Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Книга вторая (СИ)

К счастью, посещать чиновничьи учреждения мне приходилось нечасто. Однако и на уровне ежедневного бытового общения неуважение к эмигрантам, как правило, проявляли все кому не лень. Происходило это даже там, где, казалось бы, клиент всегда прав. К примеру, в банковском офисе Перепёлок мне никогда не выдавали на руки наличных денег с нашего общего с супругом счёта, несмотря на то, что мы значились в нём, как равноправные владельцы. В итоге мне пришлось открыть другой счёт - только на своё имя, чтобы я смогла свободно снимать с него наличные. Это было невыгодно, поскольку за пользование счетом взималась определенная сумма, но другого выхода у меня просто не было. Даже в барах, когда я заходила туда вместе с мужем, бывало, только я попрошу приготовить мне чашечку кофе, как обслуживающий персонал пропустит мою просьбу мимо ушей и вопросительно посмотрит на мужа, чтобы он подтвердил мои слова. Однажды в супермаркете Перепёлок со мной произошёл такой случай. Я подошла к кассе и стала выкладывать из тележки на транспортерную ленту продукты, как вдруг со мной заговорил мальчик, приблизительно девяти лет. Вместе со своей матерью в очереди он стоял за мной и держал в руках коробку печенья. "Привет! - поздоровался со мной мальчуган и сразу после этого поинтересовался: - А ты - русская, да?" "Ага", - кивнула я, стараясь припомнить, какие у нас в Перепёлках могут быть общие знакомые. "Я знаю, что у русских много мафии и что вы любите пить водку. А ты её помногу пьёшь?" - хитро прищурившись, бросил он на меня изучающий взгляд. "Я её вообще не пью", - ответила я, продолжая выкладывать из тележки продукты. "Правда? - не унимался мальчик. - Или тебе просто не хочется в этом признаться?" - "Правда, не пью". - "А я тебе не верю! Если бы ты украла что-нибудь в магазине, тоже, наверняка, в этом бы не призналась. Мой дедушка говорит, что все эмигранты - воры, только ни за что об этом не скажут, пока их за руку не поймаешь. А ты воруешь?" "Нет", - ответила я. "Не знаю, верить тебе или нет, - продолжил мальчик своё рассуждение вслух, - а своему дедушке я верю. Ещё он говорит, что все эмигранты - лентяи и грязнули". "Ну, вот что, хватит надоедать людям своими разговорами! Не дай бог кто-нибудь из соседей услышит, стыда не оберёшься!" - наконец, одёрнула его мать. После этого она повернулась ко мне спиной, а ко всем стоящим за ней в очереди покупателям - лицом, и вежливо извинилась не передо мной, а перед ними, за поведение своего сына.

Бывало, одно только слово, означающее неместную национальность, заставляло европейцев скукожиться и натужно засопеть, воображая нависшую над ними опасность. Как-то раз в магазинной очереди до моих ушей донёсся разговор двух мужчин, один из которых был моим соседом по подъезду. "Не страшно тебе жить рядом с этой русской?" - спросил его другой сельчанин. "А что?" - "Вдруг у неё с головой не всё в порядке, или она замешена в каком-нибудь криминале". - "Да в общем, как тебе сказать. С виду она, вроде, приличная женщина, а там, кто этих эмигранток знает..." - "Вот и я говорю... А на что эта русская живёт? На какие деньги? Небось, наркотиками торгует". - "Нет, у неё муж работает. Между прочим, он не эмигрант, а наш, отсюда родом". - "И он эту вшивую эмигрантку на свои деньги кормит?! Видно совсем наши мужики с ума посходили! Будто среди местных баб уже содержать стало некого!" - "И то правда, сосед! Зачем она ему нужна? Какая от нее польза?!"

Разумеется, можно сказать: "Подумаешь! Где только нет невоспитанных людей с расистскими наклонностями, к тому же страдающих болезненной подозрительностью!" Понятно, что взрослый человек может собрать волю в кулак и проигнорировать обидный комментарий. Но что в подобной ситуации делать ребёнку? Как-то раз в газете я прочла о том, что в одной из столичных школ Страны Вечного Праздника четверо подростков устроили невыносимую жизнь пятнадцатилетней дочери латиноамериканских эмигрантов. Учителя знали, что агрессивно настроенные сверстники не дают ей прохода, что девочка ежедневно получает от них тычки, затрещины и выслушивает грязные оскорбления, но, тем не менее, решили не вмешиваться в происходящее. В результате дочь эмигрантов не выдержала длительного стресса и покончила жизнь самоубийством. А теперь вернемся к постановке проблемы. Если кого-то регулярно оскорбляет супруг или супруга, то этот человек может подать на развод, если соседи - поменять место жительства, если этим занимается начальник или сослуживцы - перейти на другую работу. Но как быть ребёнку, вынужденному каждый божий день терпеть унижения? "Поменять школу", - скажете вы. Именно это попытались сделать родители девочки. Они обратились в соседнюю школу с просьбой о переводе, а когда им было в этом отказано, их дочь наложила на себя руки.

В то же время есть в Европе эмигранты, которые на вопрос "Как Вам тут живется?" - бодро ответят: "Хорошо!" Но так ли это на самом деле? Человек устроен таким образом, что ему не бывает хорошо просто так. Чувство удовлетворения от своей жизни обусловлено рядом факторов: наличием хорошего самочувствия, у человека должны быть друзья, семейное счастье, работа, которая ему по душе, и пусть не высокая, но хотя бы средняя зарплата, и такие материальные блага, как собственная квартира, загородный дом, машина. Разумеется, всего этого может и не быть. Иногда ощущение удовлетворенности жизнью объясняется лишь некоторыми из этих факторов. Но когда у человека вообще ничего из вышеперечисленного нет, и при этом он заявляет, что ему хорошо, это наталкивает на размышления о возможных причинах его лжи. Исключение составляют лишь эмигранты, которым удалось вырваться из лап нищеты и уехать от военных конфликтов в другую страну. Вряд ли такой эмигрант станет жаловаться на плохую работу и низкую заработную плату. Во всех остальных случаях, истинной причиной фальшивого оптимизма является страх, поскольку любая жалоба, высказанная эмигрантом, приведет к конфликту с его знакомыми европейцами. Даже если они не выскажут ему в лицо свое неудовольствие, однако, непременно сделают это за его спиной, и результат окажется тем же. Несложно понять, почему эмигранты предпочитают отмалчиваться и ни на что не жалуются. Если человек долгое время работал в европейском государстве, то, разумеется, рассчитывает на получение в будущем пенсии. Любая жалоба может привести к потере рабочего места, а, учитывая сложности трудоустройства, другой работы эмигрант может больше и не найти. Представьте, что вы приехали в другое государство и проработали там десять-пятнадцать лет, после чего окончательно поняли, что это место жительства не для вас. Разумеется, перед тем, как принять окончательное решение, вы задумаетесь о своих перспективах: стоит ли возвращаться на Родину, когда вами уже отработана половина того количества лет, которое необходимо для получения пенсии? В противном случае, на Родине вам придется начать с нуля свой трудовой стаж, а если вам уже за сорок, то найти работу и продолжить трудовую деятельность на протяжении последующих двадцати-тридцати лет будет не так-то просто. По этой причине многие эмигранты предпочитают ничего не менять в своей жизни. Как бы то ни было, мне глубоко неприятна позиция фальшивого оптимизма, обмана и самообмана. Однажды я устала выслушивать от своей знакомой эмигрантки заверения в том, как прекрасно ей живется в Европе, и сказала: "Слушай, а что у тебя здесь есть? Квартиру ты снимаешь, твоей машине сто лет в обед - она разваливается на ходу, все отпуски ты проводишь с детьми на местном пляже, поскольку на путешествие куда-либо у тебя денег нет. О твоей работе я вообще не заикаюсь: с профессией инженера работать на рыбоперерабатывающей фабрике - хорошим вариантом это даже с натяжкой не назовешь. Между прочим, ты когда-нибудь задумывалась о том, что будет с твоими детьми, если ты на пару месяцев сляжешь в больницу? Родственников у тебя здесь нет, друзей среди местных - тоже, а знакомые и коллеги по работе в трудной ситуации, скорее всего, не помогут. Твоих детей отправят в какое-нибудь семейство на подселение, а сможешь ли ты их оттуда забрать - это еще вопрос..." "Ты только никому, пожалуйста, об этом не говори, - просящим тоном пролепетала моя знакомая, - но я с этими мыслями каждый день засыпаю. Думаю, не дай бог, что-нибудь такое произойдет. Все это вполне реально, но, может, пронесет... Вот я и внушаю себе ежедневно, повторяю, как заведенная: что все будет хорошо, хорошо, хорошо, хорошо... Ты же знаешь, что местные хотят слышать, что эмигрантам здесь живется прекрасно, а разубеждать их в этом - себе дороже выйдет".