Пером и шпагой

и в тишине...

Он умер, и на окне его спальни загорелась одинокая свеча.

Таков обычай Бурбонов: свеча на окне - кончилось старое царствование. Но свеча эта еще не успела разгореться, как в галереях дворца раздался неровный гул и топот.

И внук покойного, уже ставший Людовиком XVI, воскликнул:

- Боже мой, теперь я самый несчастный человек на свете!

А его жена, Мария-Антуанетта, с плачем произнесла слова, которым суждено стать словами историческими:

- Я королева.., а меня ничему никогда не учили! Топот придворных приближался к их комнатам. Работая локтями, обрывая шлейфы платьев, сталкиваясь в дверях, толпа царедворцев спешила упасть к ногам новых светил:

- Король умер - да здравствует король! Но простой Париж встретил смерть Людовика XV криками радости, и тут же, на улицах, была сложена песня:

Трепещите, воры и куртизанки,

Ваш папаша отдал концы...

Граф Брольи представил новому королю (который ничего так не любил, как чинить испорченные замки) полный и всесторонний отчет о "секретах" в политике его дедушки. Людовик XVI, этот коронованный слесарь, распорядился навсегда уничтожить "секрет".

Но вот вопрос: куда деть целую армию тайных агентов, разбросанную по всему миру? Стали думать.

- Дайте им пенсию, - сказал король, - и пошлите их всех к дьяволу!

Все были довольны таким решением, но...

- Что там еще? - недовольно спросил молодой король.

- Ваше величество, мы совсем забыли о кавалерше де Еон, которая поганой мушкой сидит на лице ваших дивных начинаний!

***

Маленькое самостоятельное государство требовало признания своих прав на гражданство, и король был вынужден отправить к шевалье свое посольство.

Маркиз Прюнево, глава этой миссии, доказывал де Еону:

- Все уже довольны судьбой. Осталось только решить с вами. Король прощает вам все ваши удивительные метаморфозы. Только верните нам все документы, прекратите дерзить министрам. А также избегайте мест, где вас могут встретить лица из семейства Герши... При этих условиях приезжайте на родину.

Они пробеседовали полгода (!), после чего Прюнево не выдержал и уехал в Париж, где заявил:

- Он остался неумолим.

- Постойте.., он или она? Неумолим или неумолима?

- Она неумолима.

- Вот так и надобно говорить впредь о де Еоне! О переодевании кавалера в женский наряд существует несколько версий, каждую из которых с одинаковым успехом можно и принять на веру и с таким же успехом отбросить. Совершенно непонятно, почему с такой настойчивостью Версаль домогался видеть де Еона именно женщиной, непременно в женском наряде. Никакие доводы рассудка в этом случае не применимы. Очевидно, сцепление интриг и обстоятельств было уже в то время настолько сложно и запутано, что даже современники де Еона не всегда могли определить мотивы, по которым де Еон стал "женщиной".

В Париже было решено отправить к де Еону еще одно посольство. Министр обратил внимание на подающего большие надежды капитана Помареля. Бедный молодой человек как следует