На золотых приисках
На золотых приисках читать книгу онлайн
Русский путешественник, географ, этнограф.Сергей Иванович Сергель родился 23 сентября 1883 г. в местечке Синявка Слуцкого уезда Минской губернии, в семье волостного писаря. Умер (предположительно) в Москве в 1955 г.В 30-х годах - член Центрального Совета Общества пролетарского туризма.Сергель Сергей Иванович - один из представителей широких кругов российской общественности, откликнувшихся в начале ХХ в. на призыв основателей Этнографического отдела Русского музея помочь в сборе этнографических коллекций для вновь организуемого музея. С.И.Сергель, студент естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, собрал и передал музею в 1906-1908 гг. очень значительные вещевые и фото коллекции по традиционной культуре коми и норвежских саамов, имеющие весьма основательную научную и музейную значимость.Сергей Иванович Сергель родился в семье волостного писаря. В 1894 г. он поступил в Могилёвскую гимназию, закончив её в 1904 г. и проучившись там 10 лет вместо обычных восьми. Скорее всего, это было связано с трудностями его детства, весьма небогатого, и ранней потерей родителей (в 1900 г. уже не было в живых ни отца, ни матери). Как было написано в справке, выданной ему Могилёвской гимназией для предоставления в Санкт-Петербургский университет и удостоверяющей его материальное положение: «С.Сергель вследствие действительно большой бедности и неимения решительно никаких средств к жизни, был на время пребывания в Могилёвской гимназии освобождён от платы за учение и получал ежегодные денежные пособия».В 1903 г. Сергей Сергель, перешедший в выпускной класс гимназии, предпринимает в одиночку дальнее и авантюрное путешествие в далеко отстоящие от Могилёва места - на северную реку Печору, куда Сергель отправился, по его собственным словам, побуждаемый любознательностью и страстью к путешествиям. Выехав из Чердыни на лодке, он поднялся до верховьев Колвы, перебрался волоком в Унью, приток Печоры, по которой на лодке дошёл почти до верховьев Печоры. Затем пешком, с ружьём за плечами, он отправился в горы южной части Северного Урала.Поездку на р. Печору в 1903 г. можно считать первым приобщением молодого человека к этнографическим исследованиям. Во время своих странствий С.Сергель впервые столкнулся с незнакомым ему укладом жизни проживавших там экзотических для него народов - коми-зырян, манси, ненцев, русских старообрядцев. Скорее всего, эта поездка окончательно определила выбор им дальнейшего жизненного пути.В 1904 г., окончив гимназию, С.Сергель поступил в Санкт-Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета в группу, где готовили географов. Жизнь в Петербурге складывалась нелегко. Как многие неимущие студенты того времени, Сергель вынужден был зарабатывать деньги репетиторством. В периоды полного безденежья ему приходилось оставлять учёбу в университете до более благополучных времён. Но можно предположить, что тяготы жизни скрашивались тем, что он получил возможность в период пребывания в университете насытить свою жизнь яркими путешествиями, к которым всегда имел склонность. Это было результатом его установившегося сотрудничества с Этнографическим отделом Русского музея.В феврале 1906 г. Сергей Сергель пишет заявление в ЭО РМ с просьбой выделить ему 1000 рублей для сбора коллекций и этнографического обследования зырянского населения, живущего по берегам рек, впадающих в р. Печору в среднем её течении. Обосновывая свою просьбу, он сообщает о том, что в 1903 г. уже побывал в этом районе, где имел возможность близко познакомиться с местным населением. Далее С. Сергель обязуется собрать коллекции, характеризующие хозяйственные занятия коми (охоту и рыболовство), жилище, домашний быт (утварь, одежда). Этнографический отдел Русского музея счёл возможным включить Сергея Сергеля в число своих корреспондентов.Весной 1906 г. он отправился из Вологды пароходом в г. Усть-Сысольск. Далее путь его лежал по берегу в верховья р. Вычегды, где Сергель надеялся, по его собственным словам, найти «более интересное место для наблюдений за жизнью зырян». Так началась первая в его жизни этнографическая экспедиция. Её основной задачей было изучение традиционной культуры коми и сбор этнографических коллекций для пополнения музейного собрания.В начале июня 1907 г., через 10 месяцев после возвращения из Коми края С.Сергель отправился, вновь по поручению Этнографического отдела, в своё следующее путешествие к саамам Норвегии и Финляндии. Исходной точкой экспедиции был г. Гаммерфест, расположенный на крайнем севере Норвегии, поскольку её целью был сбор этнографических коллекций у саамов норвежской северной провинции Финмаркен. Научная основательность, с которой он выполнил свои обязательства перед ЭО РМ, поручившему ему сбор этнографических коллекций по традиционной культуре коми и саамов, их качественный состав, впечатляют и в наши дни, когда уже известны результаты более поздних исследований за весь истекший период со времени его экспедиций. Материалы, собранные С.И.Сергелем, во многом уникальны, поскольку в них зафиксирован пласт в то время уходящей, а в наше время уже ушедшей культуры коми и зарубежных саамов. Его собрание охватывает широкий спектр этнографических тем, давая представительную характеристику традиционной культуры этих народов.В 1913 г. С.Сергель получил свидетельство об окончании университета. Сведения о дальнейшей его жизни весьма скудны. Известно, что в 1915-1916 гг. он работал в г. Вельске Вологодской (Архангельской) губ. чиновником Удельного округа Министерства Имперского Двора и уделов. С 1911 по 1922 семья жила в г. Вельске Вологодской (Архангельской) губ.После революции Сергей Иванович работает лесничим, а его жена - врачом.В 1922-м году семья переезжает в Московскую губернию. Сергель работает преподавателем географии в Волоколамском зооветеринарном (сельскохозяйственном) техникуме. В историю техникума он вошёл как «великий мастер и энтузиаст экскурсионного дела». Это время без преувеличения можно назвать «золотым веком» российского краеведения, поэтому совершенно естественно, что Сергель, опытный путешественник и исследователь народной культуры, лишённый возможности самореализации на должном уровне, искал приложения своих способностей и сил на краеведческом поприще. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы предположить, что такая деятельная натура, как С.Сергель, не мог быть полностью удовлетворён своей жизнью в Волоколамске, довольствуясь краеведческими экскурсиями по его окрестностям. В 1930 г. он пишет заявление в Комитет Севера при Президиуме ВЦИК, в котором просит назначить его краеведом на одну из северных культбаз, но изучение архивных документов, связанных с деятельностью этих учреждений, не выявило каких-либо интересующих нас сведений.С 1930 года Сергель Сергей Иванович работает в Москве в научно-исследовательском институту гражданского воздушного флота инженером-географом. (Сведения из личного дела сына Сергеля С.И.)Семья жила по адресу Москва, 1-й проезд Аэропорта, д.1, кв.23. Это были маленькие двухэтажные финские домики. У семьи было 2 комнаты.В Российском Этнографическом музее (Санкт-Петербург) находятся коллекции, собранные Сергелем С.И.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Косили траву для Маруси и клали высокие стога сена.
Припасали дрова. Утепляли помещения, конопатя щели,
заделывая дыры, устраивая окна.
Женщины собирали и сушили ягоды и грибы.
Дней через десять прибыл на стан верховой почтарь
Сироткин и передал письмо Адрианову.
— Страшно вскрывать ... — говорит Адрианов, доставая
письмо из конверта.
Читает про себя. Царит полная тишина. Я и Фаина
Прохоровна напряженно следим за выражением лица Тро-
фима Гавриловича.
— Ну, что пишет, говори же, — сердится Фаина Про-
хоровна.
— Слушайте, — и Адрианов читает:
«Дорогой Трофим Гаврилович, дела устроил как будто
ничего. Продал Запасный, и на вырученные деньги поста-
вим гидравлические работы на Веселом. Переговорите со
Степановым, не сдаст ли нам в аренду помещения — для
нас, для рабочих и под имущество. Постарайтесь не слиш-
ком дорого.
На днях приеду сам и доставлю необходимое оборудо-
вание и припасы. Всего лучшего. П. Степной.»
Настроение сразу у всех поднялось.
На радостях Фаина Прохоровна дала к ужину вдвое
больше простокваши, чем обыкновенно, за чаем же оказа-
лось на столе земляничное варенье, сваренное на каком-то,
несомненно контрабандном, сахаре.
Утром Андрианов уехал на гнедке к Степанову. Степа-
нов— мелкий золотопромышленник. Он живет на своем
маленьком прииске, который уже весь выработался, и зани-
мается пчелами и коровами.
От его прииска до Веселого, где должны были вестись
гидравлические работы, насчитывалось версты три. На
Веселом никаких построек не было, и поэтому Петр Ива-
нович хотел пока обосноваться у Степанова, чтобы затем,
смотря по ходу работ, возвести на Веселом свои постройки.
Вечером Адрианов вернулся с письменным договором
в кармане.
С утра занялись увязкой имущества в тюки для пере-
правы на Степановский прииск. Под вечер приехал Степ-
ной с ямщиком, за которым шел караван из десятка лоша-
дей с вьюками. Во вьюках были некоторые принадлежности
работ (часть их Петр Иванович закупил на одном из приисков),
табак, курительная бумага, мука, чай, сахар, свиное соле-
ное сало, соль, крупа, леденцы, дешевые ткани, обувь, кожа
и другие нужные в работе вещи.
В два дня все было переправлено на Степановский.
Слух о гидравлике у Петра Ивановича быстро разнесся
по тайге, и тотчас по переезде явились наниматься рабочие.
Их было взято человек восемь, разных возрастов и нацио-
нальностей. Выли старики, молодые, пожилые. Из них один
немец, два украинца, один поляк, один татарин, один
цыган и два великоросса.
Половина—бывшие каторжане, отбывшие срок каторги
и вышедшие на вольное поселение.
Новое жилье было налажено быстро. Можно было при-
ступать к работам.
Гидравлические работы являются дальнейшим развитием
того, что называется смывом. Они применяются в том слу-
чае, если значительный золотоносный пласт лежит под
мощным слоем без золота, и если золотоносный пласт срав-
нительно беден золотом, т.-е. выработка его помощью
шахт и туннелей была бы невыгодна.
Если при наличии такого пласта имеется и значитель-
ный объем воды, уровень которой на много выше уровня
места работы, то гидравлические работы могут быть с вы-
годою поставлены. Вода из имеющегося запаса, например,
из реки, приводится по каналу к пласту и из канала
направляется в систему железных труб, плотно скреплен-
ных концами одна с другой. Диаметр труб колеблется
в пределах от 30 до 50 см.
Система труб оканчивается водобоем или «носовкой» со
стальным кольцом для выпуска воды с диаметром от 10 до
20 см. Так как точка приема воды находится на высоте от
60 до 150 м над точкою выпуска, то из кольца вырывается
струя воды чрезвычайной силы.
Струя эта направляется на забой, т.-е. на место выра-
ботки пласта, и производит огромную работу, снося и смы-
вая все, что лежит на «плотике» (пустая порода под золо-
тоносными песками, называемая в горном деле почвенным
слоем). Вода таким образом быстро удаляет все ненужное
и обогащает пески. Для уловления золота на пути потока
устраиваются шлюзы и плинтусы (порожки).
Для успеха гидравлических работ необходимо точно
учесть напор воды и ее количество и обеспечить дальней-
ший выпуск смытых обломков или «хвостов», иначе работа
может остановиться из-за загромождения этим материалом
хода.
Наша гидравлика была, конечно, далека от техниче-
ского совершенства. Не по нашим средствам они были.
Напор воды и ее количество не вызывали сомнений, но
шлюзы и отвод эфелей (песков) и хвостов пришлось отло-
жить до лучшего времени.
После нивеллировки с помощью рейки и уровня при-
ступили к рытью канала, по которому вода должна была
быть приведена из Кундата к работам. Часть рабочих за-
нялась изготовлением сплоток, на которые вода поступала
бы из канала и затем переходила бы в железные трубы.
Канал проходил цельной тайгой, и работа была очень
тяжела.
Рабочие старики не выдерживали ее и уходили, или же
их Адрианов рассчитывал.
Все необходимое для себя рабочие забирали на нашем
складе под заработок. Отпускали им товар я или Адрианов.
Как-то приходит к Адрианову после работ поляк Лужев-
ский, из ссыльных.
Это старый, слабый человек с характерным лицом.
Борода его испещрена седыми волосами, на голове волосы
тоже полуседы. Из темного лица глаза смотрят безропотно
и жалко.
Старик горбится, походка у него слабая, какая-то боль-
ная. Одеженка изношена и слишком легка.
Кажется, возьми ее в руку, она и расползется. Когда
смотришь на него, делается тяжело и чего-то стыдно.
— Мне сахара фунт, — обратился он к Трифону Гаври-
ловичу.
— Нет, дедушка, ты рассчет получишь.
— Рассчет? За что? — упавшим голосом спросил Лужев-
ский. Слышалось польское произношение.
— Нет у нас работы для тебя, дедушка, слабо рабо-
таешь.
Лужевский продолжал неподвижно стоять на месте.
— Нет у нас подходящей работы, дедушка. Ведь зем-
ляную работу не сможешь делать? Восемнадцать кубиче-
ских аршин нe вынешь?
— Нет.
— Ну, вот видишь. Приходи через час и получишь
рассчет.
Лужевский сделал движение уходить.
— Завтра утром приходи, — добавил Адрианов.
— Хоросо, — тихо проговорил старик, повернулся и
вышел.
Из окна видно было, как шел он своею стариковской
походкой в казарму, короткими, но довольно быстрыми
шагами, жалкий, покорный и несчастный.
Сидевший на крыльце казармы татарин при виде Лужев-
ского разразился смехом:
— Га-га-га! Ты что же это, из больницы убежал?
Га-га-га!
Но другой рабочий, тоже старик, прибалтийский немец
Нейман, из каторжан, рассердился:
— Ты что, харя татарская, рогочешь? Человека выки-
нули вон — без сил, без хлеба, без крова — убирайся, мы
из тебя пользы не можем получить. Он, может, завтра
с голоду помрет, а тебе, свиное ухо, смех?
— Раскудахтался, чортов немец, — пробурчал татарин
и ушел в казарму.
* **
Самое лучшее из всего, что я сейчас переживаю, это
утренний переход на работу. Встаем рано, часа в четыре.
Пьем чай и идем. Небо совершенно голубое, чистое, не
видно ни одного облачка. Из-за лесистых гор только-что
вознеслось свежее солнце. Горы окутаны нежнейшей сизо-
вато-фиолетовой дымкой. Тени еще не выстудили, и горные
массивы походят на гигантские силуэтные декорации, по-
ставленные одна позади другой, одна выше другой. Цвет