Великий океан

В прошлый приезд такого оживления, диковинных выставок помощник правителя ещене видел. Лакированная с золотом мебель, ковры, разрисованные зонты, опахала с тончайшейрезьбой по слоновой кости, фарфор, ткани всех цветов, ширмы, длинные вывески с белымииероглифами, порядок, чистота...

Посреди улицы двигались люди, пешие и в паланкинах, пробирались, с коромысламичерез плечо, согнувшиеся от тяжести разносчики товаров. Однотонно, не смолкая, звонилив колокольчики уличные брадобреи, скоблившие трехгранными бритвами тут же на углуочередных клиентов, кричали продавцы кушаний... Расталкивая палками толпу, в темныхкофтах с металлическими пуговицами, длинных юбках, с косами до щиколоток, медленношествовали именитые жители. Слуги держали над ними раскрытые зонты. От криков, движениявоздуха колыхались у входов в лавки бумажные фонари.

Наконец Кусков выбрался из этой толкотни. Дом и склады Тай-Фу находились на соседнейулице. Здесь было меньше домов, зеленели сады. Искрясь на солнце струей, дробился заоградой фонтан. Здесь было прохладно и тихо, словно за многие годы ничего не изменилось.

Так же сонно и тихо было и в садике негоцианта. Отцветали плюмерии, розовые неясныелепестки устилали дорожки, посыпанные речным песком и мелкими ракушками, серыйворобей пил на краю бассейна воду.

Слуга вынес лакированную скамеечку, поклонился, знаками объяснил, что хозяинсейчас выйдет. Кусков потрогал скамеечку, но сесть не решился: показалась игрушкой. Онпрошелся по садику, хотел направиться в лавку, где, наверное, сидел приказчик, но,приблизившись к дому, невольно задержался.

Окно было открыто, завешено легкой соломенной шторой. Из-за нее слышались голоса.Один принадлежал Тай-Фу, второй был незнакомый. Говорили не по-китайски, а по-английски или по-французски. Кусков, кроме русского, других языков не знал, но поинтонациям догадался, что говорившие ссорились. Голос Тай-Фу временами переходил вкрик. Потом, спустя несколько минут, стукнула входная дверь и мимо невысокой оградыбыстро прошагал длинный человек в темном плаще, треугольной, без всяких украшений,шляпе.

Почти сразу же вышел в садик и Тай-Фу. На его лице не замечалось никаких следовнедавнего волнения, китаец был бесстрастен, вежлив, как всегда. Лишь на лбу, у краяшелковой шапочки, белели пятна. Он сказал витиеватую фразу приветствия, церемоннопоклонился, хлопнул два раза в ладоши. Слуга принес бамбуковые стулья и чай. В сад былипозваны старичок приказчик с бумагами и переводчик.

Тай-Фу достал свои записки, потом взял из рук приказчика два исписанных листка,палочку черной туши, протянул Кускову.

Господин Тай-Фу просит проверить и поставить свое имя, кланяясь, пояснилпереводчик.

Иван Александрович принял бумаги, палочку, повертел в руках.

Все истинно, сударь,нагнувшись, шепнул приказчик. Пересчитано до полушки. Вторговлишке они честные, азиаты.

Помощник правителя вздохнул, обмакнул палочку туши в чашку с водой, услужливоподставленную переводчиком, расписался.

Дела были закончены. Тай-Фу, как и прежде, приказал принести подарки. Фарфоровуювазу с золотыми цветами, такую тонкую, что, когда в ней зажигали огонь, она просвечивала,словно фонарь; драгоценный, из розоватого коралла, ларчик; кривой малайский кинжал.Церемонии подходили к концу, можно было прощаться. Но Кусков вдруг почувствовал, чтостаричок приказчик тихонько дернул его за рукав.

Не оборачивайся, Иван Александрович,шепнул старичок скороговоркой.Напрощанье вели показать котов, купленных по перед наших. Зело схожи с якутатскими...

Действительно, меха оказались знакомыми. Купец охотно показал их Кускову. Тольконе из якутатского заселения были шкурки, а пропавшие вместе с «Ростиславом». ИванАлександрович узнал звездообразную метку на мордах самых крупных секачей.

Тай-Фу выражал сожаление. Однако почтенный господин Кусков и почтенный егопомощник могут ошибиться. Котов и бобров ловят не только русские, метки ставят нетолько они. Он купил их у достойного чужеземца, привозившего меха уже не первый раз.Шкипера знает и сам Баранов. Он покупал у него товар.

И купец указал на расписку, выданную правителем 0Кейлю за перехваченный порох.

Кусков дальше не слушал. Теперь он догадался, что за человек приходил сегодня к Тай-Фу. Не сказав ни слова, он кинулся к калитке, рванул ее так, что она упала вместе сбамбуковой рамой, и побежал к реке. Корсар был здесь, на рейде, может быть, совсемрядом, а он ничего не знал!

Приказчик тоже поспешил откланяться. Купца он не винил, за свою долгую жизньнагляделся немало. Он беспокоился за Кускова. Старик бежал к набережной, а за ним, неотставая ни на шаг, слуги несли в паланкине подарки.

Весь день Иван Александрович кружился на быстроходном сампане по рейду, спустилсядо первого бара, поднялся снова. Привычные лодочники изнемогали. Когда кто-нибудь совсемвыбивался из сил, Кусков занимал его место. Три раза ломались весла. Начальник таможенсказал, что шхуна не покидала порта.

Только вечером важный сановник прислал писца с извинениями. Он ошибся. Господин0Кейль на шхуне «Гром» взял «шап» на выход еще до полуденного зноя.

Иван Александрович до утра просидел у мачты на кольцах каната. Так же сновали пореке огни, кричали лодочники, мерцали в вышине звезды. Помощник правителя не отозвалсяи тогда, когда приказчик накрыл его плащом... Корсар снова ушел, и, если бы даже остался,он не имел права его здесь задержать. «Ермак» и «Нутка» торговые корабли, суденышки,защищавшие на свой риск интересы российских колоний. У него было одно право: погибнутьили победить, и любой военный корабль мог повесить его самого на рее...

Приближалась весна. Гудел в лесу ветер, потемнели лозы, шуршала на скалахпрошлогодняя трава. Изредка сквозь тучи светило солнце, по утрам над проливами стлалсятуман. Но земля все еще была скована, в бараках и в доме правителя по-зимнему топилипечи.

Припасы давно кончились, люди питались брусникой, морской капустой, ракушками,найденными на берегу. Чтобы избежать отравления, Баранов приказал варить их в горькойморской воде. К весне умерло еще четверо промышленных и два алеута. Двадцать три крестажелтели среди елей на высоком бугре. Люди совсем отощали, поддерживала только чаркарому, которую теперь ежедневно выдавал правитель.