Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Книга вторая (СИ)

Судя по текстам моих университетских учебников, создавалось впечатление, что европейских психологов хлебом не корми, дай только порассуждать о проблеме скрытого расизма. На страницах этих книг подробно описывалась классификация дискриминаторов на разные виды и подвиды, будто от этого зависит искоренение указанного явления. Живя в Европе, я убедилась в том, что расизм - это, образно выражаясь, человек с ку-клус-клановским колпаком на голове, громогласно заявляющий о законах, якобы защищающих права эмигрантов, но при этом никогда не показывающий своего истинного лица. Картина современной европейской действительности такова, что эмигрант, прибывший из экономически менее развитой страны, чаще всего становится для своего европейского окружения чем-то вроде "отбивной груши": Коренное население нацелено лишь на извлечение из него конкретной для себя пользы. А за всё это, в лучшем случае, эмигранта отблагодарят натянутой улыбкой и парой фраз, услышав которые, по мнению европейца, тот должен почувствовать себя на седьмом небе от счастья. Вот что однажды я услышала от одной местной жительницы: "Вчера на улице встретилась со своей бывшей сослуживицей, и она начала у меня допытываться: "Что это за девушка была с тобой вчера? О чем это вы с ней говорили?" Видно, она где-то нас с тобой видела. Я, конечно, правды скрывать не стала и ответила, как есть: "Это - Наташа, моя русская подруга". Она очень удивилась и спросила, как меня угораздило связаться с какой-то Наташей?! Но я тебе скажу, что мне её мнение абсолютно безразлично. Так ты, Наташа, моих сорванцов на следующие выходные к себе заберёшь?"

Кстати, это ещё ничего. Одна российская эмигрантка, по имени Надежда, рассказала мне о том, как её многомесячные услуги на альтруистической основе по уходу за детьми своей соседки - коренной жительницы Страны Вечного Праздника - обернулись для нее весьма неожиданным подарком. А именно, соседка решила отблагодарить Надежду кульком старых и растянутых хлопчатобумажных колготок. "Вот, возьми, это тебе! - возникнув на пороге Надеждиной квартиры, она протянула ей большой пакет с полинявшим и местами рваным тряпьём и пояснила: - Я недавно навещала мать в деревне и от неё всё это привезла. Честно говоря, мне уже давно хотелось отнести эти колготки на помойку, но она не разрешала. Пожилые люди часто не хотят расставаться со своим старым барахлом. Она мне всё твердила: ˮНе выкидывай! Может, кому-то пригодится...ˮ А когда во время последней поездки я рассказала матери о том, что ты мне помогаешь, она неожиданно решила отдать всё это тебе. Так что бери и носи на здоровье! А если тебе не подойдут, то, когда поедешь к себе на родину, прихвати их и отдай кому-нибудь из родни..." Сдается мне, что зря Надежда в качестве ответного жеста не собрала свои старые трусы и бюстгальтеры в тот же самый мешок и не вручила его той женщине со словами: "Это от меня привет твоей маме, пусть не стесняется, пользуется моим барахлишком себе на здоровье!" Вряд ли в такой ситуации существует другой способ намекнуть на явный недостаток уважения к эмигрантам, вообще, и к себе, в частности.

Услышанное от своей соотечественницы могу подтвердить и дополнить. Подозрение эмигрантов в нищенском существовании у себя на родине - укоренившаяся черта менталитета множества европейцев. Одно время я жила в оффшорном европейском государстве и работала там продавцом в магазине. Однажды у меня порвались колготки, и я предупредила напарницу о том, что мне необходимо сбегать в раздевалку и одеть новые. В этот момент она крепко схватила меня за предплечья и, глядя мне в глаза, произнесла тоном человека, сообщающего кому-то о гибели близкого родственника: "Ты только, пожалуйста, не плачь! Я понимаю, как тебе сейчас тяжело! Ты, конечно, большую часть своей зарплаты отсылаешь на родину, чтобы помочь своим голодным родственникам, поэтому порвать колготки для тебя должно быть чем-то поистине ужасным... равноценно тому, как лишить их еды..." От такого заявления я оторопела и поспешила её успокоить: "Да я вовсе не собиралась плакать из-за каких-то колготок, ты что?!" Но коллега по работе пропустила мои слова мимо ушей, и трагическое выражение её лица не прекращало мысленно транслировать мне сообщение: "Не падай духом! Ты - сильная и сумеешь преодолеть эту боль!"

Так и хочется сказать: "Европейцы, вы что, очумели?! Сами из экономического кризиса никак выкарабкаться не можете и при этом считаете, что все остальные погрязли в нищете!" К слову сказать, мои европейские знакомые и сослуживцы, все без исключения, узнав о том, что я имею водительские права, чистосердечно этому удивлялись: "Надо же, русская, а научилась управлять автомобилем!" Да, мои европейские собратья, пусть кому-то из вас это покажется неправдоподобным, но мы, россияне, очень даже способные люди. Мы готовим вкусную еду, наводим порядок у себя дома, управляем разными видами транспорта, пользуемся бытовой техникой, да и вообще чего только не делаем. А ещё, как бы вас это не удивляло, российская земля с незапамятных времен богата талантами. И. К. Айвазовский и В. А. Серов написали множество прекрасных картин, П. И. Чайковский и С. С. Прокофьев создали гениальные музыкальные произведения, из-под пера Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского вышли замечательные книги, и, если продолжить этот список, он получится энциклопедически длинным.

Но, к сожалению, никакие аргументы не влияли на восприятие жителями западного мира проживающих в их государствах эмигрантов. Европейцам эмигрант представлялся исключительно чем-то вроде инструмента, с помощью которого можно было улучшить условия своей жизни. К тому же коренные жители умело пользовались неприятием эмигрантов в рабочем коллективе. Когда я работала кассиром, другие эмигрантки предупреждали меня о том, что надо держать ухо востро и никому не давать ключа от своей кассы, поскольку какая-нибудь напарница из местных обязательно попытается украсть оттуда деньги и свалить на меня недостачу. Признаюсь, что и у меня был печальный опыт такого типа. Одно время, проживая в европейском государстве, я работала в магазине кассиром, и как-то раз в выходной день мне позвонила заведующая и принялась обвинять меня в том, что я украла деньги из кассы. Обнаруженная ею недостача равнялась билету в сто евро. "А я-то тут причем?! - опешила я. - Я же сегодня на кассе не работала, и вчера тоже, у меня оба дня - выходные". "Да-а-а? Ну, тогда ладно, - замялась начальница, наконец-то, сообразившая, что человек, отсутствующий на рабочем месте, не может ничего украсть, и смягчила тон: - Да, правда, ни вчера, ни сегодня я тебя на работе не видела, и перед твоим уходом в кассе всё сходилось. Значит, кто-то другой с деньгами напортачил". "А почему тогда ты обвиняешь в этом меня?!" - спросила я. К моему изумлению, начальница неожиданно призналась: "Я, как увидела недостачу, так сразу про тебя вспомнила. Ведь ты же из кассиров одна - неместная. Теперь ясно, что ты здесь не причём. Ну, давай, пока, завтра увидимся на работе", - и, даже не извинившись, она повесила трубку. Вот так, столкнувшись с фактом воровства, коренная жительница Европы моментально пришла к выводу о том, что это - моих рук дело, только потому, что я - эмигрантка.

******

Подозрение эмигрантов в непорядочности связано с отсутствием к ним доверия. Чисто внешне это совсем несложно определить. Доверие исчезает, когда в глазах у собеседника появляется паника или настороженность. Понятно, что пугать людей не нравится никому, особенно самим собой, но, к сожалению, иногда избежать этого не удается. Если вы проживаете за рубежом, и в вашем внешнем виде нет ничего угрожающего, но, тем не менее, люди при встрече с вами отводят взгляд в сторону и отделываются парой ничего не значащих фраз, то знайте - всё дело в вашей национальности или цвете кожи. Эмоциональное напряжение при общении может быть вызвано и другими факторами. В качестве типичного примера можно привести непонимание, возникающее между родителями и детьми, и подсознательное ожидание от своих отпрысков чего-то ужасного. Только ребенок скажет: "Папа, мама, мне надо сказать вам кое-что очень серьезное", - как на их лица, сквозь маску поддельного равнодушия или наигранного добродушия, прорвется гримаса ужаса. Аналогично этому, коренной европеец уже в самом начале разговора с эмигрантом прищуривает глаза в предвкушении чего-то из ряда вон выходящего и характеризующего эмигранта, как исключительно неприятную личность. Именно поэтому их диалог нередко напоминает беседу со слабослышащим, в роли которого выступает коренной житель Европы. Европеец: "Ну что, как жизнь?" Эмигрант: "Да вроде бы ничего..." - "Как это ничего хорошего?!" - "Разве я сказал, что ничего хорошего? Просто ничего особенного, всё по-прежнему, не хорошо и не плохо". - "А с чего это тебе плохо?! Ты на работу-то ходишь?" Эмигрант: "Ну да". Европеец: "Сам ты зануда!"