле, когда рядом с тобой. Пусть задерживается! Не все ли равно!

Каталина де Мольнар заскочила в столовую и принесла для Ренато дымящуюся чашку кофе. Он глотнул и галантно заметил:

- Признаюсь, это лучший кофе, который я пробовал в жизни, донья Каталина. Но вы должны попробовать тот, что мы выращиваем в Кампо Реаль. Это не тщеславие. Представляю, каким будет кофе, приготовленный вашими руками.

- Льстец! За добрым словом дело не станет.

- Это не только хорошие слова, я говорю искренне.

- Я знаю, сынок, знаю, – сердечно согласилась Каталина. Старые часы пробили семь долгих ударов и сеньора де Мольнар возмутилась. – Иисус, уже семь, а мы хотели выехать на рассвете! Пойду посмотрю, что с Моникой.

- Думаю, она уже идет, мама, – прервала Айме; и с явным удивлением воскликнула: – Черт побери!

- Ты сняла облачение, дочка! – Каталина тоже удивилась.

- Я подумала, это более подходящее для поездки, – объяснила Моника сдержанно.

Опустив голову, она вышла в центр столовой. Она одела черное платье с высоким воротником, длинными рукавами, широкая юбка напоминала монашеское одеяние, но изящная шея высилась обнаженной, поддерживая грациозную голову, светлые волосы, заплетенные в две косы, оборачивались вокруг головы, как диадема из старинного золота. В туфлях с каблуком по моде Людовика XV она казалась изящнее, более высокой, гибкой и ловкой.

- Благослови тебя Боже, душа моя! Не представляешь, как обрадовала меня. Кажется, ты пришла в себя, – радостно и взволнованно заявила Каталина.

- Не все ли равно, один наряд или другой, мама? Это все равно не меняет моего решения.

- Ты очень красивая, – вмешался удивленный Ренато. – Тебе очень идет прическа и платье.

- Оно все равно почти монашеское. Думаю, не стоило менять одежду, – язвительно и досадливо высказалась Айме.

- Мое решение остается в силе.

- Не согласен с вами, – возразил Ренато. Ты не похожа на «сестру Монику», и не похожа на красивую и веселую девушку, которая ушла в монастырь в Марселе. Но изменения к лучшему.

- Благодарю тебя за любезность, но не повторяй этого. Твоя невеста справедливо заметила: это почти монашеское облачение. И оно не изменило моих мыслей и чувств. Я страстно желаю принять постриг, всегда смотри на меня как на послушницу, которой не по душе слушать лесть.

- Прости, я не хотел тебе льстить, я был искренним, – извинился Ренато, немного смущенный поведением Моники. – Понимаю свою оплошность. Ладно, мы ждали только тебя, карета готова, и если у вас нет больше дел…

- В путь, сынок, в путь, – распорядилась Каталина. – Познакомимся, наконец, с твоим Кампо Реаль.

Широкая и удобная, прекрасно подготовленная для путешественников закрытая карета приняла Каталину и Монику. Айме задержалась у дверей старинного дома, словно на нее подул морской ветер, насыщенный селитрой и йодом, и это невыносимо взволновало ее. Виднелся широкий голубой океан, блиставший сапфиром. Она вздрогнула, словно ощутив присутствие Хуана-пирата. Так она мысленно прозвала его, когда тот уходил, пообещав ей богатство.

- Ты не поднимешься? – торопил Ренато.

- О, да! Конечно. Я смотрела на море. Сегодня оно очень неспокойное.

- А когда оно спокойное на нашем берегу?

- Разумеется, никогда. Из Кампо Реаль не видно моря, не так ли?

- Нет. Из дома не видно, потому что его скрывают горы. Но оно рядом. Надо спуститься по ущелью, где заканчивается наша долина, потому что центральная и первоначальная часть имения Кампо Реаль – это долина между высокими горами, некий мир, отгороженный от всех. Поэтому его и называют раем. Он защищен от ураганов и сильных ветров, его пересекают сотни ручьев, спускающихся с гор. Поэтому земля плодородная. Сколько цветов, какие восхитительные фрукты! Короче, больше не буду говорить о Кампо Реаль, поскольку вы увидите все сами.

- Но оттуда не видно моря, – жалобно вздохнула Айме.

- Зато виднеется зеленое море тростника, сладкого, а не горького, и не опасного, как море. Разве это не предпочтительней?

- Понимаешь, иногда море прекрасно своей дьявольской силой, жестокостью, и своей солью. Ты никогда не пресыщался медом, Ренато?

- Признаюсь, нет. Я неисправимый сладкоежка. Пожалуй, пойдем, потому что Каталина уже теряет терпение, Моника заставила долго ждать.

- Моника, Моника – это тихий ужас, когда она без облачения. Ты находишь ее прекрасной, а мне она кажется смешной. Не пойму, зачем она покинула монастырь.

- Твоя мама объяснила, что с ее здоровьем не все ладно, но в Кампо Реаль она поправится. Я уверен.