Каналья или похождения авантюриста Квачи Квачантирадзе

И объяснил обстоятельно, подробно.

Когда Квачи смолк, министр вынул изо рта сигару, отставил бокал и изумленно вылупился на него.

С того дня к Квачи прилипло — агент Москвы. На него букваль­но показывали пальцами. Но его убежденность была так сильна, что он всюду твердил:

— Договоритесь.. Уступите... Не играйте с огнем! Не надейтесь на западные демократии: они помогут вам так же, как помогают готтентотам или инокитайцам. Поверьте!..

Но Квачи почти никто не верил, а у тех, кто верил, не было ни влияния, ни власти.

Квачи па войне

Квачи изготовился было к отлету, как вдруг узнал новость: Хрхрянц продавал — дешевле соломы — свой роскошный особняк и десять тысяч пудов шерсти. Жадность одолела. Решил: если вывезу шерсть из Тушетии и переправлю за границу, выгадаю втрое, а особ­няк... О, этот особняк! Трехэтажный, изящный, с дивными кариати­дами и мраморной лестницей!..

Купил за бесценок и особняк и шерсть, но... обжегся.

А Хрхрянц положил в карман полученное от Квачи золото и на следующее же утро галопом припустил из Грузии.

Не прошло и недели, как в спальню к Квачи вбежал встрево­женный Бесо.

— Вставай, Квачи! Вставай! Ночью началось восстание в под­держку красных...

Увы, Квачи! На кой теперь тебе этот дворец! Как ты переве­зешь из Тушетии в Батуми прорву шерсти? Напрасно носятся по городу верный Бесо и расторопные агенты — ни твой особняк, ни твоя шерсть никому не нужны. Покупателя нет. Брось все, Квачико! Простись с родителями и беги! Родина? Что она дала тебе? "Сибу­нион"? Концессии? Финансовые махинации? Но ведь это ты делал и в других краях — и не такие куски отхватывал острыми зубами! А здесь тебе не предложили даже должность комиссаришки како­го-нибудь захудалого района в Тбилиси, поскольку ты не принад­лежал к правящей партии. Ты исполнил свой долг — предупредил правительство. Теперь забери Бесо и мотай за рубеж. Ступай, пока открыт путь. Беги, не то пожалеешь!.. Что ты бродишь по улицам, как потерянный гусак? Чего ищешь? Чему дивишься?

— Где войска? Где шестьдесят тысяч наших гвардейцев?

И этому не удивляйся, Квачи! Шестьдесят тысяч гвардейцев были на бумаге — для получения из казны денег в десятикратном размере. И чтоб доверчивых простаков успокоить.

— Среди зимы полуодетых людей вывозили на рубку дров для нужд республиканской гвардии. Почему же не нарыли траншей и окопов вокруг Шавнабады и Табахмелы?

— Мы не умеем стрелять из английских ружей!

— Наши аэропланы не взлетают. Говорят, у них испорчены про­пеллеры!

— Красным известны все наши военные секреты!

От кого?!

Успокойся, Квачи! Поздно теперь рвать на себе волосы. Ты лю­бишь мудрые речения. Так вспомни: "Из кувшина можно вылить только то, что было в нем". Или еще: "Что содеется с тобою, сам себя во всем вини".

Знает Квачи эти присказки! Но все-таки его пылкое сердце не выдерживает:

— Это слишком! Столько лжи! Так одурачить свой народ! Пре­вратить в посмешище! Фарисеи!

Не кипятись так, Квачи! Замкни уста и укроти сердце. Еще при­дет время сведения счетов. А теперь опасность у дверей. Красные флаги взвились над Коджори и Вазиани. Не пустословь, а бери ружье и — вперед, на поле боя!.. Ты в нерешительности?.. Неужели боишься? Где же дух Демир-Тепе? Тогда собирай монатки и дуй на вокзал!..

Нет, Квачи не сбежит! Он исполнит священный долг и заткнет глотку ликующему врагу. Квачи покажет, как умирают за родину Квачантирадзе! Ну-ка, Бесо, давай сюда ружье и патроны и вызови автомобиль!.. Вперед, в Коджори!..

Со стороны заснеженных гор глухо донеслась артиллерийская канонада, торопливое кудахтанье пулеметов и ружейная пальба. Ав­томобиль Квачи свернул с извилистой дороги и двинулся прямо к полю боя. Раненые солдаты устало тащились навстречу. Многие ле­жали на телегах. Разношерстный люд неорганизованно поднимался в гору: кто на автомобилях кто верхом, кто пешком.

Через полчаса Квачи доехал до позиций у Табахмелы.

Где тут поле боя?

Вон, Квачи, перед тобой! Все бегут туда, где трещат ружья, скрежещут штыки и слышны крики и стоны жаркой схватки. Не отставай, Квачи! Ногу подвернул? Захромал? Что же ты такой от­чаянный! Ну, хотя бы подайся в кусты, укройся там и стреляй.

— Трах-та-ра-рах! Трах-тах-тах!

И это все? Почему, Квачи? Не видишь на таком расстоянии? Подберись поближе!.. Но как же, однако, похолодало, будь оно не­ладно! Пальцы закоченели, винтовку не перезарядить. "Воин в сраженье согреется!" — Квачико. Прекрасно сказано! Если не мо­жешь стрелять, вперед со штыком наперевес! Ну же! Ну!.. Десять прыжков, и ты в гуще боя... Суконные шлемы жмутся к пушкам. Вон один упал, другой, третий... Там верзила со штыком наперевес гонится за нашим. Вон, двое вступили в рукопашную. А там всад­ника окружили трое пеших... Квачи, на помощь! Вперед! Или хоть из укрытия стреляй! Эх, поздно: всадник уже лежит на земле...

Что с тобой, Квачантирадзе! Вспомни Демир-Тепе! Где те бес­страшные духи, что вознесли тебя на вершину воинской славы? По­чему покинули на родной земле?

Эх, Квачи, душа твоя опустошена, сердце изъедено недоверием, ум источили сомнения... Вон авто. Лезь в него и возвращайся к Си­либистро. Ты ошибся. То, что происходит здесь — не твое дело.

Сказ о 25 февраля и о том, как Квачи опять сделался красным

Не спи, Квачи! Неужели ты не слышишь топота сапог, цокота копыт, рокота моторов и скрипа колес? Проснись, Квачи! Все уходят. Дороги на Дигоми и Авчалу переполнены. Поезда отправляются один за другим. Дети и женщины перепуганы, с тюками на спинах и ко­томками под мышками они трусцой хлюпают по снежной жиже.

Весь город на ногах. Люди будят друг друга, стучатся в окна и зовут в дорогу.

Особняк Квачи стоит на тихой улице, но и на ней сегодня мно­голюдно и шумно.

Часы пробили девять. Вот-вот в Тбилиси вступит Красная Армия. Кто мог уйти, уже покинул город. Улицы пусты. Редкие про­хожие испуганно озираются и норовят спрятаться от встречного.

— Квачи, вставай! Гвардия и правительство оставили Тбилиси. Авто ждет, я все собрал!..

— Что значит — оставили, Бесо? Почему не предупредили?

— Этого я не знаю, хоть и догадываюсь...

Ай да молодчина, Бесо! Скорее!.. Силибистро, вот тебе деньги. Не паникуй! Пупи, замолчи! Квачи уезжает, но скоро даст о себе знать. Ну, прощайте! Павлов, Бесо, живо на вокзал!

Последний поезд ушел из-под носа — опоздали.

— Бесо, в Авчалу!

В Грма Геле стояла красная кавалерия.

— Поворачивай на Дигоми! Быстрее!

Авто перелетает через Верийский мост и сворачивает на Военно-Грузинскую дорогу. У Белого духана путь преграждают красные.

— Стой! Назад! — автомобиль разворачивается.

Квачи растерян:

— Поразительно! Почему нас не расстреляли? Дали уехать...

— Доживем и до этого! — утешил Павлов.— Они не спешат, все равно дороги отрезаны...

Молча воротились домой.

— Что будем делать, Квачи? — спросил Бесо.

Квачи метался до комнате и тер наморщенный лоб.

— Придумай что-нибудь! — попросил Павлов.— Посоветуй.

— Подай голос, сынок! Что с тобой? Почему молчишь? — встре­воженные Пупи и Силибистро взглядом следили за ним.

Квачи очнулся. Приказал:

— Лист плотной бумаги и красные чернила!

Мигом принесли.

— Бесо, пиши покорявей, по-грузински и по-русски: "Союз дру­зей Красной Грузии..." Написал? Теперь прикрепи снаружи к нашим дверям... Сегодня же напишешь Устав. Надеюсь, еще не забыл устав "Общества защиты революции"? Пупи?

— Туточки я, сынок!

— Сдирай с одеяла красную материю и тащи сюда! Силибистро!

— Что, Квачи?

— Давай свой посох, свою знаменитую трость.

Силибистро подал трость, Пупи — красную ткань с одеяла. Квачи приладил алый шелк к трости и заключил: