Анамнез декадентствующего пессимиста

Быть привлекательной для мужчин – одна из биологических функций женщины. Поэтому женщинам свойственно украшать себя и демонстрировать свое тело, подчеркивая те признаки, которые говорят о молодости, здоровье и готовности к зачатию. Демонстрация тела, разумеется, не единственный метод. Существует также масса провокационных поведенческих элементов. Здесь и «стрельба глазами», и слова, и интонации, и мимика, и жесты, и запахи, и макияж, и татуировки и многое другое.

Животные занимаются сексом только весной и осенью, а в остальное время они едят, едят, едят… Взрослые животные обычно избегают тесных контактов с другими взрослыми животными – они сохраняют между собой некоторую дистанцию, нарушение которой для особи неприятно, вызывает страх и приступ агрессивности. Парное токование постепенно сокращает дистанцию, допуская тесный контакт. Очень разнообразное и изящное токовое поведение, как установили этологи, имеет в своей основе столкновение двух мотиваций: стремление к партнеру и боязни натолкнуться на отпор. Токуя, самец изображает то приближение, то удаление, то демонстрирует все свои украшения, то прячет их, то принимает позу угрозы, то позу подчинения. Каждый боится близости – другое дело, осознаете вы это или нет. Близость означает: полностью показать себя незнакомцу – а все мы незнакомцы; никто никого не знает. Мы незнакомцы даже для самих себя, потому что не знаем, кто мы такие.

Фрейд в своей теории либидо также следует некой гидравлической схеме. Либидо нарастает – напряженность усиливается – недовольство ширится; сексуальный акт дает разрядку, снимает напряжение до тех пор, пока оно вновь не начнет усиливаться и нарастать.

Сдающийся внаем городской дом с большим количеством маленьких квартир, узкими задними дворами, тесно и экономно расположенными лестницами, но с фасадом дворца и соответствующим парадным ходом – нечто подобное мы воспринимаем как фальшивое… или когда угловой дом украшен башенкой, не служащей какой-либо цели и никак не связанной с остальной постройкой.

"Вы не находите, сударыня, что красота непозволена, недопустима?" – сказал он суровым голосом, подчеркивая, что он не хотел бы придать словам двусмысленность. «Я вас уверяю, – в будущем станут издавать законы против красоты…». Следует помнить, что у мужчины жажда стать красивее совсем иной природы, чем у женщины: у мужчины это всегда желание смерти… Красота – это самоощущение, и она отражается в твоих глазах… Я люблю мужчин с будущим и женщин с прошлым.

Словом, в них была какая-то жестокость, но как раз в меру, жестокость, которую хочется целовать, горькость, коварная и приятная. И даже если он имеет дело с умной женщиной, он все равно "съедает" сам себя. Дело в том, что ритуал ухаживания за женщиной есть не что иное, как попытка мужчины извиниться перед женщиной за очевидное невнимание к ней.

Речь его запутывает ум, вселяя горячность в душу. Ваша теория потрясающе аморальна! "Это очень суровый философ, часто он пишет о страшных и безысходных вещах – говорила она, – но это самый нежный, самый преданный друг, и для всякого, кто его знает…" Кто же, охваченный тобою и чувствуя твой суровый взгляд, мог бежать? Зачем нужно сострадание осуждённым на смерть? Мы сгинем от любви или будем раздавлены в борьбе за любовь, – всё едино: нам суждена гибель… Счастье – это удачная жизнь, страдание – это сигнал, предупреждающий о провале.

Какое великое душевное разочарование принёс мне он! Пессимизм поддерживает и питает традиции изящества. Я понял теперь и оценил опасность пессимизма, приучающего к постоянным жалобам, ослабляющий душу и предрасполагающий к мистическим утешениям. Вот поживёшь с моё, человек, оценивший жизнь, когда успел нажить ты скепсис, где ж это ты нахватался такой мудрости, ведь затем человеку и душа дана, чтобы он мог любить.

Ничего не может быть плохо из того, чего никогда не бывает, если книгу не дописать не успеть, значит, конец несчастливый, мы же, как никак, взрослые люди, знаем, что нет объятий, которые в конце концов не разомкнутся, что, если долго держаться за руки это нередко заканчивается смертью, и что, если жить достаточно долго, можно увидеть конец света.

Я наблюдал за вами. Все наладится, надо только потерпеть. Всё будет хорошо, особенно, если учесть, что ничего не бывает, и я ручаюсь тебе, ручаюсь, всё будет ослепительно хорошо. Но ты не бойся, это будет не скоро. До этого пройдёт ещё много времени, много скотины народится. Жизнь снова будет волшебной, вот увидишь. Мы ещё доберёмся до Тибета! Несмотря на деланную внешнюю весёлость, всё будет заебцом, верно? (Вначале было как в начале, но все закончится концом) За-ме-ча-тель-но, да?! Она довольно часто стучит в нашу дверь и интересуется, что у нас нового и как дела? Всякий раз я отвечаю ей, что всё хорошо. О ля-ля! Все просто замечательно!

"Мне уже 30 лет, – пишет он в своих заметках, – жизнь становится тяжёлым бременем. Я не вижу никакого повода быть весёлым, а между тем, казалось бы, что всегда должен быть повод быть весёлым". Не ради дел жить хочу. Нет. Быть хочу (не там, не тут), а в жизни, в жизни. Не в игре в сыщиков-разбойников, а на передовой реальности, в этой непереносимой жизни, не самой жизни, а её медлительной размечающей прозы. (– Нет нет, не говори, что в мире много прозы!). Дурацкая кукла, играющая в жизнь. Дурацкие куклы, смотрящие в небо.

Всё это общие места, дешёвая пошляческая философия, скольжение по поверхности, какая-то розовая чушь, кастрированность воинствующим оптимизмом.

Для достижения куда более важной в философском отношении цели, которую я поставил перед собой, мне потребуется, напротив, отказаться от всего лишнего. Упростить. Исключить массу деталей, одну за другой. Сам ход истории поможет мне в этой задаче. Третье тысячелетие обещает быть чудесным.

Глава 26. Отчужденный человек

Экономика стабилизируется, социолог отбрасывает сомнения. У элегантных баров блестят скромные машины. Войны окончены. Правительство чересчур мягкое. Весенняя гормональная активность преждевременно снимает шапки с мальчиков и оголяет коленки у девочек. Невестки кусают губы. Подрастает поколение, дарящее друг другу книги. Каждая женщина может рассчитывать на мужчину. Каждый делает своё дело, всё идёт своим привычным чередом, и жизнь скользит, течёт в глаза, непонятно как. И никто не знает доподлинно, в чём загвоздка.

По всему миру стоит субботний день. Я бы побродил вокруг да около, чтобы причаститься к жизни, в киношку на целых три часа, подрубаясь по прикольным сценам и неслыханным диалогам и сюжетным ходам. И с новой стрижкой, вот я иду такой тусклолицый, (осень, вечер, восторг), ни одна школьница не устоит, это одно безумное кино. Прохожу мимо универсального магазина и заглядываю в отдел художественных рам, где работает Психея, всегда одетая в джинсы и свитер, у которого ворот хомутом и беленький воротничок выложен из-под низу наверх, ее брючки я бы просто стащил, а свитер, воротничок и все остальное оставил бы. Я стою на улице и долго разглядываю ее сквозь стекло.

Жили-были старик да старуха. И родила старуха сына республике. Старуха копила деньги пацану на мотоцикл. Как и полагается культурному юноше, который отечеству на пользу и родителям на утешение. Дети ставят ультиматум матери: привезу жену с крашеными пальцами. «Привози кого хочешь, только сам приезжай». А что еще она может ответить?

Жил на свете рыцарь бедный, солдат добра, жил он своеобычно. Я должен обнаруживаться – ну, пожалуй, по той же необходимости, по которой пищит сверчок, или кто-нибудь в том же ничтожном духе; без всякой надобности, а как бы по инстинкту, по тем же побуждениям, по каким воробей чирикает или таракан шевелит усами (это такие штуки, которые вроде как ни для чего не нужны, а только просто чтобы знать, что они есть). Что такое существо? Существо есть вещь самобытна, не требуя иного ко своему исполнению.

Ты оказался таким доверчивым, таким славным. Красиво куришь, вкусно говоришь и всё остальное. Самое красивое возникает по недосмотру. Мой бородатый младенец, со старой-престарой душой. Ты у меня такой не здешний, такой неприспособленный. Я люблю тебя таким забывчивым.