Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

- Парадокс, не правда ли? Любопытно, но в нем есть какая-то странная притягательная сила.

- Да. В жизни есть странные вещи и любопытные случайности, – подтвердил задумчиво Ноэль. – Думаю, есть таинственная и неизвестная нам сила, которая бессознательно нами управляет. Провидение, случайность, рок. Вы говорили с Хуаном?

- Я попытался, но тот не хотел слушать. Думаю, он испытывает ко мне то же чувство презрения, как и в двенадцать лет.

- Возможно, хотя под кажущимся презрением скрывается и многое другое. Но вернемся к случайности. Только что я узнал, что наш неугомонный Хуан передан в распоряжение властей. Арестовали его корабль при отплытии. Мужчина, которого он ранил в драке, потерял много крови и находится в тяжелом состоянии. Много свидетелей утверждает, что Хуан проиграл ставку и не захотел платить. Раненый взыскатель долга обвиняет его в попытке убийства.

- Но этого не было! – пылко заверил Ренато.

- Эти скользкие типы всегда легко отделываются; неожиданно они оказываются под покровительством закона, судьи же взыскивают с других по старым счетам.

- Это несправедливо! – возмутился Ренато и решительно воскликнул: – Ноэль, вы друг всех судей, властей и чиновников. Вы предложили свою помощь, и я хочу незамедлительно ею воспользоваться. Хочу помочь Хуану!

Сначала Педро Ноэль посмотрел на Ренато с искренним удивлением, а затем с нескрываемой благодарностью, которая смягчила нарочито суровое выражение лица. Казалось, что он был готов пожать ему руку и поблагодарить. Но тут же дал задний ход с достаточным благоразумием пожившего человека, выходя из трудного положения заурядным восклицанием:

- Порывистый, да? Достойный своей породы. Но мой совет был прямо противоположным.

- Простите, что снова не прислушиваюсь к вашим советам. Я могу рассчитывать на вас?

- Конечно, юноша. Я приложу все силы. Но предупреждаю, это будет трудно и обойдется недешево.

- Меня не волнуют деньги, Ноэль.

- Ну тогда в путь, – закончил приятно удивленный нотариус.

- Айме, я напугала тебя?

- Естественно. Ходишь так бесшумно.

С глухой злобой Айме посмотрела на ноги сестры, обутые в мягкие фетровые тапочки, на белую монашескую одежду, обрамлявшую прекрасное бледное лицо. Они находились за пределами сада, на краю скалистых гор, откуда скалистая узкая дорожка спускалась к песчаному берегу. Солнце майского утра золотым огнем омывало прекрасный вид с небольшого холма. С одной стороны города находилось поле, а три гигантские горы завершали пейзаж. С другой – маленький круглый залив и отвесные скалы, о которые вечно разбивались морские волны. Вдалеке виднелся дикий берег, усеянный выступами, трещинами и впадинами, крошечными песчаными берегами и мысами, неожиданно возникающими горсткой черных полос среди голубых и пенящихся вод. Как обычно, когда они вдвоем, глубокий, вопрошающий и пронизывающий взгляд Моники досаждал Айме, мягкий голос портил ей настроение.

- Меня удивило, что ты так рано встала. У тебя нет такой привычки, Айме.

- Привычки часто меняются. Теперь я встаю рано и мне нравится быть одной.

- Не буду мешать тебе, не волнуйся. Я пришла потому, что мама позвала. Она начала готовить экипаж и… Что с тобой происходит?

- Совершенно ничего, – теряла терпение Айме. – Я смотрю на море. Станешь упрекать, что я смотрю на море?

- Нет. Море очень красивое. Ты удивляешь меня. Никогда не думала, что тебя интересуют картины природы. Что ты высматриваешь в море? Ты так побледнела.

- Если так тебе интересно, вон тот парус корабля.

- Какого? Того судна? Но парус не поднят.

- Я уже вижу, не слепая. «Люцифер» не отчалил и даже не собирается.

- «Люцифер»? – удивилась Моника. – Так называется корабль?

- Да, сестра, его зовут «Люцифер», и можешь перекреститься, если думаешь, что тебя утащит дьявол, – съехидничала Айме.

- «Люцифер», – повторила Моника. – Очень красивое имя. Кроме того, содержит в себе великий урок. Люцифер был самым красивым ангелом, но был низвергнут за гордыню. Такие истории случаются намного чаще, чем кажется. Как легко рискнуть по легкомыслию, прихоти, всем райским счастьем! Ты думала об этом, Айме?

- Не рановато ли слушать притчи?

- Это не притча, а только совет.

- Советы и нравоучения тоже рановато выслушивать.

- Жаль. Я вовсе не собиралась читать тебе нравоучения. Что с тобой происходит? Что? Не ты ли клялась со слезами на глазах, что Ренато Д`Отремон – твоя жизнь, и ты готова убить или умереть, чтобы его удержать. Ты изменилась. Очень изменилась. Сейчас ты сама не своя, хотя и будешь отрицать.

- Сейчас я ненавижу тебя! – взорвалась Айме. – Почему ты преследуешь и мучаешь меня? Ты как моя тень. Вещая тень, которая только и может предсказывать несчастья!

В это время корабль, полный солдат, вплотную приблизился к борту «Люцифера»; не сдерживая волнения и тревоги, Айме шагнула к краю отвесного берега. Но послушница вцепилась в нее с неожиданной силой, заставляя обратить на себя внимание, и спросила:

- Что с тобой? Что происходит на том корабле?

- Мне бы тоже хотелось знать.

- Тебе хотелось бы знать? Почему? Почему тебя это так волнует?

- Если бы ты знала, как я ненавижу тебя сейчас! Оставь меня в покое!

Резко вырвав руку, она заторопилась. Мгновение она колебалась, оценивая расстояние, отделявшее от песчаного берега, шагнула, будто собиралась спуститься по узкой дорожке среди скал, но передумала, развернулась и направилась домой.

Моника видела, как та удалялась, затем повернулась и посмотрела на море, на «Люцифер». Даже вдалеке виднелось, как палуба заполнилась многочисленными солдатами, которые разбрелись, словно для боевых действий. Но ничего не указывало на сопротивление; на палубе суетилась только одетые в голубую униформу люди. Убранный парус, брошенный якорь, рангоут «Люцифера», окрашенный в красный цвет и блестящий черный корпус Моника связывала с тем мужчиной с широкой обнаженной грудью, с нахальным взглядом и дерзкой улыбкой.

- «Люцифер»…

Она повторила имя, чтобы запомнить его, как запомнила лицо, увиденное сквозь решетки окна. Затем неторопливо вернулась в дом Мольнар.

- Погодите минутку, Ренато. Позвольте мне первому поговорить с ним. Подождите немного.

Под массивной каменной аркой, где начинался коридор с камерами, Ренато Д'Отремон приостановился, подчиняясь старому нотариусу. Место грязное, мрачное, не проветриваемое, с узенькими окнами, открытыми, как амбразуры, и выходящими сквозь толстые стены к морю. Недра крепости прошлых веков сейчас были казармой и тюрьмой. Находясь в тени, Ренато смотрел на крепкого и стройного Хуана, на его легкую пренебрежительную улыбку, неторопливо выходившего из двери, которая выпускала его на волю. Подошел Педро Ноэль, а тюремщик удалился.

- Можешь выходить, – пригласил Ноэль. – Ты ходишь по морям удачливее Себастьяна Элькано, который объехал мир на парусном судне и выжил, чтобы поведать об этом. Понимаешь? Ты свободен.

- Почему? Благодаря кому? – спросил Хуан с явным недоумением.

- Благодаря тому, кто не думал о неприятностях и расходах, когда вытаскивал тебя из заточения. Нет, не я. У меня нет денег, но, по-моему, ты не заслуживаешь свободу после подобной переделки. Ты мог бы сгнить в этом углу и остаться без корабля. Ты был на волосок от этого. Так что поблагодари свою счастливую звезду.

- Свою счастливую звезду я не благодарю, но вас – да, Ноэль. Вы единственный человек на земле, кого я должен благодарить. Единственный, кто сказал мне доброе слово в детстве.

- Я? Я? – притворно возмутился Ноэль. – Ты полностью ошибаешься.

- Мне не по душе копаться в прошлом, но если вспомнить последнюю карету из трех, где, как пойманного зверя, везли дикого мальчика, с которым так сурово обращались люди и жизнь, что он едва походил на человеческое существо. Почти бесчувственный, поскольку удары и оскорбления отскакивали от него и от его души. Кроме животного инстинкта у него не было другого закона. Он понимал, что нужно питаться, а чтобы питаться, нужно работать или воровать. Но в той далекой и удивительной поездке мальчику было страшно. Страх перед странным миром, куда его везли насильно, и который превратился в тревогу и ужас, потому что он впервые совсем рядом ощутил смерть.