Лысая (СИ)

— Умница, Лизонька, понра-авились дедушке твои стихи, теперь держи подарок!

Лизке достался свёрнутый в трубку плакат Sum 41, от которых она с ранних лет фанатела. Коридор наполнили радостные визжащие звуки, а на Лысую был совершён стремительный обнимательный блицкриг, после которого она едва устояла на ногах.

— Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо, Паш… Ой, то есть, Дедушка Мороз! — засмеявшись, Лизка чмокнула Пашку в щёку, от чего та окончательно смутилась. Хорошо хоть борода тщательно скрывала лицо: не хватало ей ещё прилюдно краснеть.

— Ты где Новый год отмечать будешь? — спросила она шёпотом. — Если хочешь, приходи к нам, мама всего наготовила…

— Я… Да я с семьёй, наверное, — призналась Пашка неуверенно, хотя и не думала, куда денется вечером.

— Здорово, что ты так разоделась! И за плакат спасибо! И где ты балахон взяла?! А мешок?..

— Да у нас дома много барахла валяется, никогда не знаешь, что отыщется…

— Здорово, Паш, — с неподдельным восхищением произнесла Лизок, обнимая её. — Спасибо большое.

В груди у Лысой что-то ёкнуло — но она предпочла об этом промолчать.

3.

Пашке не удалось покинуть дом Савичевых, не угостившись чаем с печеньем, приготовленным «на вечер», но открытым ради неё немного раньше срока. Но это было даже кстати: она с утра ничего не ела, так что теперь, подкрепившись, отправилась дальше по своему небольшому списку.

Следующей в нём была Полька.

После их ссоры Пашка по-прежнему питала к ней тёплые чувства, но понимала, что подарка от Лысой Полина ни за что не примет. Но вот Дед Мороз — дело другое, и ему отказать наверняка будет сложнее.

Домой к Польке Лысая заходила всего раз, да и то не совсем в квартиру, а лишь в подъезд, но знала адрес и примерно помнила, как туда добраться.

Дверь Полькиной квартиры была обита коричневой кожей, а над глазком виднелись стёршиеся цифры, когда-то начерченные мелом. Поправив бороду так, чтобы в рот не залезала, Пашка занесла палец над кнопкой звонка… но остановилась. Поняла, что не знает, что говорить, если откроет Полька. А если её родители? А если брат или сестра, если они у неё есть?

Походила рядом с дверью какое-то время. Поняла, что в голову ничего не лезет, и решила импровизировать. Нажала — за дверью глухо прозвучал мягкий и протяжный звонок.

Шагов слышно не было, но спустя время донёсся невнятный шорох и женский голос спросил:

— Кто там?

— Дедушка Мороз, борода из ваты, — уже привычно пробасила Пашка, — Полиночке пода-а-арочки принёс, да вас, хозяюшка, поздравить.

Про себя она молниеносно восхитилась: как ловко у неё выходило складывать слова в идиотские речёвки с древнерусским намёком! Защёлкали замки, и дверь открыла худая женщина с мышиного цвета прямыми волосами. Она немного была похожа на Польку, но состарившуюся, сонную и с морщинами.

— С Новым Годом вас, а Полина дома?

— Вас Валера позвал? — тихо спросила женщина, не улыбаясь, но и не слишком настороженно. Кажется, играть она не очень хотела.

Пашка степенно покачала головой (вернее, качать пришлось всем телом).

— Я сам пришёл, так сказать, бэз-воз-мэз-дно.

— А Полину откуда знаете? — но, не дождавшись ответа, она сказала: — Сейчас я её позову… Полиночка, к тебе пришли!

— Кто там?! — послышался не очень-то приветливый окрик откуда-то из глубины квартиры. Не ответив на него, женщина юркнула куда-то в сторону кухни. Чтобы не стоять на пороге, Пашка шагнула внутрь, прикрыв за собой дверь.

В коридоре пахло пылью и немного — спиртом. Неужели, уже отмечали? Если так, то начали явно рановато…

Полька привидением возникла из какой-то двери, устремившись к выходу, а увидев, кто на пороге, замерла, смущённо улыбнувшись.

— Здра-а-вствуй, девочка, как же тебя зовут?

— Полиной…

— Красивое у тебя имя, Полина! А Дедушка и подарок для тебя приготовил. Только ты стих сначала прочитай, а я послушаю!

Немного подумав, Полька почесала пальцами затылок, глянула куда-то вбок, где, судя по всему, располагалась кухня. Набрала воздуха и чуть ли не на одном дыхании — но негромко — прочитала «Мороз и солнце». Не всё, правда: сбилась, не досказав до конца несколько последних строф.

— Умница какая, ай да молодец!

Пашка подумала, что если бы ей самой кто-то сказал подобное — она от смущения провалилась бы на месте. Но игру приходилось отыгрывать по правилам, поэтому она извлекла из пакета прямоугольную коробку шахмат с красивыми фигурками. Страшно подумать, каких денег она стоила — но стоило Польке увидеть подарок, и она будто бы расцвела. Про выражение «сияющие глаза» Лысая знала теоретически, но теперь увидела эти самые глаза воочию.

— Спасибо! — обниматься она не бросилась, но всё равно радостно попрыгала на месте. Что-то у них с Лизкой точно было общее.

Откуда-то из гостиной плавно вывалился, судя по всему, тот самый человек, что недавно задавал вопросы на всю квартиру.

— Чё такое? — спросил он лаконично, остановившись около них и положив руку с длинными пальцами на плечо Польке. Та попыталась вывернуться, но он удержал.

— Подарок принёс доченьке вашей, — по-прежнему басом, но уже слегка сдержанным, произнесла Пашка. Полькин отец ей не понравился, да и сама она, судя по всему, была не в восторге.

— Подарок? — удивился тот, посмотрев на шахматы в руках дочери. Говорил он с угрожающей медленностью, невозможно было угадать, какой будет его следующая реплика. Пашке представились медленно вращающиеся гусеницы огромного танка.

«Может, водки ему подарить?» — мелькнуло у неё в голове. Потому что водка-то в мешке была, её купили Пашке мужики с лотерейного выигрыша. Вот только…

— Ну, здорово, — сказал отец, оценив шахматы и потрепав Польку по волосам (та как-то странно съёжилась, но сжала губы и ничего не сказала) — Спасибо-то Деду Морозу сказала, а?!

— Да.

— Ну, пора мне в путь-дорогу… Ещё раз с Новым Годом! — с этими словами Пашка вышагнула за порог и прикрыла за собой дверь. Гулкий щелчок замка тихим эхом разнёсся по подъезду, а по спине Лысой пробежал неприятный холодок.

В тот момент она задумалась: в семье у Польки точно всё нормально?

4.

К тому времени часы уже показывали четыре часа. Бредя вдоль дороги и до сих пор встречая любопытные взгляды прохожих, Пашка Мороз думала о том, что уже совсем скоро мамины салаты и папин алкоголь у неё дома пойдут в ход, и начнётся веселье, в которой единственной дочери семьи Романовых места точно не будет. Но пока что перед ней расстилалась дорога, ведущая к Полтиннику, а в списке — и в мешке тоже — остался подарок только для одного человека. Плюс бутылка водки.

В наушниках играла одна из песен группы, которую Пашка не любила и не слушала. Но её рандом отчего-то считал иначе и включал «По дороге сна» — так называлась песня — изредка, когда на душе снова просыпались кошки.

…мимо мира людей, что нам до Адама и Евы, что нам до того, как живёт земля?

Только никогда, мой брат-чародей, ты не найдёшь себе королеву,

А я не найду себе короля…

— Давай, жми!.. — послышался сквозь напевы грубый голос. Пашка повернула голову.

Недалеко от неё забуксовал небольшой чёрный уазик, и двое мужиков тщетно пытались его вытащить из ямы, куда встряло заднее колесо. Водитель, поминутно выглядывая из окна, то и дело жал на газ, мотор ревел, снег вылетал из-под колёс — но бесполезно, вытолкнуть его они не могли.

— Нам бы третьего… — тяжело дыша, сказал один мужчина в шапке с растрёпанными ушами, телогрейке и высоких берцах. Выпрямившись, он огляделся по сторонам, но вокруг них никого, как назло не было.

Никого кроме Деда Мороза, бороздившего кроссовками заснеженный и кое-где скользкий тротуар.

— Уважаемый! — окликнули Пашку. — Извините, не могли бы помочь?

Её, кажется, приняли за мужчину. Не назвали «молодым человеком», видимо, не решившись определять возраст на глаз. Но видимо Пашка слишком хорошо вжилась в роль Деда Мороза, так что ничего женского в её походке заметно не было. Как не было ей и причин отказывать: пожав плечами, она молча подошла к ним, отложила красный мешок в сторону и нагнулась, пристраиваясь к бамперу.