Уткоместь, или Моление о Еве

же красотки. И моя лавочница стоит ко мне спиной - как же я её не узнала? - и я вижу начало ложбинки на шее, которая побежит куда-то вниз и где-то там кончится, в загнеточке попки.

Зачем я иду на них? Есть тропинка налево, вступлю на неё и растворюсь в улице сатаны. Я же почему-то иду...

Она меня ждала под хлябаной доской, которую я обхожу, как инвалид ноги, очень аккуратно. Утка. Смирнейшая тварь с точки зрения Брэма. Не синица. Она вспрыгивает ни с того, ни с сего мне на ногу и начинает её остервенело клевать. Мне ничуть не больно, на мне мой ботинок, мне не страшно, одним движением я отгоню её прочь. Но как же мне безнадежно и тоскливо, как тогда, когда я билась в стекло швейцару.

Они кинулись ко мне, спасительницы. Пнули птицу. Та плюхнулась в воду, и у неё - крест, святая икона! - были маленькие бесноватые и соображающие глазки. "Какая сволочь!" - подумала я.

Я поздоровалась с Раисой, кивнула барышням и пошла от них прочь, объяснив уход каким-то срочным делом.

Они смеялись мне вслед. И хоть я отдавала себе отчет, что в смехе не было дурного по отношению ко мне - они ведь были так стремительно отзывчивы. Но все равно это был их смех. А я поняла, что я все ещё жду их плача. Думала, что забыла, вот даже Раису за столько времени не узнала, а оказалось - жду. И желаю им "уткомести". Это мое слово, я на него заявляю права. Ведь тишайшая птица кинулась клевать самую беспомощную из ног, когда возле стояли сильные и красивые. Это можно простить? Или забыть как не было?

И вообще сколько человек может прощать? Бог велит всем и всегда: "Простим врагов наших...". А как быть с порядком вещей в твоем мироздании, Господи? Ты за ним послеживаешь? Послеживаешь за синицей, которая может раскроить череп другой, ни в чем не виноватой птице? Послеживаешь за жирующими вождями и голодными детьми? Или ты так обиделся на дурочку Еву, что обида глаза застила. Прости её, если нам велишь прощать.

Когда-то я была худая, некрасивая, но здоровая девочка. В холод у меня оторвалась подметка, я застудила ногу и теперь калека. Мне хватило бы малого - открытой двери. Но пустили красивых барышень, а меня прогнали. Ты не знаешь, где тот швейцар? Стоит, небось, где-нибудь. У нас рестораций теперь больше, чем людей. А на сатанинском пруду меня едва не заклевала утка. Птица, вдохновившая меня пойти в институт. И смотрела на меня с такой человеческой ненавистью, что я засомневалась: Ты есть? Ну да, Ты дал нам право выбора. Ни в коем случае Ты не имел в виду, что мы будем кидаться друг на друга, как красавицы-синицы. Ты думал, что мы будем другими. Ты ошибся, Боже! Во мне клокочет ненависть на несправедливость жизни, и я готова раскроить череп красивым бабам, у которых все путем. Я не хочу быть хуже себя самой, но иногда нет выхода, а иногда очень хочется. Господи, прости Еве её грех. Сделай это сегодня, сейчас. Не доводи тишайших тварей до "уткомести".

Я - Раиса.

Военком должен прийти ко мне на работу за деньгами. Мне это не нравится. Лучше бы встретиться