Великий океан

Алексей перестал расспрашивать. Подобрав арканы и повернув лошадей, он быстроповел их к форту. Пусть Кусков решает сам. Ясно, что четверку прислал дон Петронио, и,как видно, в подарок. Наверное, появился в этих местах и успел разузнать, что тут делается...Примет ли Иван Александрович сей сюрприз?

Правитель новой колонии отказался от неожиданного подарка. Он погладил каждого изприведенных коней и с видимым усилием над собой отпустил их на волю. Затем подошел кАлексею.

Не возьмем, Леша,сказал он, положив руку ему на плечо.Может, он и добрыйчеловек, а только мы тут флаг свой представляем...

Стуча сапогами по камням, он двинулся к палисаду. Алексей знал, как трудно было емуотказаться от этой помощи. Люди изнурились, скот надо было добывать у испанцев илииндейцев, а с теми и другими еще не удалось встретиться. Племена, уступившие землю,видимо, откочевали к Каскадным горам, испанцы не подавали признаков жизни.

Все же Алексей почувствовал облегчение от этого поступка Кускова. Словно боялся,что тот не выдержит искуса. Он даже улыбнулся, видя, как разочарованно плюнул Лука,ждавший, по крайней мере, хоть полкружки рома. Теперь награда пропала. Промышленный

поднял камень и с ожесточением кинул его в одну из лошадей, отставшую от других имирно щипавшую посевы. Животное шарахнулось, стало на дыбы, затем понеслось вскачь впрерию.

Алексей вернулся к строениям и до вечера уже никуда не отлучался. Палило солнце,густо истекала из свежеокоренных бревен смола, сохла и превращалась в камень глина.Ошалелые от зноя люди копались у высокого тына, тесали и пилили плахи. Они работали водних потемневших от пота нательных рубахах, обернув голову тряпьем и пахучими веткамилавра.

Разговоров не было. Шуршали с веселым подзвоном пилы, стучали топоры, изредкакто-нибудь натужно крякал, дорвавшись до баклаги с квасом. Да в тени мазанки, развешиваяна веревке белье, высоким голосом пела баба.

Жара истомила всех, но Иван Александрович торопил своих людей, ставших плотниками,землекопами, лесорубами. На пустынном берегу океана, под бирюзовым небом медленно,вершок за вершком, вырастало новое поселение Российско-американской компании.

Форт стоял на горе. Сто шестьдесят шесть ступеней вели от него к морю среди грядыкамней и скал. Просторный прямоугольник берега был обнесен двухсаженным тыном, поуглам поставлены сторожевые будки. Казармы и дом правителя примыкали к самому палисаду.Прочие строения и магазины заложены на другой стороне двора. Форт еще не был достроени походил на крепость с высокими воротами, глухими стенами, обширной внутри площадью.Жилища для алеутов и байдарочные сараи собирались строить за оградой, там же выбрали иместо для бани. Иван Александрович собирался развести еще сад и пасеку. Это было егодавней мечтой.

Не на год строимся,говорил он с гордостью, хлопая огрубевшей рукой по какому-нибудь срубу.

Он отходил прочь, подальше от форта, и долго глядел на желтеющие строения, насклоны гор, поросшие дубом и лавром, на пустынный пока океан и ровную дикую прерию,на которой видел стада, пашни, проселок меж высокой пшеницы, коня под дугою, телегусо снопами... Благодатные земли, освященные мужицким трудом.

К концу августа прибыло небольшое суденышко из Ново-Архангельска. Главныйправитель отправил его проведать новое заселение, прислал с десяток промышленных, двечугунные для салютов пушки, молодого чахоточного монаха и плотный пакет с сургучнымипечатями.

Шкипер подивился форту, обругал гавань, рассказал, что Баранов сам отбирал людей,сам проверил поклажу и такелаж судна, передал низкий поклон всем.

Постарел Александр Андреевич,говорил безбородый сухонький старикашкашкипер,сильно постарел. Одначе откудова и сила берется? Днем и на море и в крепости,сам штурманов обучает, ночью до вторых петухов по зальцу своему ходит да пишет. А тамкараулы проверять идет, зорю бьет... Тебе, Алешке и Василию особо кланяется. Было б накого, говорит, заселенье оставить, сам бы навестить приехал. Новую крепость, говорит,пускай освятят с богослуженьем, торжество устроят и имя ей пускай сами подберут.

Старикашка рассказал еще, что недалеко отсюда у мыса Мендосино встретилподозрительную шхуну. Завидев русский флаг, судно не подняло своего и легло в дрейф.

Не иначе, корсар бродит. Так что тытого!.. А я им такого черта устрою, ежели нападут...На абордаж! вдруг крикнул он свирепо.На абордаж!

Багровое лицо шкипера даже посинело. Он закашлялся, потом подмигнул и победоносноушел. Кусков знал старика. Со своими четырьмя матросами тот действительно мог атаковатьлюбой корабль, посмевший остановить суденышко. Но он также знал, что старыйморепроходец в каждом судне видел пирата. И все же был рад присланным Барановымпушкам. Он поручил Алексею установить их на валу палисада, обращенном к морю.

Салютовать будем, а по крайности и попугать можем, сказал он, с заметнымудовольствием поглаживая чугунные дула.Теперь, Леша, все.

Освящение форта назначили на тридцатое августа, день тезоименитства царя. Так решилКусков. Прибывший монах расхворался, две службы отслужить ему трудно. Да и лишнийпраздниклишний расход и утеря дней.

Рано утром, как только сошел туман, на влажном еще от росы дворе собрались всепромышленные и алеуты.

Солнце уже поднялось над океаном, голубело небо, ярко-зеленые проступали подошвыгор, далеко в вышине парил орел. Запах смолы и водорослей мешался с запахом ладана илавровых веток, натыканных Лукою посреди двора, где был устроен «алтарь». Промышленныйне поленился притащить их из лесу так ему нравились всякие торжества. Сейчас он разжигалкадило и, строгий и важный, в новом длинном кафтане, с подрезанной ножом бороденкой,беспрерывно дул на раскаленные угли. Остальные промышленные тоже приоделись. В сюртукахи кафтанах, купленных на складах компании в Ново-Архангельске, стояли они широкимполукругом, дальше толпились алеуты. Нанкок, нацепив медаль, протиснулся на самоевидное место.

Как только люди выстроились, из дома показался Кусков, за ним Алексей и Василий,несшие ведерко с кропилом и сине-бело-красный российский флаг. Сзади шел бледный,дрожавший от озноба монах, держа обеими руками большой позолоченный крест.