Знаки безразличия (СИ)

- Да как вы смеете!

Екатерина выпрямилась и стояла, нависая над ними, с пылающими от гнева щеками.

- Почему Зоя убежала в первый раз? - невозмутимо задал вопрос Крайнов.

- Уже натрепали, - неожиданно спокойно ответила Екатерина. - Да, мы живём не так, как другие семьи. Мы много времени посвящаем друг другу, потому что, - она сделала театральную паузу и продолжила с нажимом, - мы любим друг друга, а не сошлись от безысходности или по залёту, как другие. Но это не значит, что мы не заботились о Зое. Мы обеспечивали её всем необходимым. Хочешь ролики - вот тебе ролики, велосипед - пожалуйста, краски и кисти... Вы знаете, сколько стоят принадлежности для рисования? Вы хоть представляете, во сколько людям сейчас обходится ребёнок?

- К сожалению, нет, - с ледяным спокойствием ответил Крайнов.

У него опять дёрнулась щека, а Нине вдруг стало жарко. Ещё немного, и она не выдержит. Скажет этой женщине всё, что думает о ней. Перед глазами у неё мелькнуло видение - девочка с розовым воздушным шаром в виде зайца.

- Зачем тогда заводить такую дорогостоящую вещь? - звенящим от гнева голосом спросила Нина и сама испугалась.

- Так, всё, хватит. Поговорили. Вон из моего дома, хамло!

- Прошу вас извинить мою помощницу, она молода и немного погорячилась. Вы же хотите помочь нам найти вашу дочь?

- Хочу. Но на вас я буду жаловаться.

- Пожалуйста. Повторяю вопрос: почему Зоя сбежала?

- Ей... не хватало общения.

- Поймите, я не обвинять вас сюда пришёл, - тихо сказал Крайнов. - Я пришёл, чтобы найти вашу дочь. Ваши материнские и человеческие качества меня мало интересуют. Мне нужна информация.

- Зоя сказала, что не хочет жить с нами, - поспешно, словно собираясь нырнуть в прорубь, ответила Екатерина. - Мы, видите ли, не видели в ней личность. Личность. Да она с игрушками спала!

- Может быть, поэтому и спала, - как будто про себя, пробормотала Нина.

- Почему вы заявили о пропаже только на следующий день?

- Вот потому и заявила. Думала, она опять к бабке усвистела. Мы перед её... уходом... крупно повздорили. Она просила, чтобы я сходила с ней к стоматологу. Она их боялась - страсть... С детства, когда ей молочные драли без наркоза, пачками. У неё были очень плохие зубки...

Черты Екатерины смягчились, и она шёпотом продолжила:

- Я не пошла. Сказала ей, чтобы шла одна, мол, как малевать, так ты личность, а как в зубе дырку заделать...

Лицо женщины неожиданно сморщилось, собралось складками, как синтетическая тряпка под раскалённым утюгом. Она сделала один свистящий вдох, другой - и разрыдалась. Она плакала почти искренне, высоко подбрасывая округлые плечи, и Нине очень хотелось ей поверить.

- Я хотела... полюбить её, но не смогла.

- Мы осмотрим комнату? - холодно, без тени сочувствия спросил Крайнов и, не дожидаясь разрешения, направился в коридор.

Нина посмотрела на плачущую женщину с брезгливой жалостью. Выдержав этот взгляд, Екатерина с усмешкой бросила ей:

- Ты не поймёшь. Мы любим друг друга, и третий нам не нужен, ясно?

- Если она была вам не нужна, зачем вы завели ребёнка?

- Чтобы как у всех было, понимаешь? Это страшный принцип - 'как у всех'. Стадное чувство. Осуждаешь? Плевать я хотела на твоё осуждение, моль ты бледная. Иди в рот своему хахалю смотреть.

Нина встала и быстро вышла. Вслед ей нёсся истеричный хохот Екатерины.

- Не обращай внимания, - тихо сказал Крайнов, когда она вошла в комнату Зои.

В маленьком помещении было солнечно, пахло клеем и почему-то переспелыми яблоками. На громоздком столе у окна были разбросаны восковые мелки, 'ванночки' с акварельными красками, блокноты и альбомные листы. В баночке из-под майонеза осталась вода с непонятного серо-бур-малинового цвета. Из воды торчала ручка кисточки.

- Я и не обращаю.

- Поэтому ты вот-вот разревёшься?

- Наверное, я была неправа, разговаривая с ней в таком тоне.

- Хочешь сказать, мы были неправы?

Крайнов аккуратно достал кисточку, вытер бумажной салфеткой и пробормотал:

- Кто-то уже рылся на этом столе. Полиция или сами Ремизовы?

- Почему вы так решили?

- Ни один уважающий себя любитель рисования не оставит кисточку вот так в банке - портится ворс. Это азы, этому учат на первых занятиях. Так что, считаешь, что мы неправы?

- Не знаю. Она мать, у неё пропал ребёнок, мы не должны поступать так, как бы мы к ней не относились.

- Э - этика, - насмешливым шёпотом ответил Крайнов. - Знаешь, меня ведь разозлило не то, что в их жизни нет места Зое. Не-е-ет. И даже не то, что они завели нежеланного ребёнка и мучили и его, и себя. Важно другое. Она поставила на Зое крест. Похоронила её. Она говорит о ребёнке в прошедшем времени. Ей будет легче, если девочка не вернётся. Вот это - свинство.

Стены были увешаны рисунками так, что почти полностью скрывали безвкусные обои с крупными голубыми цветами. Лошади, кошки, героини японских мультиков с огромными голубыми глазами, олени, звёзды и даже один искусно выполненный пейзаж - вид на Каму откуда-то из Заречья.

- Хм, Заречье. Опять Заречье.

Крайнов задумчиво разгладил ладонью загнутый уголок рисунка. На диване сидел, таращась в пространство глупыми пластмассовыми глазами, пыльный плюшевый тигр. Крайнов прикоснулся к его рыжевато-коричневой холке:

- Плохо, когда вместо родителей плюшевый друг и нарисованные лошадки, правда?

- Вы скоро там? - раздался из-за двери голос окончательно взявшей себя в руки Екатерины. - Нечего тут сериал 'След' изображать.

Крайнов дёрнул щекой, приоткрыл дверь и ровным голосом сказал, ни к кому не обращаясь, в образовавшуюся щель:

- Сколько нужно, столько и будем.

Екатерина пробормотала что-то оскорбительное и хлопнула дверью кухни так, что в коридоре с потолка посыпалась побелка. Крайнов тихо прикрыл дверь и повернулся к тигру:

- Я бы тоже сбежал к чертям из такого дома.

Нина фотографировала. В маленькой комнате снимки получались плохо, удавалось захватить совсем маленькие куски, поэтому она щёлкала всё подряд. Книжные полки, шкаф с перекошенной дверцей, засунутая между софой и окном старая клетка для хомяка или попугая... Странная комната. Казалось, Зоя пропала не три недели, а три года назад.

- Дверь в комнату снаружи оклеена обоями. Нет, ты понимаешь, Нина, они делают вид, что в квартире ребёнка просто нет!

В замке входной двери заскрежетал ключ, заскрипели петли.

- Кити, ласточка, ты дома? - раздался в коридоре тонкий, слащавый голос, мало похожий на мужской. - Ты почему не встречаешь Вадика?

- Тьфу, блин, - шёпотом выругался Крайнов.

Его передёрнуло, но он распахнул дверь и бодро поздоровался:

- Добрый день, Вадим!

- У нас гости? - удивился отец Зои.

Это был полноватый мужчина с изжёлто-бледным, нездоровым цветом лица. Над верхней губой у него темнели тонкие и редкие, как у подростка, усики, глаза лихорадочно блестели, а уголок рта слегка подёргивался.

- Полиция это, - буркнула Екатерина, промелькнув в дверях кухни.

- Федеральная служба розыска пропавших, - с нажимом поправил Крайнов.

- Насчёт Зои? - с дрожью в голосе спросил Вадим.

Он глубоко вздохнул и театрально отвернулся к двери, якобы скрывая подступающие слёзы.

- Да, насчёт Зои. Будьте любезны, скажите нам, почему Зоя сбежала из дому к бабушке?

- Так она у бабушки? - с глупой улыбкой спросил Ремизов.

- Да не сейчас, тогда, - раздражённо крикнула Екатерина из кухни.

- Ааа, тогда... Тогда... Да, сбежала...

Нина поймала себя на мысли, что ждёт, когда Ремизов начнёт прибавлять к словам '-с', как подобострастные персонажи русской классики.

- Я знаю, что сбежала, - сурово сказал Крайнов. - Почему?

- Подростковые проблемы, - коротко ответил Вадим. - Я, разрешите, разденусь. Я на обед... эта... пришёл. У меня... эта... гастрит.

- Нам пора, - сказал Крайнов, поворачиваясь к Нине. - Спасибо. Постарайтесь сделать вид, что вы рады, когда Зоя вернётся, - с этими словами он вышел.