Великий океан

Девочка вскочила и увидела на противоположной стороне каньона группу всадников,столпившихся возле обрыва. Всадники были в одежде солдат, а между лошадьми стояли дваиндейца, опутанные арканами. Немного поодаль на огромном коне сидел монах. Солдатывезли добычу для монастыря.

Конча рассказала все падре Уриа, когда тот нашел ее наконец в лесу. Лицо преследуемогостояло перед глазами, она все еще видела, как цеплялись за камень окровавленные пальцы,видела солдат с арканами. Она ехала на лошади и горячо молилась донне, чтобы та принялана небо убитого индейца.

Зато спустя два дня, когда ранним утром в монастырском саду среди отцветающихветок нашли повешенного на яблоне монах того, что ездил с солдатами ловить индейцев,Конча ничего сказала своему наставнику.

Медленно тянулись годы. Все так же дули ветры, зимние дни сменялись летним зноем,по утрам клубился над равнине туман, по-прежнему сонной и однообразной была жизнь впрезидии. Лишь года через три, когда Конче исполнилось четырнадцать лет, из Монтереяпривезли на быках несколько новых пушек. Возбужденный успехами Наполеона, испанскийкороль, Карл Четвертый объявил Англии войну.

Надо было подумать о безопасности колоний. Пушки привез родственник губернатора,молодой офицер дон Рамирец. Губенатор в письме намекал, что родственник мог бы статьженихом Кончи. Но артиллерист уехал ни с чем. Девушка, жадно расспрашивавшая его обовсем, что происходило в мире, через подчас устала и разочарованно ушла из комнаты.

Он дурак, мама,сказала она донье Игнасии, с беспокойством обкидавшей результатовбеседы. (Дон Рамирец, по словам губернатора, был богатым женихом.) Он думает толькоо своих шпорах.

За эти годы Конча выросла, сделалась настоящей красавицей Смуглое лицо ее немногопохудело, глаза стали темнее и ярче строгий пробор разделял ее густые волосы. Донья Игнасияне раз от восхищения и какогото смутного беспокойства вздыха укрывшись в своей спальне.

После дона Рамиреца приезжали еще двое искателей руки и сердца «прекрасной Кончи»,весть о которой уже проникла же в Нижнюю Калифорнию, но девушка спряталась от гостей.В первый раз сказалась больной, а во второй упросила Луиса вывести лошадь за оградукрепости и ускакала в миссию.

Разве мир так мал?заявила она смущенному ее поступком падре Уриа. Разве в немне найдется ничего, кроме этой пыльной пустыни и ленивых коровьих хозяев, которыехотят же ниться на мне?

Она сидела в темной комнате настоятеля и стегала себя по руке ивовым прутиком,сорванным по дороге. Потом вскочила, поцеловала руку старика и выбежала в сад.

Монах покачал головой, а спустя несколько минут, улыбаясь, смотрел, как маленькаякрасавица с невысохшим от слез лицом, сидела на дереве и ела грушу,

Миновал еще год, и снова ничего не произошло в ее жизни. Луис стал офицером,детские похождения прекратились. Конча реже бывала в монастыре, помогала следить захозяйством, приказала индейцам выбелить заново церковь, посадить кусты роз надкрепостными амбразурами, где установили привезенные пушки.

Не будет видно с моря,заявила она отцу.

Комендант прогнал непрошеных садоводов, но, когда гнев прошел, он подивилсятрезвому уму дочери. Вечером, перед отходом ко сну, он подарил ей молитвенник маленькую семейную реликвию, которую до сих пор детям не разрешалось даже брать вруки.

Лишь на морской берег Конча ходила по-прежнему. Почти каждое утро, как толькоуплывал туман и раннее солнце озаряло равнину, девушка по узкой тропинке за садомспускалась к морю. Она садилась на поросший травою утес и могла просидеть там до самогозноя. Над океаном дрожало марево, бескрайная гладь сливалась с небом. Огромная сияющаяпустота начиналась у береговой каймы, а за ней был весь мир.

Конча первая увидела русский корабль. Еще расползались застрявшие между утесамиостатки тумана, не поднимался ветер, тропа была сырой и холодной от ночной росы. Девушкане спеша шла к морю и вдруг, обогнув утес, заметила вдалеке от берега стоявшее на якоресудно с убранными парусами. Словно корабль отдыхал в пути.

Конча круто остановилась и, сдерживая дыхание, ухватилась за брызнувший росоюкуст. Может быть, этот корабль пришел к ним в бухту?

Почти бегом она вернулась в президию, подняла на ноги Луиса, который заменялуехавшего в Монтерей отца, а потом взобралась на стену и, чтобы утишить нетерпение, докрови исколола себе ногу шипом дикой розы.

По стене бродили голуби, красноперая птичка чиликала среди виноградных листьев,высохла роса, а Конча все сидела в своем убежище и следила за кораблем, медленновходившим в гавань.

Помощник настоятеля миссии св. Франциска отец Фелиппе сидел спиной к свету, иГервасио не видел его лица. В келье было полутемно, сквозь узкую прорезь окна, защищенноготолстой деревянной решеткой и выходившего на равнину, почти не проникали солнечныелучи. В полумраке выделялся лишь голый, вытянутый кверху череп монаха, утонувшего вглубоком кресле.

Гервасио бросил ощипанную ветку яблони, взял со стола другую. Белые капли лепестковзастряли на его бархатных, обшитых позументом штанах.

Русские не должны появляться в этих местах! сказал он злым, нервным шепотом.Я помню ваши уроки! Здесь наша земля! Мой прадед один уничтожил больше тысячииндейских воинов, мой отец прошел со своим полком всю Мексику, 0ни были настоящиеиспанцы!.. Вы хвалили англичан, я молчал; придет время, и наши корабли потопят их там,в Европе. Вы хвалили янки, я толке молчал. Но я не могу молчать, когда вы готовы теперьпреклоняться перед проклятыми русскими. Они во сто раз хуже, потому что живут с индейцамикак с родными братьями. Они захватят землю, мимо которой когда-то прошли их кораблизахватят всю Калифорнию.

Мальчишеское, узкое лицо Гервасио раскраснелось, на верхней губе и остром подбородкевыступил пот. Он вытирал его pyкавом куртки.

Вы должны заставить коменданта убрать их отсюда!

Бывший иезуит молчал. Он даже не повернул головы, и лысый череп его все так женеподвижно мерцал в углу.

Падре Фелиппе! Гервасио швырнул на стол остатки букета, вплотную подошел ккреслу.Там, в президии, все сошли с ума от русских. Краснорожий Луис молится, как намадонну, на свою сестрицу, а она...