Мать ветров (СИ)

Юна аж зажмурилась. Специализация накрепко связывала ее с современностью, и она редко думала о том, какой короткой была когда-то человеческая жизнь. Девяносто лет — уже глубокая старость!

— А легенды? Не могли же десятки людей придумать себе беловолосую женщину, которая прекрасно стреляла и защищала людей от произвола бюрократов.

— Поверь историку: люди искренне верили раньше в совершенно невероятные вещи. Но что касается Зоси, то, мне кажется, кто-то другой мог взять ее имя. А что? Героиня, овеянная славой, она справедливая, сильная, добрая, люди ей верят.

— А в других источниках говорится, что и ее, и ее сыновей расстреляли, — Юна взяла под руку Ника, будто надеялась, что он вот-вот разнесет в пух и прах эту ложь.

— Вряд ли они попались бы все вчетвером. Тем более так: Зося и сыновья. Я допускаю, что Камилла не лезла в драки. Но Герда, Марлен, Марчелло? Кого-то одного могли расстрелять, — Ник взял в ладони лицо Юны и тихонько подул на ее пылающую кожу: — Ты волнуешься. Ты понимаешь?

— Они такие... такие... А сердце-цвет?

— Когда после всех этих взрывов ушла магия, наверняка и он потерял большую часть своей силы. Но есть целых два кандидата на роль его потомков, один у нас, другой — в Бланкатьерре. Оба относятся к близким таксонам и обладают сходными лекарственными свойствами.

За окном, зловеще чирикая, опустился на землю Черныш. Рубиновые глаза птицы заглянули дом, мигнули пару раз и растворились в снежном сумраке.

— Ты не жалеешь иногда, что та магия, которая была у них, исчезла? — робко спросила Юна и доверчиво прижалась щекой к сильному плечу.

— Какая-то исчезла... Но самая главная магия у нас осталась, — и Ник со всей серьезностью торжественно поцеловал девушку в губы. — Что моргаешь? Тебе не показалась, что вся история Фёна — это грандиозный любовный роман?

В пне спиленного под корень дерева нет и следа былого величия. В заколоченных наглухо окнах покосившегося дома не видно призраков света. Осень гоняет листву пополам с мусором по улицам Города Цветов. В соседнем дворе слышны голоса, пьяно распевающие некогда революционные песни.

Молодая женщина поднимается с колен, откидывает за спину длинные змеиные косы и обнимает своего спутника.

— Радко, мы вернулись... Неужели мы наконец-то вернулись?