Великий океан

Памятна навсегда осталась первая встреча. «Мария Магдалина», па которой он вышелиз Камчатки, долго носилась с пьяной командой по морю, и Резанов, измученный иотчаявшийся попасть на этой «блуднице» куда-нибудь, кроме морского дна, увидел наконецСитху. Так же, как спустя много месяцев при отплытии в Калифорнию, шел дождь, носкоро тучи рассеялись, и красно-бурый свет заходящего солнца озарил берег, нескончаемыелеса, гряду островов, скалы и снежную вершину св. Ильи. Еще дальше тянулись отрогиКордильеров, уходивших в глубину материка. Красота открывшихся мест и просторподействовали даже на буйную команду «Магдалины», а когда над чуть приметной крепостьювзвился русский флаг и долетели первые звуки салюта, неистовый грохот всех пушек«Магдалины» выразил искреннюю гордость и восхищение ее экипажа.

Резанов прожил в Ново-Архангельске почти пять месяцев и за все это время не могнадивиться нетронутым богатствам края, непрестанной борьбе и лишениям, уму и великимзамыслам правителя тихого и нелюдимого с виду каргопольского купца. Неизвестно,когда он ел, спал. В дощатой казарме, протекающей от дождей, не раз видел Резанов пустуюкровать его, стоявшую в воде. На столике лежали книги, гусиное перо и бумаги, прикрытыекуском старого паруса. В бумагах были заметки о постройке школы для «диких», о мореходныхклассах, кораблестроении, гаванях от Амура до Сандвичевых островов, о торговле с Китаеми Калифорнией, о сохранении лежбищ морского зверя, о выплавке меди, хлебородныхдолинах подальше к югу.

Большая тут земля и больших попечений требует...сказал он как-то Резанову сгоречью и поглядел на него глубокими светлыми глазами.Диким просвещение, а не силупринести должно. А так платим кровь за кровь... А ежели бы подумали, как с честью поддержатьобладание сими местами, усилить промысел мехов и торговлю, доставя спокойствие,довольство и изобилие обитающим здесь народам,может, и внуки наши вспомнили быдобрым словом...

Резанов глядел на него и начинал понимать, что чувствовал этот человек, сжегшийнедавно индейский поселок за нападение на Якутат. И каким он сознавал себя одиноким...

Видел посланник и то, как, отказывая себе во многом, на свои личные средства правительснаряжал партию байдарок для описания берегов, собирал на Кадьяке девушек-креолок исирот-индианок для обучения рукоделию, мечтал о постройке верфи и о своих кораблях...

Резанов поддержал его планы. Он ехал сюда предубежденный против Баранова правителя-самоучки, собирался «учинить разгром», но после того, что увидел сам, стал наего сторону. Он вспомнил встречу с Александром Радищевым, недавно вернувшимся изсибирской ссылки. Радищев служил в Комиссии составления законов, готовил проектгражданских реформ, интересовался делами российских колоний. В Иркутске он познакомилсяс Григорием Шелеховым и читал его книгу.

Резанов не раз уже слышал о Радищеве, сосланном Екатериной за книгу «Путешествиеиз Петербурга в Москву», книгу страстную и обличительную, за которую Радищев спервабыл приговорен к смертной казни, и хотел познакомиться с крамольным писателем. В этипервые годы показного заигрывания царя с просвещенными людьми России зародилось«Вольное общество любителей словесности, наук и художеств». Возглавляли обществопоследователи Радищева Иван Борн и Иван Пнин. Один из них и познакомил НиколаяПетровича с Радищевым при случайной встрече возле сената.

Дул с моря ветер. Сизая, набухшая Нева, казалось, вот-вот выплеснется к самомупамятнику Петра. Две баржи и парусная шхуна двигались почти вровень с берегами. Но ветербыл теплый, сквозь тучи проглядывало синее небо, а дома и башня Кунсткамеры на тойстороне реки освещены не видным пока солнцем.

Резанов и Радищев шли вдоль Невы. Резанов, в мундире и шитой золотом треуголке,Радищев в длинном фраке и цилиндре. Поэт и «прорицатель вольности» вынужден былстать чиновником. Коляска Резанова ехала вслед за ними Николай Петрович пошелпешком со своим новым знакомым.

Радищев шел молча. Несмотря на пятьдесят с лишним лет, ссылку, невзгоды, он выгляделеще нестарым, и ясные живые глаза были совсем молоды. Однако усталость чувствовалась вовсех его движениях и даже в речи.

Зато Резанов говорил много. Позже он удивлялся, что так разоткровенничался переднезнакомым человеком, к которому, правда, испытывал глубокое уважение. НиколайПетрович тогда готовился к поездке на Аляску и в Японию, говорил о необходимостиразумного управления колониями, о просвещении новых мест. Ему хотелось послушать, чтоответит Радищев, человек, о котором говорила вся Россия как о ненавистнике рабства идеспотизма и который первым приветствовал американский народ, расправившийся с«разбойниками-англичанами», и первый же заклеймил лживость американской «свободы» свободы рабовладельцев.

Это он написал о себе по дороге к месту ссылки: Ты хочешь знать: кто я? что я? Куда яеду? Я тот же, что и был и буду весь мой век: Не скот, не дерево, не раб, но человек!..

И прежде всего Радищев был для Резанова настоящим русским человеком, истиннымпатриотом. Мнение его, особенно в новом для отечества деле, было первостепенным иважным.

России нужны новые законы,развивал свою мысль Резанов, не замечая, что спутникуего трудно идти против ветра. И в первую голову о просвещении, мануфактурах и торговле.Прежние устарели, они не обеспечивают наших прав...

Не законы только, сударь,сказал вдруг Радищев, останавливаясь. Придерживаяцилиндр рукой и повернувшись спиной к ветру, он старался отдышаться.Не законы. Да-с!..Американцы вон тоже издали закон, утвердили им рабство негров!..

Резанову он так и запомнился. Не сгибаясь от ветра, повернувшись в сторону сизосиней, неспокойной Невы, стоял он, тоже неспокойный и непримиримый. Взгляд егоумных, по-прежнему прекрасных глаз был тяжелый и негодующий...

Николай Петрович все же занялся в новом краю преобразованиями. На Кадьяке онучредил школу на сто воспитанниц и назвал ее «Дом благотворения Марии», основалбольницу. До поздней ночи при оплывающих свечах сочинял вместе с Барановым проспект«Расправы промышленных и американцев» суда, в котором должны были разбиратьсяжалобы промышленных, буйство, притеснения и ссоры между русскими и туземцами. Членамитакого суда предполагалось назначить по два промышленных и по два туземца, а председателем одного из высших служащих компании. Решение дел предоставлялось большинству голосов.Вменил духовным лицам в непременную обязанность изучать индейский язык, взялся засоставление словаря. Помогал ему крестник правителя и сам Баранов.