Пером и шпагой

возьми, как подумаешь, из каких только типов не слагается великая мировая литература!

Сейчас Тевено де Моранда "продавал" королю Людовику свою очередную поделку под широковещательным названием "Тайные мемуары одной известной публичной женщины" (фиктивные мемуары, якобы написанные самой графиней Дюбарри). В уничтожении этой книги Пьеру Бомарше должен был помочь де Еон, хорошо знакомый с верхами и низами всей эмигрантской литературы...

Переговоры Бомарше с Тевено де Моранда не заняли много времени. Сообща они отвезли весь тираж за город. Де Еон уже заранее приготовил печи для обжига кирпичей, и они с Бомарше провели здесь дивную поэтическую ночь, пока в огне не погибла последняя страница "Тайных мемуаров одной известной публичной женщины"...

Де Еон понимал, что с появлением умного и беспринципного противника, каким был Бомарше, игра заметно усложняется. Но флаг мужества надо спустить с честью.

Даже проиграв, надо выиграть! Бомарше - все-таки поэт, а поэтов следует ошеломлять...

- Итак, до завтра. - договорились они.

На следующий день Бомарше был проведен слугою в комнаты де Еона. Быстрый взгляд на вещи, взгляд оценщика мебели, - ничего примечательного. Музей холодного оружия и партии шахмат - еще незаконченные, на раскрытых досках. Откуда-то снизу, должно быть из подвала, Бомарше ощутил, как терпко благоухает вином.

Резкий шорох дамского платья за спиной...

Бомарше резко обернулся и - обомлел, ошеломленный.

- Вы удивлены, Бомарше, что я так хорошо сохранилась?

Перед ним стояла миловидная женщина. Рука ее небрежно придерживала накрахмаленные фижмы, кружевной чепец укрывал голову, в ушах - коралловые завитки. Букет живых цветов закрывал грудь, а вокруг ослепительной шеи обвилась узенькая бархотка в сверкающих драгоценных камнях.

- Верить ли мне в это? - прошептал Бомарше. Мохнатый веер - часто-часто затрепыхался в руке де Еона.

- Это значит, - сказал он (или она?), - что перед автором комедий я, конечно же, не рискну играть свою старую и надоевшую всем, даже королям, комедию.

- Постойте.., постойте... - не мог опомниться Бомарше.

- Ну да. Пора бы уж вам, мой милый, догадаться, что я женщина... Садитесь, Бомарше, напротив. Каков Париж? И лают ли по-прежнему ньюфаундлендские собаки на Сене, ныряя за утопленниками? Я так любила в юности засыпать под их лай. Виноградный ли год во Франции?

Бомарше похлопал платком по лбу.

- Капитан, я вас не совсем понимаю.., объяснитесь же.

- Ха, как вы наивны, Бомарше! Здесь был до вас капитан Помарель, он куда догадливее: на этом самом месте два часа стоял передо мною на коленях... Знать, напрасно ходят всякие сплетни, что вы озорник и шалунишка... Мне не бояться вас?

Бомарше уже освоился с присутствием в доме женщины.

- Мадемуазель, - сказал он, входя в роль обольстителя, - если правда то, что о вас говорят, то вы очень опытная кокетка!

- О нет, - снова затрепетал мохнатый веер. - Я решила быть честной перед вами... Филидор был моей первой