На золотых приисках
На золотых приисках читать книгу онлайн
Русский путешественник, географ, этнограф.Сергей Иванович Сергель родился 23 сентября 1883 г. в местечке Синявка Слуцкого уезда Минской губернии, в семье волостного писаря. Умер (предположительно) в Москве в 1955 г.В 30-х годах - член Центрального Совета Общества пролетарского туризма.Сергель Сергей Иванович - один из представителей широких кругов российской общественности, откликнувшихся в начале ХХ в. на призыв основателей Этнографического отдела Русского музея помочь в сборе этнографических коллекций для вновь организуемого музея. С.И.Сергель, студент естественного отделения физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, собрал и передал музею в 1906-1908 гг. очень значительные вещевые и фото коллекции по традиционной культуре коми и норвежских саамов, имеющие весьма основательную научную и музейную значимость.Сергей Иванович Сергель родился в семье волостного писаря. В 1894 г. он поступил в Могилёвскую гимназию, закончив её в 1904 г. и проучившись там 10 лет вместо обычных восьми. Скорее всего, это было связано с трудностями его детства, весьма небогатого, и ранней потерей родителей (в 1900 г. уже не было в живых ни отца, ни матери). Как было написано в справке, выданной ему Могилёвской гимназией для предоставления в Санкт-Петербургский университет и удостоверяющей его материальное положение: «С.Сергель вследствие действительно большой бедности и неимения решительно никаких средств к жизни, был на время пребывания в Могилёвской гимназии освобождён от платы за учение и получал ежегодные денежные пособия».В 1903 г. Сергей Сергель, перешедший в выпускной класс гимназии, предпринимает в одиночку дальнее и авантюрное путешествие в далеко отстоящие от Могилёва места - на северную реку Печору, куда Сергель отправился, по его собственным словам, побуждаемый любознательностью и страстью к путешествиям. Выехав из Чердыни на лодке, он поднялся до верховьев Колвы, перебрался волоком в Унью, приток Печоры, по которой на лодке дошёл почти до верховьев Печоры. Затем пешком, с ружьём за плечами, он отправился в горы южной части Северного Урала.Поездку на р. Печору в 1903 г. можно считать первым приобщением молодого человека к этнографическим исследованиям. Во время своих странствий С.Сергель впервые столкнулся с незнакомым ему укладом жизни проживавших там экзотических для него народов - коми-зырян, манси, ненцев, русских старообрядцев. Скорее всего, эта поездка окончательно определила выбор им дальнейшего жизненного пути.В 1904 г., окончив гимназию, С.Сергель поступил в Санкт-Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета в группу, где готовили географов. Жизнь в Петербурге складывалась нелегко. Как многие неимущие студенты того времени, Сергель вынужден был зарабатывать деньги репетиторством. В периоды полного безденежья ему приходилось оставлять учёбу в университете до более благополучных времён. Но можно предположить, что тяготы жизни скрашивались тем, что он получил возможность в период пребывания в университете насытить свою жизнь яркими путешествиями, к которым всегда имел склонность. Это было результатом его установившегося сотрудничества с Этнографическим отделом Русского музея.В феврале 1906 г. Сергей Сергель пишет заявление в ЭО РМ с просьбой выделить ему 1000 рублей для сбора коллекций и этнографического обследования зырянского населения, живущего по берегам рек, впадающих в р. Печору в среднем её течении. Обосновывая свою просьбу, он сообщает о том, что в 1903 г. уже побывал в этом районе, где имел возможность близко познакомиться с местным населением. Далее С. Сергель обязуется собрать коллекции, характеризующие хозяйственные занятия коми (охоту и рыболовство), жилище, домашний быт (утварь, одежда). Этнографический отдел Русского музея счёл возможным включить Сергея Сергеля в число своих корреспондентов.Весной 1906 г. он отправился из Вологды пароходом в г. Усть-Сысольск. Далее путь его лежал по берегу в верховья р. Вычегды, где Сергель надеялся, по его собственным словам, найти «более интересное место для наблюдений за жизнью зырян». Так началась первая в его жизни этнографическая экспедиция. Её основной задачей было изучение традиционной культуры коми и сбор этнографических коллекций для пополнения музейного собрания.В начале июня 1907 г., через 10 месяцев после возвращения из Коми края С.Сергель отправился, вновь по поручению Этнографического отдела, в своё следующее путешествие к саамам Норвегии и Финляндии. Исходной точкой экспедиции был г. Гаммерфест, расположенный на крайнем севере Норвегии, поскольку её целью был сбор этнографических коллекций у саамов норвежской северной провинции Финмаркен. Научная основательность, с которой он выполнил свои обязательства перед ЭО РМ, поручившему ему сбор этнографических коллекций по традиционной культуре коми и саамов, их качественный состав, впечатляют и в наши дни, когда уже известны результаты более поздних исследований за весь истекший период со времени его экспедиций. Материалы, собранные С.И.Сергелем, во многом уникальны, поскольку в них зафиксирован пласт в то время уходящей, а в наше время уже ушедшей культуры коми и зарубежных саамов. Его собрание охватывает широкий спектр этнографических тем, давая представительную характеристику традиционной культуры этих народов.В 1913 г. С.Сергель получил свидетельство об окончании университета. Сведения о дальнейшей его жизни весьма скудны. Известно, что в 1915-1916 гг. он работал в г. Вельске Вологодской (Архангельской) губ. чиновником Удельного округа Министерства Имперского Двора и уделов. С 1911 по 1922 семья жила в г. Вельске Вологодской (Архангельской) губ.После революции Сергей Иванович работает лесничим, а его жена - врачом.В 1922-м году семья переезжает в Московскую губернию. Сергель работает преподавателем географии в Волоколамском зооветеринарном (сельскохозяйственном) техникуме. В историю техникума он вошёл как «великий мастер и энтузиаст экскурсионного дела». Это время без преувеличения можно назвать «золотым веком» российского краеведения, поэтому совершенно естественно, что Сергель, опытный путешественник и исследователь народной культуры, лишённый возможности самореализации на должном уровне, искал приложения своих способностей и сил на краеведческом поприще. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы предположить, что такая деятельная натура, как С.Сергель, не мог быть полностью удовлетворён своей жизнью в Волоколамске, довольствуясь краеведческими экскурсиями по его окрестностям. В 1930 г. он пишет заявление в Комитет Севера при Президиуме ВЦИК, в котором просит назначить его краеведом на одну из северных культбаз, но изучение архивных документов, связанных с деятельностью этих учреждений, не выявило каких-либо интересующих нас сведений.С 1930 года Сергель Сергей Иванович работает в Москве в научно-исследовательском институту гражданского воздушного флота инженером-географом. (Сведения из личного дела сына Сергеля С.И.)Семья жила по адресу Москва, 1-й проезд Аэропорта, д.1, кв.23. Это были маленькие двухэтажные финские домики. У семьи было 2 комнаты.В Российском Этнографическом музее (Санкт-Петербург) находятся коллекции, собранные Сергелем С.И.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
гроздья крупной и сладкой черной смородины. В одном
месте, где тропа правильной и длинною дугой огибала
хребет, я тронул поводья, и гнедко стрелой понесся по
мягкой и ровной дорожке, пофыркивая и распуская но
ветру гриву и хвост. Вдруг па загибе через тропку пере-
махнуло что-то рыжеватое. Осадил коня—в густой траве
мелькнула еще раза три мохнатая спина большого рыжего
козла и в несколько секунд скрылась в лесу.
Скоро после этого я въехал в лес, и довольно быстро
подвигался вперед так называемою «ступью», т.-е. чем-то
средним между скорым шагом и мелкою рысью. Лес пошел
густой, в двух шагах от тропки уже ничего нельзя было
рассмотреть. Вдруг гнедко остановился, тревожно зашеве-
лил ушами и скосился на сторону.
Я вглядывался в чащу, прислушивался, но ничего не
мог уловить.
Я понукал гнедка итти дальше, но лошадь упиралась
и пугливо пятилась назад. Тогда я стегнул ее поводом.
Гнедко рванулся, так что я едва усидел в седле, и понесся
галопом вперед. Я натянул поводья, но гнедко несся
и несся вперед. Мелькали крутые повороты, опасно торча-
щие сучья и пни, крутые спуски и подъемы, в лицо хле-
стали нависшие над дорожкой ветви.
Понемногу лошадь успокоилась и побежала обычной
рысью. Повидимому, где-то близко от тропки был медведь,
и лошадь почуяла его.
Немного спустя с тревогой замечаю, что тропка поте-
ряла ясность очертания, по словам же Адрианова она все
время хорошо заметна.
Куда же это гнедко свернул?
Повернул лошадь назад и через некоторое время очу-
тился в тупике—тропка прекращалась, и притом увидел
местность, по которой как будто и не проезжал. Значит,
опять свернул в сторону.
Вспомнил совет Никиты, что если придется заблудиться
с конем в тайге, то самое лучшее предоставить коню идти
куда он хочет. Так и сделал. Повернул снова назад
и выехал на едва заметную тропку. Опустил поводья.
Гнедко спокойно зашагал но ней, и скоро мы очутились
в густом лесу, где тропка совсем исчезла, по крайней мере
мои глаза ее совсем не различали. Гнедко же шел и шел
куда-то. День уже близился к концу, и солнце, уже близ-
кое к горизонту, иногда показывалось между деревьев.
Мной овладевало беспокойство, и я начал придумывать
выходы из своего, казалось мне, довольно опасного положе-
ния. И вдруг—точно комарик где-то запел тоненько и
протяжно.
«Гудок, гудок!»—радостно пронеслось в голове.
Действительно, это был гудок на окончание работ на
прииске.
Гнедко вывез. Он пошел веселее, вышел скоро на боль-
шую тропу, и вечером я был на прииске.
Радушно встреченный знакомым переночевал здесь,
утром получил необходимые деньги и поскакал обратно.
Путь был указан более умело, и я под вечер благопо-
лучно вернулся на Степановский прииск.
На другой же день на мое счастие попался обратный
ямщик с двумя верховыми лошадьми, за недорогую плату
давший мне лошадь до рудника Беррикуля, куда он сам
направлялся.
Я написал прощальное письмо Петру Ивановичу, сер-
дечно распрощался с Адриановым и рабочими, с которыми
было пережито много и горьких и радостных минут, и
отправился с ямщиком в путь.
РУДНИК.
Осень, пожалуй, лучшее время в тайге.
Ночные морозы убивают гнус—слепней, оводов, исче-
зают комары, и со всеми этими насекомыми тайга осво-
бождается от самой страшной своей особенности. Солнечные
дни здесь не редкость, и небо в такие дни бывает порази-
тельно чистого, густого синего цвета. Небу не уступает
в смысле красоты ярко-желтая и оранжевая листва берез
и осин, рябина же кажется охваченной багрово-красным
пламенем.
После полудня остановились попить чаю на маленьком,
давно не работающем прииске. В почти единственной
сохранившейся постройке его жил старик—хозяин с сыном,
кое-как перебивавшиеся на остатки от прошлого и на неболь-
шие доходы от маленького хозяйства.
С неделю назад они пережили несколько неприятных
минут. Почти на дворе усадьбы на корову напал медведь.
Старик с сыном выбежали отбивать животное: старик
с маленькой винтовкой, годной лишь на рябчиков, сын—
с дробовиком. Тогда медведь оставил корову, повалил ста-
рика и основательно поцарапал ему спину. Однако, старик
показался медведю, видимо, не стоющим внимания, зверь
его бросил и вернулся к корове. Старик с сыном не стали
более испытывать судьбу и пустились на утек в помещение.
Ночь застала нас в пути. Небо заволокло тучами, и все
исчезло в полной темноте. Я не видел лошади, своей руки.
Затем разразилась гроза, и мы решили ночевать у тропы.
Пользуясь то и дело ослепительно сверкавшей молнией
собрали дров, устроили из непромоканцев шалашик и раз-
вели огонь. Стреноженные лошади паслись здесь же.
Хлынул ливень, но под шалашиком было сухо, и мы
хорошо поспали до утра.
Днем опять ласково сияло осеннее солнце. К вечеру
прибыли на Беррикуль, в котором до трех тысяч рабочих
и служащих, считая и их семьи. Впрочем, женщин и детей
здесь видно мало.
Но это поселение резко отличается от уездного городка
как по содержанию жизни, так и по внешнему облику.
Здесь все работают на одном деле, у всех один распо-
рядок дня, и здесь нет ничего не делающих, если не счи-
тать жен высшей администрации, иногда приезжающих
сюда варить варение да покататься верхом.
Не видно торговцев. Все необходимое рабочие и служа-
щие получают из склада и магазина предприятия. Не видно
праздношатающихся, жизнь, видимо, насыщена напряжен-
ным трудом.
На руднике — восьмичасовой рабочий день. Заработок—
один рубль в день и выше. На приисках всегда ощущается
нехватка рабочих рук, и заработок здесь всегда удовле-
творительный.
Строения рудника раскинулись по долине потока Берри-
куля, заняв и боковые склоны долины. На самом потоке
стоит завод рудника, здесь же ход в шахты и штольны.
Неподалеку контора, склады, магазин, дома управляющего,
инженеров, штейгеров (горных техников), разных служащих
конторы, складов и пр. Дальше раскинулись казармы и
домики рабочих.
С моим пребыванием здесь совпал приезд на рудник
окружного горного инженера, обязанностью которого
является следить за выполнением требований закона отно-
сительно мер безопасности работ, санитарного состояния
рабочих жилищ, доброкачественности отпускаемых рабочим
продуктов и т. д. Как раз та плохая мука, которую в труд-
ную минуту подобрал Петр Иванович, была выброшена из
склада по требованию этого горного инженера.
Я попросил разрешения присутствовать при обходе. Это
было разрешено, и, таким образом, мне удалось видеть весь
процесс добывания золота из руды от начала до конца.
Обходившая рудник группа состояла из следующих лиц.
Управляющий прииска — седой благообразный старик из
местных крестьян, отлично знающий тайгу и рабочих
и умеющий хорошо ладить с ними. Инженер прииска —
знаток золотого дела, окончил Фрейбургскую (в Герма-
нии) горную академию, весь ушел в свою специальность.
Штейгер — полный человек, что называется собаку съев-
ший на своем деле, следит за работой в главном забое.
Окружной горный инженер — спокойный и уравновешенный
человек, который мало говорит, по много смотрит.
Сначала отправились к подземным работам.
В немногих словах ход работы, как я его наблюдал на
Беррикуле, таков.
Труд на руднике хорошо механизирован, работают пар
и сжатый воздух. В маленьких вагонетках по рельсам спу-
стились по наклонной шахте на глубину девяноста сажен. Здесь