Фотографирование осени

рону Варжи, заброшенные поля, а в сторону Мякинницыно —

поля с травой для животных и тропинки. Там и там много по-

лыни с запахом летней горечи.

Посреди деревни стоит колодец, тут все и собираются по

вечерам, тут узнают новости. Хотя новостей особых нет. Всем

известно и так, что по субботам привозят хлеб в магазин в Мя-

кинницыно, что ещё нужно знать? Только престарелая Полина

Ивановна живёт тут постоянно и сама печёт хлеб, ей проще ис-

печь, чем ходить в магазин каждую неделю — сначала нужно

долго спускаться с горы, зато потом приходится подниматься,

ещё дольше и тяжелее. Поэтому уж лучше самой. Перевернёшь

её каравай, а на нём консервочные круги, потому что для фор-

мы она берёт большую банку из-под селёдки.

В Большом Ворошнино когда-то жили сектанты, это её и

сгубило. А до этого была деревня как деревня, может быть, как

Малахово или Стрюково. Однажды зимой в Ворошнино пропал

председатель. В ту зиму было много волков, и он тоже ходил на

охоту, вместе со всеми. И вот не вернулся. Нигде его не могли

найти, снег растаял, а он так и не появился, и до сих пор ещё

про него ничего неизвестно.

Это ему за то, что поставил серп посреди деревни, — ре-

шили земляки. А Дмитрий Вологжанин сказал, что серп надо

убрать, а поставить крест, потому что где это видано, чтобы в

деревнях стояли серпы с дом?

А потом пропали ещё несколько человек, и все из Ворош-

нино. Кто на охоте, кто на рыбалке, а кто — просто. Раз — и

нету человека. И не найдёшь. Все боялись, запирали свои дома.

Но Дмитрий Вологжанин сказал, что решение есть, и оно на по-

верхности — не уходить от деревни дальше поля, где-то до-

стать и прочитать Евангелие, молиться и вести своё натураль-

ное хозяйство. Кто-то согласился, кто-то нет, но весной вся де-

ревня дружно вышла и посеяла на полях полынь. Летом ещё

подсадили репу. В лесу собирали рябину, но только выходили

целыми ватагами. Обо всём этом распорядился Вологжанин. Он

тогда стал в деревне настоящим председателем — книги по-

жёг, сам нарисовал иконы с ангелами, рыбами и трёхногими

львами, достал из закромов семена полыни. В соседних дерев-

нях когда узнали, думали: блажь, пройдёт, кто же до полыни и

репы дотянет всё лето? А потом ещё всю зиму на этом жить.

Конечно, репа овощ неплохой, и рябина годится в пищу, но зи-

мой заскучаешь по смородиновому чаю, по малиновому варе-

нью. А ворошане ничего, держались как-то, обратно в колхоз не

просились. Жили и жили себе. Похудели, правда, глаза ввали-

лись. Когда в Мякинницыно решили восстанавливать церковь

— на том же старом месте, — в Ворошнино приехал настоящий

священник, постучался к Вологжанину в избу, а тот не откры-

вает. Зашли сами, а он лежит на кровати, и губы синие — скон-

чался. Похоронили, провели среди населения просветитель-

скую работу, рассказали, что Дмитрий не то рассказывал, не

тому учил. Тут же узнали о них большие телеканалы, приехали

с камерами, а людям признаться в своих заблуждениях стыдно,

забрались в подвалы и сидят. Как корреспонденты разъеха-

лись, деревенские поуезжали из деревни. Осталась одна пре-

старелая Полина Ивановна. Она полынь никогда не сеяла, ей

стыдиться нечего.

Школа

Школа стоит на изгибе Варжи, с внешней стороны. Тут

всегда было холодно, и сейчас тоже, даже летом — от воды вла-

га, от больших деревьев сумрак, от травы туман, а от того, что

дом в низине стоит — холод. Ребятам-то всё ничего, а учителя

немного и страдали. Правда, они себя успокаивали тем, что за-

нимаются благородным делом, приучают детей к знаниям и

общественно-полезному труду. Тем и согревались.

Кроме школы тут, на этом изгибе, не было ничего. Все

ученики приходили из разных деревень: и из Верхнего и Ниж-

него Займищ, и из двух Чистяковых, и из Пасной. Был даже как-

то мальчик из Белой, но его быстро спровадили — он из другой

области, вот пусть там и учится. Учителям тоже приходилось

из разных мест добираться.

Как и почему именно тут возникла школа, никто не

вспомнит. Все архивы сгорели в районе, а внутренние доку-

менты залило дождём, это потом, уже когда здание стало раз-

валиваться.

Много лет в школе директорствовал один и тот же чело-

век, умный Николай Иванович Чистяков. Говорили, что он вбил

золотой гвоздь в потаённое место, то ли в туалете, то ли в учи-

тельской, то ли ещё где. На них-то всё и держалось — на гвозде

и Николае Ивановиче. Пока Чистяков руководил, у школы были

золотые времена. Мало того что ученики занимали первые,

вторые и третьи места на областных олимпиадах по математи-

ке, географии и НВП, так ещё выпускники поступали в самые

лучшие университеты, а один, Родька Селиванов, вообще

устроился работать в секретное космическое КБ.

Любимый предмет у Николая Ивановича был география.

Ух, как он гонял по карте всех до единого учеников, как спра-

шивал их факторы развития экономики в Европе, как проверял

крепость и нерушимость знаний о начале кукования кукушки и

времени цветения сирени в родной Вологодской области! В

правлении колхозов не могли точно ответить на эти вопросы, а

ученики его всё знали! А широту и долготу своей школы и всех

окрестных деревень они могли вычислить на раз, даже до се-

кунд. Родители нарадоваться не могли на своих детей, все меч-

тали, чтобы дети ходили в эту школу, некоторые даже специ-

ально переезжали из Малахово в Чистяково или из Митихино в

Пасную, лишь бы отдать ребёнка к Николаю Ивановичу. И сами

приходили к нему на открытые лекции, задавали вопросы.

Например, спрашивали, где кончается Америка и начинается

Мексика? Как отличить по лицу, из какого края приехал тесть в

гости? Почему в одних странах жарят баранов, а в других пред-

почитают охоту на кабанов?

В зимние каникулы в школе был праздник большого су-

гроба. Николай Иванович всегда точно знал, когда закончатся

основные осадки, и можно будет начать строительство. Все

учителя, выпускники, ученики и их родители отгребали от

школы снег, получался огромный сугроб. В нём прорывали ко-

ридоры, комнаты, залы. После каникул лекции проходили уже

в сугробе. Грелись керосиновыми лампами, ставили их на каж-

дую парту и вдоль белых стен. Зябко, но одну лекцию вытер-

петь было можно, да и к холоду тут все привыкли. Посмотреть

на эти чудеса съезжались из разных мест. Газета «Правда Севе-

ра» делала специальные выпуски и об этих лекциях, и о снеж-

ной школе, и об областном миклухо-маклаевском турнире по

географии — он проходил в этом же сугробе. Кстати, на этот

турнир звали и гостей из Белой, и один мальчик выступал по-

чти так же, как ученики Чистякова, это потому что он всегда

ходил к нему на лекции.

Но потихоньку, постепенно время стало другим, и дирек-

тор заметил перемены в своих воспитанниках. Эх, — вздыхал

Николай Иванович, — что-то дети нынче стали не те, звонкие и

пустые, как железные бочки в огородах, эх. Кому теперь нужны

эти градусы широты и долготы? Кому интересно разглядывать

луковые клетки в микроскоп? Кто согласится полоть школь-

ный огород во время каникул?

Таких ребят становилось всё меньше. Их и вообще-то уже

оставалось совсем немного, но школа пока что держалась. Она

бы и теперь, может быть, держалась, если бы не Лёнька из

Верхнего Чистяково. Дневник наблюдения за окружающей

природой он не вёл, ленился, по карте у доски «плавал». Одна-