Азбука мести

-Представляешь, встретила своего бывшего. Взгляд Ольги стал пустым, мечтательным. Быстрым жадным движением она облизала губы. Вздохнула коротко и отвернула лицо. Спрятала мерзкую чувственную ухмылку, скривившую рот. -Мы давно не виделись… Она лгала, догадался Осин. В голосе играло дешевое лицемерие. -Я даже не хотела подходить к нему… «Не хотела, но подошла? – едва не спросил Виктор. – Зачем же?» В воображении нарисовалась картина. Ольга, бывший муж, незабытое влечение. Она говорила: жеребец, ночь напролет, без устали, только это и надо… Возможно… Нет, он искоса глянул в взволнованный профиль Ольги. Никаких возможно! Она переспала с бывшим мужем. В этой разобранной постели, в которой только что трахалась с ним, пару часов назад она лежала с другим. Эти два дня она провела с другим. Виктор, смиряя подступивший к горлу гнев, медленно натужно выдохнул. -Совсем опустился. Ходит как чумной, не соображает ничего. Взгляд оловянный, походка дерганная, руки трясутся. Сам худющий, щеки ввалились, кашляет. Спрашиваю: болеешь? Говорит – да, а чем – не признается. -Он пьет? «Потому она и удивилась мне. Потому и спросила «ты?». -Колется…– ответила Оля и осеклась под испуганным взглядом Виктора. Логическая цепочка сложилась мгновенно. Наркотики – СПИД – муж – Ольга-он сам! Трясущимися руками Осин схватился за горло. -Твой муж наркоман?!! У него СПИД?! Ты меня заразила! Ольга, побагровев от возмущения, заорала: -Ты сумасшедший! У тебя мания преследования! Напрасные слова! Виктор тряс головой в полной прострации, не желая ни слышать, ни понимать. На скулах ходили желваки, на щеках полыхали пятна, пальцы дрожали лихорадочно. -Курва! – Брызгая слюной, прошипел он. – Тварь. Внезапное озарение настигло его. Ольга появилась в его жизни не случайно! Откуда она пришла?! Зачем?! -Я не знаю кто ты! – срываясь в истерику, закричал Осин. Барабанные перепонки дрогнули от раскатов собственного голоса. – Гадина! Тебя специально подослали! Чтобы извести меня! Мерзавка! Осин с размаху швырнул на пол тарелку с остатками ужина. Заехал ногой по табуретке. Сбросил с плиты кастрюлю, чайник. -Шлюха дерьмовая! Падла! Он ухватил со стола нож. Длинное гибкое лезвие заканчивалось тонким острием. Осин вонзил клинок в столешницу, выдернул, шагнул к Ольге. Он почти не осознавал свои действия. Страх, которым он пренебрегал в последние недели, напряжение, что держал в узде, вырвались из-под контроля; и, сметая на ходу останки здравых мыслей, нахлынули волной ярости. Это ярость, блажила дурным ором. Ярость держала в руках нож. Ярость требовала выхода. Сквозь шквал неистового гнева ни свои мысли, ни чужие слова не пробивались. Осин не слышал Ольгу. Может быть, не видел. Перед ним стояла и с мольбой в голосе твердила, как заклинание «Виктор, Виктор» опасность, угроза, кошмар по имени СПИД. То, что монстр притаился в нежных желанных глубинах, то, что свидание с ним дарило блаженство, упоение, экстаз только усугубляло положение. Виктор вспомнил, как вторгся во влажные ядовитые плоти, как раз бился в энергичном ритме, как извергнул сперму в клоаку и застонал. Он не пользовался презервативом, не желал умалять наслаждение. Забеременеть от него Ольга не могла. О других последствиях он не думал. Нужно было, оказывается. -Я здорова! -Врешь, сука! – Осин отмахнулся от очередного оправдания, безусловно, лживого, как и все, что творила белявая мерзавка. Стальное лезвие мелькнуло в нескольких сантиметрах от лица Ольги. Непроизвольно, защищаясь, она махнула рукой. Острая кромка задела кожу, брызнула кровь. Кровь и привела Осина в чувство. Он вздрогнул и отшатнулся. -Я здорова, – прижимая к порезу полотенце, Ольга бросилась в комнату и вернулась с бледно-голубым листком бумаги. -Я здорова! – заявила снова и ткнула Осину бланк анализа. Медицинское учреждение круглой печатью заверяло: у Литвиновой О.М.; двадцать восемь лет, десять недель беременности, венерических заболеваний нет. Также нет болезни Боткина, СПИДа и прочего. Перечень занимал ряд строк. -Я здорова! – снова, как автомат повторила Ольга. – Я здорова. Виктор оторвал взгляд от справки, уставился на Ольгу. На полотенце растекалось алое пятно. На красивом лице – ликование. -Я здорова! Вместо облегчения в душу вошло брезгливое отвращение. Десять недель беременности! Осторожно ступая по крошеву из еды и осколков, Осин побрел в коридор. Его немного шатало, каждый шаг давался с трудом, ноги не слушались. Нож выпал из рук и звонко звякнул по чему-то металлическому на полу; то ли кастрюле, то ли чайнику или сковороде. Виктор с удивлением обернулся на звук, недовольно покачал головой, оценивая учиненный разгром. -У меня нет СПИДа! Я совершенно здорова! – Ольга, злорадно сияя глазами, трясла перед его носом свидетельством о своем предательстве. Белокурая Оленька не являла больше ужас и смерть. Не походила на королевну. Она предстала в истинном виде. Банальном, пошлом, примитивном. Обман и хитрость всегда банальны. Пошлы женские уловки заполучить в собственность самца. Примитивно стремление «приклеиться к крепкому плечу». Осин овладел собой. Какая сука, подумал почти спокойно, какая мерзкая сука. -Я представляла все иначе. Я надеялась, ты обрадуешься. Я не стану делать аборт! Если ты против, пожалуйста. Сама справлюсь. Твой ребенок…плод нашей любви…счастье для меня… бабушка мечтает о правнуке… Напоминание о бабке оборвало терпение Виктора. Та лицемерила всю жизнь, эта изолгалась. Сучье племя! Бляди! -Лучше бы ты сдохла! – плюнул под ноги Ольге. – Проститутка! Руки тряслись. Пальцы не попадали в петли пальто. -Ты поступаешь подло…– по щекам Ольги текли слезы. -Какой у тебя срок? -Почти два месяца. -Еще можно успеть на аборт. – Осин почти изнемог, выдавив из себя пару предложений. -Но… -Не старайся напрасно. Ты просчиталась. -Нет…– Ольга засуетилась, – мы познакомились в январе, сейчас март. Ровно два месяца. -Ты просчиталась, – повторил Осин угрюмо. – У меня не может быть детей. -А Даша? -Теперь у меня не может быть детей. – Он открыл дверь. -Не уходи… -Петух трижды не прокричит, прежде чем ты предашь меня. Да? Прощай милая. Ищи других дураков, растить чужих ублюдков. Я пас. За остальное – спасибо. Он зашагал вниз по лестнице. Подбородок гордо вскинут, походка уверенная и энергичная. И лишь на улице, в темноте, под пронизывающим мартовским ветром, заблудившись в закоулках незнакомых дворов, Осин позволил себе слабину. Рухнул на ближайшую лавку, обхватил голову руками и громко, с надрывом, как пес, завыл, забормотал проклятия людям, которых недавно знал и любил. Которые предали его, бросили на растерзание неведомому ублюдку. -Будьте вы прокляты, прокляты, прокляты…– призывал Осин кару небесную на головы врагов и бывших друзей. В подъезде своего дома, опрятном и веселом, стараниями консьержки, украшенном цветами и дешевыми репродукциями, из лифта на встречу Виктору выскочил мужчина в маске с прорезями для глаз. В руках он держал пистолет. Черная дыра смерти глянула Осину в зрачки, ледяная безнадежность коснулась сердца. -Виктор Петрович Осин? – произнес мужчина низким голосом. -Да, – выдохнул Виктор, не отрывая взгляд от металлического цилиндра ствола. Звякнул затвор курка. Грянул выстрел. Виктор с ужасом ощутил боль сразу во всем теле, словно тело превратилось в огненную рану. Он закрыл глаза, загадал увидеть на прощание лицо Дашеньки, но вместо дочки появилась рожа Круля, лет на двадцать моложе нынешней. Двадцать лет назад, еще студентами, они бегали по дискотекам, пили пиво в парках, смеялись, лапали девчонок. Ничего тогда, в юности не предвещало печального конца, все обещало праздник и удачу. Мужик в маске выматерился грязно, убежал. Виктор с глухой тоской проводил его взглядом, в изнеможении привалился спиной к двери лифта. Сейчас он умрет. Сейчас…Интересно, есть ли что-нибудь после жизни…Сейчас…Он почти с радостью ожидал смерти… Смерть не спешила. Ей не к кому было торопиться. Клиент, целый и невредимый, обещал жить долго и…счастливо? Это уж, как придется. Счастье в компетенцию смерти не входило. Виктор почувствовал, как по ногам потекла моча. Брюки мерзко противно отяжелели, запахло тошнотворно кислым. Он побрел по ступеням. Открыл дверь ключом, направился сразу в ванную. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Он протянул руку за трубкой. Мужской голос игриво поздоровался. -Привет. Осин молчал. Он лежал в горячей воде, блаженствовал, и не желал в угоду всякой сволочи покидать пределы светлого безразличия. -Как жизнь? Еле ворочая языком, Виктор ответил. -Отлично. -Дальше еще лучше будет, – пообещал собеседник. -Не пугай, – лениво отмахнулся Осин. – За что, кстати, меня так, а? -Не догадываешься? – хмыкнул баритон. -Нет, – уверил Осин. -Вспомни позапрошлое лето…– короткие гудки разлились многоточием. Виктор нырнул с головой под воду. Он не собирался вспоминать. Сегодня во всяком случае. Повязав полотенцем бедра, он вошел в гостиную. И несказанно удивился ее размерам. Без итальянской ручной работы мебели, техники, фарфора, ковров, горшков с цветами, картин на стенах, венецианских масок комната казалась огромной. В спальне стояла та же пустота. В детской? Ни одной вещи. В кабинете – только старый, истрепанный матрас на полу. Виктор, брезгливо морщась, лег, укрылся с головой пальто и мгновенно заснул. Промедление грозило бедой. Любая самая радужная мысль грозила бедой. Мыслительный процесс – непозволительная роскошь в моменты острого кризиса. Спустя двадцать часов Осин открыл глаза. Украли и украли, рассудил лениво, шаря взглядом по пустым стенам. Он ни чувствовал, ни боли, ни сожаления. Пропавшее барахло не шло в сравнение с главным вопросом, который предстояло решить: как жить дальше? И что существеннее: зачем? Круглов Шестью месяцам ранее . Круглов уже полтора года работал на Дмитрия и не переставал радоваться. Большая часть квартиры принадлежит ему. В стопке постельного белья, в синем конверте, хранятся сбережения. Две тысячи долларов. В кои веки Круглов почти уверенно смотрел в будущее. И молился об одном: пусть история с местью тянется как можно дольше. чтобы он успел получить квартиру в собственность и скопить побольше деньжат. Тогда, выйдя после четвертой ходки на свободу, ему будут где и на что жить. То, что он получит новый срок Круглов не сомневался. Как и было обещано, его деятельность сводилась к хождению по грани закона. Олнако некоторые мероприятия, такие, например, как покупка оружия, являлись явным нарушением уголовного кодекса. поэтому заслуживали соответствующего наказания. Впрочем, впаять срок трижды судимому рецидивисту можно было и без повода. Только свисни – менты в раз навешают нераскрытых дел и суши, Валерий Иванович, сухари, готовься в дорогу дальнюю в казенный дом. Мер более радикальных со стороны Дмирия Круглов не опасался. Убивать его не станут. Без острой нужды людей только в кино убивают. А посадить – посадит, как пить дать, посадят. «И хрен с ним, тюрьма так тюрьма, – утешал себя Круглов. – От судьбы не убежишь. Сколько веревочке не виться, конец один». В глубине души Валерий Иванович такого исхода не боялся. К несвободе он привык давно и основательно. Да, поглядывая с любовью на диван, телевизор, компьютер, думал Круглов, отмотаю четвертый срок и вернусь домой. Рядом с теплым и мягким «домой» холодное «четвертый срок» таяло, становилось незаметнее, незначительней. «Все имеет свою цену, – сводил Круглов счеты. – Не было квартиры – теперь есть. Не было денег – появились. Не было – есть – изволь расплатиться с судьбой. За крышу, за синий конверт с зелеными банкнотами и грядущее спокойствие можно посидеть пару лет за колючкой. Сколько той зимы. Отмотаю…вернусь…только бы успеть с квартирой, только бы денег собрать побольше». Словно услышав желание, однажды Дмитрий объявил: –Есть задание. Цена пять тысяч баксов. -Сколько? – Обычно счет шел на десятки, в лучшем случае на сотни долларов. -Пять тысяч. -Что надо делать? Дмитрий сказал. -Ого! – присвистнул Круглов. – Не знаю право. А если он меня в сердцах убьет? Мертвым деньги ни к чему! – Круглов, действительно, не знал, как поступить. Согласиться или отказаться? Для пожилого полунищего полубездомного бывшего уголовника пять тысяч долларов громадная сумма. Пять тысяч равнялись пяти годам безмятежной жизни. Пяти годам уверенности в завтрашнем дне. Пяти годам прогулок, завтраков и игре на компьютере. За это стоило рискнуть. Как минимум поторговаться. – Я возьмусь за дело за шесть тысяч и немедленное оформление квартиры на мое имя. Дмитрий согласно кивнул. -По рукам. Но это не все. Есть возможность заработь еще. Тебе это интересно? -Еще спрашиваешь?! -Сумеешь выжать из Осина сто тысяч баксов и двадцать пойдут тебе! – Возьмешься? – Да! – сказал Круглов с тяжелым сердцем. Казалось: то плохое, что он ждал, уже начинается. Уже началось. Уже видны каменные стены казенного дома, приветливо стелет путь дальняя дорога, даже запашок лагерной баланды уже чудился Круглову. «Зато квартира, зато деньги, – твердил он, ворочаясь ночью на старом продавленном диване, с удивлением, обнаруживая в себе, странные настроения. Очнувшись от сонного замороженного покоя, в котором пребывал он последний год-полтора, хотелось ему перед новым сроком женщину. Сильно хотелось. То одури. До тошноты. Еще больше захотелось любить. Сексу существовала альтернатива – собственные ладони. Чувству замены не было. -Почему меня никто никогда не любил? – вопрошал у темноты Валерий Иванович Круглов горько и обреченно. Душевная потребность – не сексуальное напряжение, ее рукоблудием не удовлетворишь. Не утолишь голод сердечный возней со шлюхой. Не утешишь случайной связью обиду на жизнь. -Почему? – Спрашивал у темноты здоровый сильный пятидесятидвухлетний жилистый мужик, не дополучивший у судьбы тепла, нежности и заботы. -Почему? – взывал к справедливости измученный одиночеством человек. Всему свое время, ворковала вкрадчивым шепотом темнота. И твое наступит. Жди, не отчаивайся, не долго осталось, вторила ей вполголоса справедливость. Круглов Валерий Иванович игривых ответов не слышал. Вернее, слышал, но игнорирвал из всех сил, так как давно и основательно перестал верить в сказки. И напрасно. Осин Наши дни Виктор упорно всматривался в царапинку на паркетной планке, гадал: позвонить сначала Гале ирассказатьо пропаже мебели,вызвать милицию или, не меняя вчерашних планов,отправиться к Марине. Сбольшим удовольствием Осин продолжал бы спать.Но тихое пристанище в царстве Морфеябольше не принимало его. Встревоженный мозг не отпускал сознание в сон.Осин набрал номер Галкиного мобильного. Занято. «Милая, нашу квартиру обокрали. Я провел ночь на голом полу. Виктор»,– скинул онsms-сообщение. Через минуту супруга откликнулась: -Осин! Ты сволочь! Я так и думала ! Подлец! – Галка,естественно, решила что после вчерашнего разговора он вывез и спрятал мебель. Следующий звонок в милицию Спустятричаса Осин знал: вещи отправлены по его личному распоряжению. Квитанция о найме фургона, предъявленная консьержке, подписана его фамилией. Дверь в квартируоткрыта «родным» ключом. Распоряжался погрузкой немолодой мужчина приятной наружности с низким хрипловатым голосом. -Будем работать кражу, – пообещал милицейский капитан.Бодрый тон не внушал доверия. Галка вытерла мокрые глаза, спосила: -Шансы есть? Мужчина пожал плечами. Какие шансы?! Липовая квитанция, ни одного свидетеля. Дело –верный глухарь. Если преступники не проколятся на сбыте,пиши пропало.Столетищи,век не найдешь Роман утешал Галину. Исподлобья целил недружелюбным взглядом в Виктора. Тот, измученный объяснянием с женой и ментами, молчал,усталои угрюмо. -Я подаю на раздел имущества,– заявила Галяв дверях. – Ты сам начал войну, не обижайся. -Поступай, как хочешь…-отмахнулся Виктор. – Кстати, тыне помнишь, чтотакого грандиозногопроисходилопозапрошлымлетом? -Как же! – Галка вскинула черные брови, – ты чуть не утопил Дашу. -Я сам едва не подох, – выдал Осин уже пустому коридору. Память вернула обстоятельства тех дней. …они гостили у знакомых на даче.После обеда, изрядно набравшись,мужская компания присоедилась к женщинам и детям, отдыхавшим на пляже.Викторэффектно нырнув, широко загребая загорелыми руками, чувствуяна себевосхищенныйвзглядочередной пассии –хозяйки дачи, поплыл к Даше.Дочкалежала на матрасеметрах десяти от берега, плескала ладошками в воде,мурлыкалапесню. И совсем не ожидала встречи с отцом.Для большего впечатления, Осинснизубоднул головой резиновое днище и на пронзительный визг дочери ответил гомерическим хохотом. Не дав девочке опомниться, он обхватил ладонями худые лодыжки и дернул вниз. Даша пошла на дно. В открытый рот хлынула вода. Осин подтолкнул дочку вверх. Она, глотнув воздуха, заорала. И снова оказалась под водой. И снова вверху. Веселье оборвалось внезапно.Галка, услышав крикДаши, сорвалась с места, бросилась на помощь и, ударив еголоктем влицо, вырвала дочку из рук. Тут же подоспелапара спасателейи помогли дочке и женевернутьсяна берег. Викторсадиться в лодку не пожелал и, в смятении, плохо соображая,поплылв противоположную сторону. Метров черезпятьдесятему стало плохо. Ногу свела судорога. Трезвым, он бы справился с ситуацией. Пьяным– растерялся неимоверно и завопил: -А..а..аа Очнулся он на песке. От пережитого ужаса в ушах звенело. -Галя, – прошептал дрожащими губами. Над ним склонились люди. Жены среди них не было. -Галя , – позвал Виктор. Он чуть не умер, он имел право на сострадание. Душная волна мерзости прихлынула от желудка к горлу. Изверглась желчной горечью. Осин вытер губы тыльной стороной ладони, сплюнул -Пить надо меньше, – полезла с советами толстая низкорослая баба. – Совсем народ подурел,потерял стыд и совесть. -Как ты? – появилась наконец Галина.Из-за спины жены выглядываладочкас красными заплаканными глазами. -Дашенька яне хотел, я пошутил…Я с тобой играл, – Виктор с трудомразлепил разбитые губы. Глаза Галки метали молнии. Его шутка не удалась. Во всяком случае супруга не оценила ее по достоинству… Да,Виктор тряхнул головой, отгоняя неприятное воспоминание. То лето выдалось трудным.Мелкоепроисшествиена пляжебыло лишь началом. Вскоре на него свалились другие беды и злосчастья. Среди прочих: ссора сКрулем. И из-за чего?! Из-за поганого щенка! …Круль, с трудом уговорив женуНину, купилсебесеро-коричневого лохматого щенка-кавказца. – Зачем тебе такой пес? – удивился выбору Осин. – Кавказцы неуправляемые. -Мне нравится, – сказал друг. Андреювидимо доставляло удовольствие подчиняться. Еговсегда тянуло к натурам властным и сильным. В дружбе с ОсинымКрульзанимал ведомую позицию. В браке верховодила Нина. Ищенокв мгновение ока стал хозяиномположения. Осин предупредил: так нельзя. Надо показать кто глава стаи. Крульлишьотмахнулся: -Он еще маленький…Вырастет тогда «Маленький» всемьмесяцев тянул натридцать килограмми как все кавказцы отличался непокорным и агрессивным характером. В июле Андрей собрался в отпуск. Всего-то на неделю смог оторвать себя от работы, трудоголик хренов. И отдал щенка Виктору.Тот нехотя согласился.Кавказец, как и следовало ожидать,сразу не поладил с Азефом. Два кобеля, матерый и юный, набиравший силу,постоянно ссорились,грызлись.Один раз дело зашло так далеко, что потребовалось вмешательство Виктора. Строптивыймалецнарвался и получил. Солдатским ремнем! Ничего страшного. Азефа приходилось лупцевать едва ли не каждую неделю. Ничего-то ничего, акавказецзаскучал, потерял аппетит, слег. Ветеринар сказал: механическая желтуха и выдал список лекарств почти настобаксов. Андрей возвращалсяиз Турциичерез два дняиОсин решил подождатьс лечением. Незахотелосьмотаться по аптекам, морочить голову чужими заботами. Собственных хватало. Круль прямо с вокзала заехал к Осину и застал щенкана последнем издыхании.К вечеру песоколел. Как показало вскрытие,зачем-то Андрюха устроил из обычного случая целую трагедию,от побоев. В районе печени обнаружилисьповреждения. -С овчарками иначе не обращаются, –оправдывалсяВиктор, помогая закапывать труп собаки. – Какещезаставить таких бугаев подчиниться? Круль угрюмо молчал, слушал, кивал.Наконец изрек: -Тывсе у меняотбираешь. -Не понял, – Виктор недоуменнопожал плечами. -Кто первым познакомился с Галкой? Андрюхаувидел Галюв троллейбусеи настолько впечатлился дивной красотой, что рискнул познакомиться.ЧерезнеделюКруль первыйраз поцеловалГалю, а спустямесяц, осознав серьезность своих намерний,познакомил случшим другом. -Она самаменя выбрала, – Виктор самодовольно ухмыльнулся, – какие могут быть притензии?! Не успел Андрей опомниться, как Галя, смущенно потупив глаза, призналась: с Осиным ей веселее, интереснее, лучше.Не сердись, хорошо? -Галка-дело давнее! – Виктор не испытывал угрызений совести. Каждый получаетпо заслугам. Он – смуглянку красотульку Галинку. Андрюха– рыхловатую злюку Нинку. Каждому свое! Старая истина!-Еще претензии есть? -Есть! Есть претензии! – заявил решительноКруль. -Какие? -Да, пошел ты! Они никогда не говорили между собой о Нине. Что тут говорить?! Нинка – неуемная баба – сама лезла к Осину в штаны и жизнь. Когда-то давно у Осина с Ниной, тогда двадцатилетней симпатяжкой-студенткой юр.фака, закрутился роман.Они провели вместе парунедель, затем Осин нашел себе другую. Нинку же не переклинило. Она решилаподобраться кОсинучерез Андреяи добилась своего. Став женойКруля,она несколько лет была не единственной, но постоянной любовницей Виктора и даже мечтала родить Осину ребенка. Андрей про это знал, однако никогда не опускался до обсуждения столь этой щекотливой темы. Никогда раньше Андреей и не был столь агрессивен. -Ты –сволочь…