Листья травы (Leaves of Grass)

песни.

Быки, когда вы громыхаете ярмом и

цепями или стоите под

тенью листвы, что выражается в

ваших глазах?

Мне кажется, больше, чем то, что за

всю мою жизнь мне

довелось прочитать.

Проходя, я спугнул дикую утку и

дикого селезня во время моей

далекой и долгой прогулки,

Обе птицы взлетают вместе и

медленно кружат надо мной.

Я верю в эти крылатые замыслы,

Я признаю красное, желтое, белое, что

играет во мне,

По-моему, зеленое и лиловое тоже

далеко неспроста, и эта

корона из перьев,

Я не зову черепаху негодной за то, что

она черепаха,

И сойка в лесах никогда не учила

гаммы, все же трели ее звучат

для меня хорошо,

И взгляд гнедой кобылы выгоняет из

меня всю мою постыдную

глупость.

<>

14

<>

Дикий гусь ведет свою стаю сквозь

холодную ночь,

"Я - хонк!" - говорит он, и это звучит

для меня как призыв,

Пошляку это кажется вздором, но я,

слушая чутко,

Понимаю, куда он зовет, там, в этом

зимнем небе.

Северный острокопытный олень, кот

на пороге, синица, степная

собака,

Дети хавроньи, похрюкивающей,

когда они тянут сосцы,

Индюшата и мать-индюшка с

наполовину раскрытыми

крыльями -

В них и во мне один и тот же вечный

закон.

Стоит мне прижать ногу к земле,

оттуда так и хлынут сотни

Любовей,

Перед которыми так ничтожно все

лучшее, что могу я сказать.

Я влюблен в растущих на вольном

ветру;

В людей, что живут среди скота,

дышат океаном или лесом,

В судостроителей, в кормчих, в тех,

что владеют топорами

и молотами и умеют управлять

лошадьми,

Я мог бы есть и спать с ними, из

недели в неделю всю жизнь.

Что зауряднее, дешевле, ближе и

доступнее всего - это Я,

Я играю наверняка, я трачу себя для

больших барышей,

Я украшаю себя, чтобы подарить себя

первому, кто захочет

взять меня,

Я не прошу небеса опуститься, чтобы

угодить моей прихоти,

Я щедро раздаю мою любовь.

<>

15

<>

Чисто контральто поет в церковном

хоре,

Плотник строгает доску, рубанок у

него каждый раз шепелявит

с возрастающим пронзительным

свистом,

Холостые, замужние и женатые дети

едут к своим старикам

в День Благодарения,

Лоцман играет в кегли и сильной

рукой лихо сбивает короля,

Привязанный к мачте матрос стоит в

китобойном боте, копье

и гарпун у него наготове,

Охотник крадется за дичью,

Дьяконы стоят пред алтарем, скрестив

руки у себя на груди,

их посвящают в сан,

Прядильщица ходит взад и вперед

под жужжание большого

колеса,

Фермер выходит пройтись в

воскресенье, и останавливается

у плетня, и глядит на ячмень и

овес,

Сумасшедшего везут наконец в

сумасшедший дом, надежды

на исцеление нет

(Не спать уж ему никогда, как он спал

в материнской спальне);

Чахлый наборщик с седой головою

наклонился над кассой,

Во рту он ворочает табачную жвачку,

подслеповато мигая

над рукописью;

Тело калеки привязано к столу у

хирурга,

То, что отрезано, шлепает страшно в

ведро;

Девушку-квартеронку продают с

молотка, пьяница в баре клюет

носом у печки,

Механик засучил рукава, полисмен

обходит участок, привратник

отмечает, кто идет,

Юнец управляет фургоном (я

влюблен в него, хоть и не знаю

его).

Метис шнурует свою легкую обувь

перед состязанием в беге,

Охота на фазанов на Западе

привлекает молодых и старых,

одни оперлись на ружья, другие

сидят на бревнах,

Из толпы выходит искусный стрелок,

становится на свое место,

прицеливается,

Толпы новоприбывших иммигрантов

заполняют верфь или порт,

Курчавые негры машут мотыгами на

сахарном поле,

надсмотрщик наблюдает за ними с

седла,

Рог трубит, призывает в бальную залу,

кавалеры бегут к своим

дамам, танцоры отвешивают друг

другу поклоны,

Подросток не спит на чердаке под

кедровой крышей и слушает

музыку дождя,

Житель Уврайна ставит западни для

зверей у большого ручья,

который помогает Гурону

наполниться,

Скво завернулась в материю с желтой

обшивкой и предлагает

купить мокасины и сумочки,

расшитые бисером,

Знаток изогнулся и полуприщуренным

глазом озирает картины

на выставке,

Матросы закрепили пароходик у

пристани и бросили на берег

доску, чтобы дать пассажирам

сойти,

Младшая сестра держит нитки для

старшей, старшая мотает

клубок, из-за узлов у нее всякий

раз остановка,

Счастливая жена поправляется,

неделю назад родила она

первенца, ровно через год после

свадьбы,

Чистоволосая девушка-янки работает у

швейной машины или на

заводе, на фабрике,

Мостовщик наклоняется над двурукой

трамбовкой, быстрый

карандаш репортера порхает по

страницам блокнота,

Маляр пишет буквы на вывеске

лазурью и золотом,

Мальчик-бурлак мелким шагом идет

бечевой вдоль канала,

бухгалтер сидит за конторкой над

цифрами, сапожник

натирает дратву воском,

Дирижер отбивает такт в оркестре, все

музыканты послушны

ему,

Крестят ребенка, новообращенный

впервые исповедует в церкви

свою новую веру,

Яхты заполняют всю бухту, гонки

начались (как искрятся

белые паруса!),

Гуртовщик следит, чтоб быки не

отбились от стада, и звонким

криком сзывает отбившихся,

Разносчик потеет под тяжестью

короба (покупатель торгуется

из-за каждого цента).

Невеста оправляет белое платье,

минутная стрелка часов

движется медленно,

Курильщик опия откинул оцепенелую

голову и лежит

с отвисающей челюстью,

Проститутка волочит шаль по земле,

ее шляпка болтается сзади

на пьяной прыщавой щее,

Толпа смеется над ее похабною

бранью, мужчины глумятся,

друг другу подмигивая

(Жалкая! Мне не смешна твоя брань, и

я не глумлюсь над

тобой),

Президент ведет заседание совета,

окруженный важными

министрами,

По площади, взявшись под руки,

величаво шествуют три

матроны,

Матросы рыболовного смака

складывают в трюмы пласты

палтуса один на другой,

Миссуриец пересекает равнины со

своим скотом и товаром,

Кондуктор идет по вагону получить с

пассажиров плату и дает

знать о себе, бренча серебром и

медяками,

Плотники настилают полы,

кровельщики кроют крышу,

каменщики кричат, чтобы им

подали известь,

Рабочие проходят гуськом, у каждого

на плече по корытцу для

извести,

Одно время года идет за другим, и

четвертого июля на улицах

несметные толпы (какие салюты

из пушек и ружей!),

Одно время года идет за другим,

пахарь пашет, косит косарь,

и озимое сыплется наземь,

На озерах стоят щуколовы и не

отрываясь глядят в обледенелую

прорубь,

Частые пни обступают прогалину,

скваттер рубит топором что

есть силы,

Под вечер рыбаки в плоскодонках

причаливают к орешнику или

к тополю,

Охотники за енотами рыщут в области

Красной реки, или

Арканзаса, или Теннесси,

Факелы сверкают во мгле, что висит

над Чаттахучи или

Альтомахо,

Патриархи сидят за столом с сынами,

и сынами сынов, и

сыновних сынов сынами,