Хуан Дьявол 3 часть (ЛП)

- Она была здесь? – заметил Баутиста. – Не отрицай. Посмотри, как нюхают псы! Несчастная, если спрятала ее! Отдавай ее!

- Я никого не прятала! Клянусь, клянусь! – отрицала перепуганная Кума. – Сюда приходит много людей, не знаю, о ком ты говоришь.

- Знаешь! Знаешь, потому что она сбежала. Это служанка из большого дома. Если скрываешь ее, то заплатишь!

- Не бей меня, не бей! – пожаловалась перепуганная знахарка. – Ты говоришь, служанка большого дома. Но она не входила, она прошла к хижинам.

- Лжешь! Не верю! Мы были там! Что это? А, платок! Он был на ее голове! Она была здесь, это ее платок. Отвечай! Что это?

- Это? Ничего… Дверь…

- Действительно! – подтвердил Баутиста и снес дверь. – Франсиско, иди за собаками. А ты, проклятая обманщица, получишь по заслугам!

Кума с трудом поднялась; спотыкаясь, она дошла до калитки, которую грубым ударом почти вышибли. На вершине горы шли псы по следу Аны. С болью она подняла темную руку, на которой кнут Баутисты оставил кровавый след, и сжала кулаки в выражении неповиновения, дикой и сильной африканской ненависти:

- Проклинаю! Проклинаю тебя с ног до головы! Будь проклят ты и твой хозяин, которому служишь! Будь проклят Ренато Д'Отремон! Будьте прокляты твое имя, раса, земля! Пусть огонь сожжет твой дом, а ветер унесет деньги! Пусть упадут твои деревья, пусть усохнут посевы, пусть у тебя не будет кровного сына, и пусть незаконнорожденный отберет твое наследство!

- Ай, ай, сеньор Хуан, сеньор Хуан Дьявол! Благословен Бог, что я встретила вас! Какое несчастье, какое огромное несчастье!

- Какое несчастье? Ты скажешь наконец?

Упав посреди вестибюля, являвшегося одновременно прихожей, кабинетом и библиотекой скромного дома нотариуса Ноэля, Ана напрасно пыталась объясниться с двумя мужчинами, смотревшими так, будто сомневались в разуме лохматой, трясущейся женщины, которая размахивала руками, в порванном мокром платье, испачканной, слишком уставшей, чтобы стоять на ногах, слишком напуганной, чтобы изъясняться здраво.

- Ай, сеньор дон Хуан Дьявол! Ай, сеньор дон Педро Ноэль! Сил моих нет, умираю…

- Ты расскажешь, что с тобой случилось, девушка? – спросил Ноэль. – Столько причитаний без объяснений, столько неясного.

- Ай, моя сеньора Айме, такая красивая и хорошая! Она не хотела, чтобы так вышло, не хотела такого. Какое несчастье и какая несправедливость! И все потому, что хозяин Ренато ехал за ней.

- Ренато? – удивился Хуан, не понимая метиску.

- Да, да. Зачем он за ней погнался? Она хотела упасть медленно, мягко; хотела упасть с коня перед домом Кумы, но тот не дал ей. Он ехал за ней, гнался, пока конь не понесся и поскользнулся… и бац! Там они и были… – Ана прервалась на секунду и отчаянно заплакала. – Поэтому они так поступили со мной, потому что она умерла.

- Кто умер? – спросил Хуан.

- А кто же еще? Моя сеньора Айме. Красивая, как девственница, в белом платье и вуали!

- Айме мертва? – прошептал ошеломленный Хуан. – Говоришь, умерла Айме?

- Я начинаю понимать, – подтвердил Ноэль. – Конечно же, случился несчастный случай, несчастье, в котором Айме стала жертвой.

- Да. На лошади, и они свалились в глубину ущелья, – объяснила расстроенная Ана. – Я больше не хотела видеть! Я бежала и бежала! Знала, что должна исчезнуть, и собрала вещи, потому что Баутиста, проклятый Баутиста… видите, что он сделал мне!

- Что он сделал? – расспрашивал нотариус.

- Он бежал за мной, отвязал собак, как будто я животное!

- Отвязал собак? – удивился Хуан. – Слышите, Ноэль?

- Печальный способ, который, к сожалению, еще используется, хотя и запрещен законами, – грустно согласился Ноэль. – Но ответь, девочка, почему ты сбежала?

- Потому что меня тоже хотят убить!

- Почему говоришь «тоже»? – заметил Хуан. – Неужели Ренато…?

- Это по его вине сеньора Айме свалились в обрыв! Он бежал за ней, как сумасшедший. Бежал, пока она не свалилась вниз. А затем, когда я тихо молилась, то услышала, что Баутиста сказал Янине. Что хозяин Ренато велел меня схватить. Меня будут бить до смерти палками, чтобы я рассказала им…

- Что рассказала? – спросил Хуан.

- Вы же знаете, сеньор Хуан, знаете! Сеньор Ренато изобьет меня палками, чтобы я рассказала ему, а затем окончательно прикончит, чтобы я никому не рассказала. Спрячьте меня, вы хороший, не боитесь хозяина Ренато! Меня чуть не убили проклятые псы! Не дайте им меня схватить! Я буду молчать обо всем, но только защитите. Спрячьте хоть на корабле! Возьмите с собой! Я не хочу, чтобы меня убили… не хочу!

Она упала ничком на пол и безутешно рыдала. Два мужчины молча смотрели на нее. Хуан побледнел, а руки Ноэля немного дрожали; из груди Аны вырвался стон:

- Не дайте им меня убить, сеньор Хуан! Если меня поймают, то сразу убьют. Спрячьте меня здесь. Здесь не будут искать ни Баутиста с псами, ни хозяин Ренато.

- Возможно они мстят, Ана, но не тебе, – угадывал Хуан. – Успокойся. Встань, найди Колибри, и оставайся с ним. Не высовывайся, если услышишь странных людей.

- Сынок, что ты предлагаешь? – добавил Ноэль.

- Ничего. Дать ей убежище, потому что она боится. Если кабальеро Д'Отремон способен преследовать людей с собаками, как зверей; если ее заставят заплатить жизнью за знание того, о чем знаем мы, тогда по-человечески защитить ее. Ренато преследует меня, и чутье его не подводит.

- О чем ты?

- Неужели вы не понимаете? Скоро мы с Ренато встанем лицом к лицу. Бесполезно избегать судьбы. Он придет за мной, а я помогу ему!

Хуан решительно и высокомерно выпрямился. Сжатые губы, сверкающие глаза, мощные кулаки – все в нем внезапно приготовилось к борьбе, от которой он хотел отказаться. Глаза Ноэля восхищенно его рассматривали:

- Но тебе предлагали…

- Что значат предложения? Разве мне не указывает путь звезда? С детства друг против друга. Разве не понимаете, что за его существование заплатил я своим рождением, как за тяжкое преступление? Чтобы он спал в золотой колыбели, носил шелковые одежды, чтобы ни тени боли не упала на него, пока моя жизнь была адом. Чтобы защитить его детство, ненависть Софии Д'Отремон накрыла меня черным облаком, а когда я полюбил женщину…

- Это случайность, несчастье, что угодно. Она заплатила жизнью за безумства, единственная, кого можно винить.

- Она любила меня. Ветреная, неверная, лицемерная, обманщица, но все равно любила. Но он отнял ее у меня, не зная об этом. Почему? Из-за богатства, могущества, потому что он кабальеро Ренато Д'Отремон, потому что наша судьба так распорядилась, женщина стала его, когда на самом деле принадлежала мне.

- Вряд ли ты этим что-то потерял. К тому же, он хотел быть тебе другом.

- Моим другом? Ложь! Его дружба – обман, она никогда не шла от сердца. Среди драгоценностей и богатств нашего отца, он унаследовал лишь угрызения совести. Чтобы освободиться от этого, он хотел помочь мне, но презирал так, что от одной только мысли, что меня могла полюбить женщина, он стал презирать еще Монику де Мольнар. Вот тогда и упала его маска безобидности. Мольнар, влюбленная в Хуана Дьявола заслуживала тысячи смертей; заслуживала принадлежать мне, будто это худшее наказание, и это он навязал. Швырнул ее мне в руки, будто кинул падаль собаке.

Он всегда распоряжался моей жизнью. Мог распоряжаться, потому что имел все, даже любовь Моники. И ради этой любви она приняла жертву, упала в мои руки, как жемчужина в уличную грязь, оторванная от короны. Люби она меня… Был час, Ноэль, день, секунда, когда наш долг был погашен. Знаете, где это случилось? На острове Доминика, когда в голубых глазах Моники затеплилась мечта о счастье. Звезда, блестевшая в глубине колодца, луч света, осветивший мою мглу, цветок, раскрывшийся рядом с решетками моей тюрьмы. Моя награда, но он снова вырвал ее. Она продолжает любить его, светловолосого и радостного Ренато Д'Отремона, непостоянного, чтобы истинно любить ее, когда обстоятельства оказались невозможными.