Мать ветров (СИ)

Вообще забота вервольфов друг о друге, постоянная взаимопомощь, стремление мирно разрешать все споры и ссоры глубоко впечатлили путешественников.

И в то же время запреты, частью разумные, частью совершенно дикие, явно мешали развитию общества.

Запрет крови означал, что ни один вервольф, кроме старшего шамана, не смел пить кровь собрата ради увеличения своей силы. Нарушение запрета каралось смертью независимо от мотивов и от того, убил ли преступник собрата или просто разрезал его кожу.

Молодая пара отправилась на свидание в прекрасную пещеру. Разве знали они, что встретят там самого настоящего вампира? Этих древних созданий волки не видели около ста лет.

И вот один явился. Страшный, голодный, алкающий крови. Юноша, не долго думая, царапнул ножом руку подруги, выпил ее кровь, обратился — и разорвал вампира.

Теперь ему грозит казнь, и ни Зося, ни ее друзья не в силах переубедить шамана. Более того, сам юноша признает справедливость наказания.

Но Зося не привыкла сдаваться. Она бросается к шаману, убеждает еще и еще. Она рассказывает, как ее ненаглядная невестка Герда, тоже вервольф, спасла ей жизнь, выпив ее крови. И Герда не стала чудовищам, и земля не разверзлась...

— Если бы мы убили Герду, не родились бы мои внучки, Мира и Лейла! Две жизни, подумай, шаман, две жизни! Вы же как никто другой на земле понимаете ценность жизни... Этот юноша, храбрый, полный сил, сможет быть прекрасным отцом, воспитает замечательных детей!

— Это ваш мир, Зося, — мягко, ласково улыбается шаман, еще больше наклоняя вперед седые уши. — Ваш мир, мы уважаем ваши законы. А это — наш мир и наши законы. Не печалься. Он — храбрый юноша и уйдет с честью.

— Как же так, Раджи, — совершенно по-детски всхлипнула Зося, когда в морской пене ей почудились белые волосы на срубленной голове оборотня. — Это неправильно... Они твердят, что их законы помогли им выжить, но не должны законы становиться выше человека. Не должны!

В змеином шипении волн угадывался ответ любимого...

Закатное солнце лениво золотило снежные шапки гор. Пора было возвращаться к любимой.

Птицы парили у самых скал, будто бы не прилагая никаких усилий. Они лишь изредка взмахивали крыльями, а после вытягивались на невидимой подушке и то взлетали вверх, то кружили над морем.

— Заметила? Они ловят воздушные потоки. Какие хитрецы! — восхищенно воскликнул Артур и плюхнулся на землю рядом с женой.

— А у меня так получится? — хихикнула Хельга. Мягко толкнула мужа на пожелтевшую траву и устроилась сверху.

— Ты думаешь, в моем пузе достаточно воздуха, чтобы ты на нем полетела? Не-е-ет, Льдинка, там не воздух, там неприкосновенный запас мяса и сала. Так что летать я тебя, увы, не смогу, но что-то подобное...

Ловкие руки художника пробрались под юбку, и Хельга довольно мурлыкнула, подставляя себя мужу и свежему, дразнящему ветру. Еще одно преимущество жизни среди вервольфов. Здесь можно было прекрасно заниматься любовью на природе. Даже если кто-то заметит случайно, то просто развернется и уйдет.

— Я вот подумала, а как этим занимаются тюлени? — спросила Хельга, отдышавшись и вытянувшись рядом с Артуром.

— М? Откуда внезапный интерес к тюленям?

— Ты похож на них больше, чем на мопсов.

— Правда? — Артур задергал носом, пытаясь изобразить тюленьи усы, а потом чуть не покатился по склону. — Смотри, вон он! Спросим?

Из воды на гордый одинокий валун выполз толстый, неуклюжий на суше зверь.

Супруги одновременно сели и переглянулись.

— Воздушный поток, — Хельга махнула рукой в сторону птиц.

— Форма, — Артур кивнул на тюленя и даже послал мокрому ластоногому вдохновению воздушный поцелуй.

Ничего не подозревающий тюлень ворчливо покрутился на валуне, покачал из стороны в сторону свое округлое тело и плюхнулся в воду, поднимая тучи пушистых брызг.

Комментарий к Глава 16. Человек человеку В лекции Марчелло даны, по сути, сухие выводы из теории прибавочной стоимости. Автор не счел необходимым более подробно пересказывать известный материал. При желании подробности можно прочитать в первоисточнике: К. Маркс, «Капитал», том I, прежде всего главы 4 и 5. По википедии, а также по советским энциклопедиям и прочим пересказам знакомиться с этими понятиями нежелательно.

Та парная капитализму форма общественного устройства, которую предполагает Марчелло, известна под самыми разными именами. Советская пропаганда, а вслед за ней и современная капиталистическая пропаганда называет период СССР реальным социализмом. Ряд авторов полагает, что в СССР был государственный капитализм. Историк Юрий Семенов разработал собственную оригинальную теорию и считает, что в СССР был политаризм. Александр Тарасов пишет о суперэтатизме.

Автор полагает все разговоры о реальном социализме в СССР несостоятельными, поскольку социализм и государство — понятия несовместимые. Госкапитализм в СССР тоже кажется сомнительным.

Что касается точек зрения Ю.И. Семенова и А.Н. Тарасова, то читатели при желании могут ознакомиться с ними самостоятельно. Статья «Основные и неосновные способы производства» дает представление о теории Семенова, а работа «Россия: что с ней случилось в XX веке» касается собственно периода СССР. В статье Тарасова «Суперэтатизм и социализм» излагается его гипотеза. Автор базировался прежде всего на этой последней статье.

====== Глава 17. Бумажные крылья ======

Растут, растут невидимые крылья.

Какой размах! Какой размах!

Земля, река, деревья — все поплыло,

И синь в глазах, и синь в глазах.

Всё выше, выше, к белым облакам.

Качели тут, качели там.

И я лечу, легка,

С тобой всё выше в облака.

И я лечу, легка,

С тобой всё выше, выше, выше в облака.

К. Валькадос

Соседняя подушка была пуста. Арджуна недовольно поморщился, подгреб ее к себе и глубоко вздохнул. Ткань едва уловимо пахла травяным мылом, краской, теплом... или же ему почудилось?

Всего пять ночей они с Вивьен провели в его комнате. Открывали друг друга неспешно, мягко, пробуя и смакуя новые ощущения и слова. Они не заходили пока что дальше поцелуев, но с восторгом узнавали, какое разной бывает эта невинная ласка. Арджуна и представить себе не мог, насколько восхитительно вплетается в сон прикосновение любимых губ к спине, как сладко, не просыпаясь, переворачиваться на другой бок и согревать дыханием нежную кожу любимой.

Любимой... Когда успел?

И когда успел так дико соскучиться, ведь Вивьен уехала лишь накануне. Ее отправили в сельскую коммуну, подальше от города, от волнений, которые, вероятно, будут сопровождать Совет, и Арджуна первый требовал, чтобы она подчинилась. А теперь недовольно морщился, потому что проснулся в одиночестве. Миновало каких-то пять дней — и он категорически не желал больше спать один.

На кухне он встретил всех троих братьев, тоже подхватившихся ни свет ни заря. Что странно, ведь, в отличие от Милоша, двойняшки не упускали случая проваляться лишний час под одеялом. Но грядущий Совет, кажется, всех обеспечил бессонницей.

Однако еще что-то непривычное было этим утром.

Со двора пришел Марчелло. Оглядел хмурой синью всю компанию, изрек:

— То самое чувство, когда долгие годы спишь с мужчиной, а однажды не обнаруживаешь в доме ни одной женщины и понимаешь, что как-то это неправильно.

— Попробуем исправить? — предложил Али и наивно захлопал ресницами в сторону Арджуны.

— Расценим это как своеобразный эксперимент, — серьезно согласился Милош. — Арджуна, волосы у тебя теперь длинные, растительности на лице нет. Подберем платье и...

— … и вы полагает, что если я встречаюсь с вашей дочерью, — эльф кивнул в сторону Али и Марчелло, — и вашей племянницей, — покосился на Милоша и Саида, — то вам все можно?

— Да! — хором, не краснея, ответили четверо мужчин и заржали.

Из конюшни откликнулись.

С улицы в дом вошла Мария, поставила на стол корзинку с пирожками и недоверчиво поглядела на глупо лыбящихся друзей.