История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2 читать книгу онлайн
Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
очень интересная и странно своеобразная книга – была встречена равнодушно.
Последний роман Сологуба – Заклинательница змей – решительно слаб, но
стихи Сологуба, которые он продолжает печатать, по-прежнему остаются на
высоком уровне, хотя любителям новинок и сенсаций не понравится некоторая
их монотонность.
В творчестве Сологуба необходимо различать два аспекта, не связанных
между собой и не зависящих друг от друга, – это его манихейский идеализм и
особый «комплекс», являющийся результатом подавляемого, порочного libido.
Нет сомнения, что многие произведения Сологуба, особенно последнего
периода, не были бы написаны, если бы не потребность удовлетворять этот
«комплекс», выражая его в материальной форме. Для изучения этого вопроса
нужен опытный психоаналитик, а не историк литературы. Наслаждение
121
жестокостью и унижением красоты – один из главных его симптомов. Второй –
вечно повторяющаяся деталь «босые ноги». Это как наваждение. Во всех
романах и рассказах Сологуба бродят босые героини. Манихейство Сологуба,
напротив, чисто идеалистическое – в платоновском смысле слова. Существует
мир Добра, состоящий из Единства, Покоя и Красоты, и мир Зла, который
состоит из разброда, желаний и пошлости. Наш мир – творение Зла. Только
внутри себя можно найти мир Единства и Покоя. Цель человека – освободиться
от злых оков материи и стать умиротворенным божеством. Но человек
проецирует свои мечты о небе на внешний мир, – в этом состоит
«романтическая» ирония жизни. Эту иронию Сологуб символически изображает
двумя именами, взятыми из Дон Кихота: Дульцинея и Альдонса. Та, кого мы
мнили идеальной Дульцинеей, на деле оказывается пошлой Альдонсой.
Материя и желание – главные выразители зла, а Красота – идеальная красота
обнаженного тела – единственное воплощение высшего мира идеалов в
реальной жизни. В этом пункте идеализм Сологуба встречается с его
чувственностью. Его отношение к плотской красоте всегда двойное:
одновременно платонически идеальное и извращенно чувственное. Привкус
сологубовской чувственности многим читателям так отвратителен, что
становится препятствием к наслаждению его творчеством. Но и помимо этой
извращенности, сама философия Сологуба тяготеет к нигилизму, близкому к
сатанизму. Мир и Красота отождествляются со Смертью, а Солнце – источник
жизни и деятельности – становится символом злой силы. В своем отношении к
существующей религии Сологуб занимает позицию, противоположную своим
средневековым предшественникам – альбигойцам: он отождествляет Бога со
злым создателем злого мира, а Сатана становится у него царем спокойного и
прохладного мира красоты и смерти.
Поэзия Сологуба развивалась не в том направлении, что поэзия других
символистов. Его словарь, его поэтический язык, его образность ближе к
эклектической поэзии «викторианцев». Он пользуется простыми размерами, но
утончает их до совершенства. Словарь у Сологуба почти такой же маленький,
как у Расина, но пользуется им он почти с такой же точностью и меткостью. Он
символист в том смысле, что слова его – символы с двойным значением, и
употребляются во втором – непривычном значении. Но законченность его
философской системы позволяет Сологубу пользоваться этими словами с почти
классической точностью. Это относится, однако, только к той части его поэзии,
которая отражает его идеальные небеса или стремление к ним. В других
циклах, – например, в Подземных песнях – мрачно и жестоко изображается злой
разлад мира, и поэтический язык в них грубее, колоритнее и богаче.
В Подземные песни
входит странный цикл
Личины переживаний –
воспоминания о разных формах, которые принимала душа в своих предыдущих
воплощениях. Одно из них – жалоба собаки, воющей на луну, одно из лучших и
своеобразнейших стихотворений Сологуба. Бесполезно пытаться переводить
идеалистическую лирику Сологуба – это под силу лишь мастеру английского
стиха. Конечно, именно лирическая поэзия Сологуба – лучшее, что он
написал, – ее классическая красота происходит от неуловимых свойств ритма и
смысла. Как во всей классической поэзии, умолчание поэта так же важно, как
его слова: то, что осталось недосказанным, – так же важно, как и сказанное.
Это самые изысканные и тонкие стихи во всей современной русской поэзии.
Хотя стихи Сологуба – это совершеннейший и редчайший цветок его
гения, его слава в России и особенно за границей больше основывается на его
романах. Первый роман Сологуба –
Тяжелые сны – лирически-
автобиографический. Героя романа, провинциального учителя Логина,
122
преследуют те же извращенные наваждения и те же идеальные видения,
которые наполняют поэзию Сологуба. Это история человека, способного
достичь идеала в гуще мира пошлости, жестокости, эгоизма, глупости и похоти.
Русское провинциальное общество изображается с разящей жестокостью,
напоминающей Гоголя. Но это не реализм – в добром старом русском смысле
слова, – так как в изображаемой жизни символизируется не только русская
широта. Второй роман Сологуба – Мелкий бес (английский перевод названия –
The Little Demon – совсем нехорош, французский – Le Demon Mesquin –
получше) – самое знаменитое из всех его произведений, его можно считать
лучшим русским романом после Достоевского. Как и Тяжелые сны, Мелкий бес
внешне реалистичен, но внутренне символичен. Роман выходит за рамки
реализма не потому, что Сологуб вводит в него загадочного бесенка
Недотыкомку (его ведь можно было бы объяснить как галлюцинацию
Передонова), а потому, что цель Сологуба – описывать жизнь не русского
провинциального города, а жизнь в целом – злое творение Бога. Сатирический
рисунок Сологуба восхитителен, чуть более гротескный, а потому – более
поэтический, чем в предыдущем романе, но изображаемый город оказывается
микрокосмом всей жизни. В романе два плана: жизнь Передонова – воплощение
безрадостного жизненного зла, и идиллическая любовь мальчика Саши
Пыльникова и Людмилы Рутиловой. Саша и Людмила – эманация красоты, но
их красота не чиста, она заражена дурным прикосновением жизни. В сценах
отношений Саши с Людмилой есть тонкий привкус чувственности, которая
вводится не только в силу композиционной и символической необходимости, но
и по внутренней потребности libido поэта. Передонов стал знаменитым
персонажем, самым запоминающимся со времен Братьев Карамазовых, его имя
стало в России нарицательным. Оно обозначает угрюмое зло, человека,
которому чужда радость и которого злит, что другие знают это чувство; самый
ужасный персонаж, которого мог создать поэт. Передонов живет, ненавидя всех
и считая, что все ненавидят его. Он любит причинять страдания и давить чужие
радости. В конце романа мания преследования полностью овладевает им, он
окончательно сходит с ума и совершает убийство.
Третий роман Сологуба – Творимая легенда (английский переводчик
первой части, мистер Курнос, удачно подметил, что это «легенда в процессе
создания») – самый длинный. Он состоит из трех частей, каждая из которых –
законченный роман. В первой части действие происходит в России в 1905 г.
Герой романа Триродов – сатанист, из тех, кого так любит Сологуб. Триродов
еще и революционер, правда, только созерцательный. В то время сам Сологуб
был настроен очень революционно: естественно, что при его философской
системе существующий порядок вещей, силы реакции и консерватизма
представлены в романе как воплощение зла. Первая часть полна страшных и
