Азбука мести

-Конечно, подружки приводят к ней богатых и щедрых ухажеров не каждый день. Роман возразил: -Я не богат. Но очень неплохо зарабатываю. И скрягой меня никто не считает. Опять укол в его адрес, Осин побледнел от злости. И промолчал. Он никогда не тратил на Галку, да и других женщин много денег. Зачем? Его и любили и так! И все же Роман рисковал, отстегивая бабки. Галка могла запросто его прокатить. Для нее шикарные жесты ценой в полторы тысячи – не повод менять взгляды на жизнь. Галочка не из тех, кто не продается. Она… снова тоска взяла за сердце. Если бы не мое свинство, Виктор в который раз клял свой запой, Галя не ушла бы. Не встретила бы Романа. Не гладила бы сейчас серый свитер на чужом плече. -Что же ты такой щедрый и заботливый к Гале въехал? Почему к себе не забрал? Галина вмешалась. Она и так уже долго молчала. -Роман продал свою квартиру. Деньги вложил в нашу фирму. Он теперь мой компаньон. Мой компаньон! Виктор только ахнул. Галка всегда умела устраивать дела. Вклад Романа обеспечил ей контрольный пакет акций. -Спасибо, за чай, – Виктор поднялся. Он узнал правду. Знакомство Гали и Романа не было случайным. Жену у него увели целенаправленно. Мучая себя, Осин следил неотрывно, как Галка глядит на Романа, как гладит его плечо, треплет волосы. Она любит его, зрело в душе страшное открытие. -Наверное, я люблю его, – порадовала милая на прощание. Они стояли в прихожей. Наконец-то одни. Роман в комнате с кем-то беседовал по телефону. -Если не знаешь, значит, не любишь. Возвращайся! Галка рассмеялась. -Нет. -Дура! –прошипел Виктор. Галка откинув назад голову и, выставив на обозрение красивую шею, заливисто захохотала. -Нет, Витенька, я – умная, – возразила игриво. – Я в кои веки встретила нормального мужика и не собираюсь его терять. Ромочка – хороший, правильный, сознательный. Мне с ним легко, просто, уверенно. Он не пьет, не выбрасывает денег на ветер, не цепляется к каждой юбке, не бегает по казино и кегельбанам. Он – правильный, как уголовный кодекс. -Тебе не скучно с ним? -Нет, напротив, очень весело. Я просыпаюсь счастливая, летаю, весь день на крыльях, засыпаю с улыбкой на губах. Я впервые ощущаю себя женщиной. -Со мной, что же мужчиной была? – процедил сквозь зубы Виктор. -С тобой я была не женщиной и не мужчиной. Я была рабыней обреченной на унижение, каторжницей приговоренной к горю и страданию. Семнадцать лет я не знала покоя и уверенности. Семнадцать лет ты мне изменял, пил, распускал руки, лгал, выносил из дому вещи, таскался по притонам. Семнадцать лет – огромный срок. Я устала от напряжения, от состояния боевой готовности, обид. От тебя, Витенька, устала. До чертиков, до одурения устала. -Зачем же ты столько лет мучалась? Бросила бы, раз такой подлец, – буркнул Виктор. -Не могла, – кокетливо опустив глаза, проворковала Галя. – Любовь зла…Я и сейчас тебя, Осин, люблю, – после краткой паузы продолжила жена, – и еще долго буду любить. Но издалека. Вблизи у меня на тебя аллергия. -Какая к черту аллергия?! – вспылил Виктор. – Если ты меня любишь, возвращайся домой немедленно. Я ведь не пью больше. Я тебе обещаю… -А блондиночке длинноволосой ты что обещал? С бабушкой девушку познакомил и в кусты? Нехорошо. – Галя тщательно изобразила сочувствие, даже вздохнула глубоко и печально. Осин насупился. Про Ольгу он забыл. Опять забыл. Рядом с Галкой он почти всегда забывал других баб. Было в ней, что-то захватывающее, интригующее, влекущее, к чему привыкнуть нельзя. Другая бы сейчас на ее месте плакала или проклинала его, а эта смеется, зараза, издевается. Его невероятно злил шутливый тон, с которым Галка рассуждала о жизни и любви. О его жизни и любви. -Не грусти, мой хороший. Не пьешь и ладно. Молодец. Казалось, Галине безразлично прошлое. Ее полностью удовлетворяло настоящее: большая дорого обставленная квартира, широкоплечий Роман рядом, обиженный Виктор. -У нас же дочка! Как же Даша? – напомнил он. -Ни как! – Показная веселость в миг растаяла. Игривая кошка превратилась в тигрицу. -Ни как, Осин! – прошипела бывшая жены. – В прошлом году ты выбил девочке зуб кулаком, потому можешь считать, что дочки у тебя больше нет. Виктор вздрогнул. Значит, не снилось, не мерещилось, он, действительно бил дочку! Какой ужас! -Я пробовала объяснить ей, что ты болен. Что не понимаешь, что творишь. Стало только хуже. Она боится тебя. И, наверное, ненавидит. Вот они причины Дашуткиного отчуждения. Он, дурак, думал, Галка настраивает ребенка против отца родного, оказывается, сам виноват, козел, сволочь, ублюдок. -Галя, – Виктор приступил к главному. – Об этом я и хотел поговорить. О запое, о смерти Азефа, о Даше. Понимаешь, творятся странные вещи… Перед Галкой можно было не стесняться и смело выворачивать душу на изнанку, не лицемерить, не прятаться за маски. Она своя, родная, привычная. Ей можно доверять. Она поймет, посочувствует, поможет. Однако в этот раз Галина проявила себя не лучшим образом. Выслушала небрежно, вопросов не задала, махнула рукой устало: -Что учил, то получил. Осин едва не взвыл: -Я надеялся на твою поддержку. На жалость на худой конец. -За что тебя жалеть? – разгневалась супруга. – Устроил из жизни вечный праздник – теперь расхлебывай. Мне надоело разгребать за тобой дерьмо. То ноги ломал, из чужих спален в окна прыгая. Гонорею приволок.Bentlyсвой пытался заложить…– полились упреки. -Стоп! – Осин прихлопнул ладонью по столу. – Когда это я машину закладывал? -В ноябре. Если бы я не спохватилась, не заставила тебя оформить генеральную доверенность, ты бы и фирму продал, и квартиру, и меня с Дашкой. -Врешь! Не было такого! Я ничего не помню! – взревел Осин. -Еще бы! Ты как похоронил Азефа, словно с цепи сорвался. Ни дня без песни. Твои новые приятели тебя едва не разорили. Знаешь, сколько ты спустил с октября по январь? Пятьдесят тысяч баксов! Виктор растерянно развел руками. Он полагал: его поили на халяву. На самом деле: он содержал всю шайку-лейку. Но пятьдесят тысяч?! Столько не пропьешь! -Я, дура, сообразила поздно… С общего счета в банке, Виктор без согласия жены мог снять не более пяти тысяч в месяц. Октябрь, ноябрь, декабрь. Уже пятнадцать. Остальные тридцать пять Осин одолжил! -У кого? -У собутыльников. Юридически заверенные долговые обязательства, на общую сумму тридцать пять тысяч баксов мне предъявил некто Михаил Дмитриевич Розин. -И ты оплатила? – изумился Виктор. -А как же! Пришел человечек, объяснил толково: гони бабки или покупай гроб для мужа. Полищук посоветовал: не связываться, юридически бумаги оформлены безупречно. А на будущее-сделать генеральную доверенность, то есть лишить тебя права распоряжаться собственностью и деньгами. Я перевела тридцать пять тысяч на указанный счет и тот час поволокла тебя к Глебу Михайловичу. -Молодец. -Тогда ты так не считал и бил меня, требуя денег. Как я только выстояла, одному Богу известно. Зато кровососы твои отстали. Поняли, что поживится не чем, и отвалили. -Ужас. – Виктор сидел, обхватив голову руками, и медленно раскачивался. Дела обстояли гораздо хуже, чем он полагал. Бедная Галя. Бедная моя, он погладил ладонь жены. -Прости, милая, прости. -Бог простит! – Галя проглотила слезы и вымученно улыбнулась. – Потому, Осин, мне тебя и не жаль. Кончилась жалелка, была и вся вышла. А по сути вопроса, думаю, ты прав. Кто-то мстит тебе. С размахом и фантазией мстит. С большим размахом и фантазией. -За что? – подался вперед Виктор. – Я не убивал, по дорогам не грабил. Мои грехи пьянство да разврат! Разве за это карают так жестоко? -Не знаю. Я бы тебя убила, рука не дрогнула. -То ты! – Виктор почти с облегчением выдохнул. Фраза «убила бы, рука не дрогнула» обычно венчала их скандалы и размолвки. – Тебе можно. -Какая же, ты, Осин, скотина, – Галя снова пошла в наступление. – Год жил, не тужил. А хвост прижало, и прибежал! Возвращайся! Зачем мне к тебе возвращаться, если тебя не сегодня-завтра по миру пустят, или пристрелят в темном переулке? -До этого не дойдет, – утешил Виктор. – Они пугают, пакостят. Хотели бы прикончить, давно управились. -Еще не вечер. -Да, – признался Осин. – Боюсь, многое еще предстоит. Я словно в западне. К чему бы я ни притронулся, все превращается в боль и разочарование. Позади меня руины, впереди страх. Я в панике. Галя промолчала. -Я расколол Круля. Он сказал, тебя шантажировали Дашей7 -Да…Позвонил мужчина. Пообещал неприятности… -Игорька с Людкой на бабку тоже мужик натравил. И…– вот он, сладкий миг расплаты! – Романа тебе сосватал опять таки некий мужчина… -То есть? – Галина закусила губу. – Что значит сосватал? Кого? -Тебя! -Роман! – трубным гласом грянуло возмездие. – Виктор утверждает, будто меня тебе предложил какой-то мужчина по телефону. Появился Роман с кроссвордом в руках, полоснул Виктора бесстрастным взглядом и повернул к Галке удивленное лицо: -Кто предлагал? -Отвечай! -Я не понимаю о чем ты! -Виктор говорит… -У него и спрашивай. -Не выкручивайся. -Виктор, что ты Гале наплел? Кто кому кого предлагал? «Он ни за что не признается, – понял Осин. – Не сделает ей больно. Я – сволочь». Он хотел сбить с Галки спесь. Показать истинное лицо ее избранника. И ошибся. Роман уверенно изображал полное неведение. Насмешка и скепсис Виктора выглядели жалкой дешевкой. Галина смотрела на него с презрением. -Если ты соврал, то пожалеешь. За мной не заржавеет. -Я сказал правду, – с максимальной убедительностью припечатал Осин. -Врет, – небрежно уронил Роман. Дебаты оборвал новый звонок. Алексеев неохотно скрылся в комнате. Ему опять пришлось оставить Галю один на один с Осиным. -Кстати, верни-ка доверенность. – потребовал Виктор, застегивая пальто. -Витя! – жена возмущенно всплеснула руками. – Разве я помешала хоть одной твоей сделке? Разве взяла лишнюю копейку? -Но… -Ты не платишь алименты. Ты живешь в нашей квартире. Пользуешься нашим барахлом. Ты прогулял страховку от нашего джипа. И наконец ты должен мне тридцать пять тысяч… -Но… -Доверенность – моя гарантия. Попробуй отозвать ее, и я вчиню тебе иск по векселям и совместно нажитому имуществу. Виктор чертыхнулся. Стерва, припечатал жену, гадюка. -Я трижды снимала побои, – продолжила Галина. Смешно было предполагать, что она выпустит из рук хоть один козырь. – У меня есть видеопленка, где ты снят пьяным. Круль пойдет свидетелем. И не настаивай, – вела дальше Галя, – доверенность я не верну. Думаю, она мне еще пригодится. Виктор не настаивал, молчал угрюмо. Ждал когда супруга закончит. -И не проси. Ты непредсказуемый человек. С тобой надо держать ухо востро. И хоть я люблю, тебя, подлеца, но любовь – любовью. А деньги – деньгами. Последнее слово проглотил поцелуй. Осин исхитрившись сграбастал Галю, притянул к себе и впился в гневные губы, почувствовал податливое ответное стремление и, смелея, потянулся рукой к груди. -Нет, – прошептала Галка, отстраняясь. -Иди ко мне! – Виктор повторил попытку. -Нет, – Галина распахнула дверь в парадное, громко сказала, – пока. Передавай привет Вере Васильевне. -Пока, – Осин улыбнулся и шагнул за порог. –Я тебя хочу, – прошептал на прощание и рассмеялся довольный. О доверенности он уже не думал. Если за полтора истекших года Галка ничего не сделала, вряд ли что-то предпримет теперь, когда он в курсе происходящего. -Убрался, наконец-то, –Галя вернулась в комнату. Села в кресло, пряча виноватый взгляд, уставилась в экран телевизора. «Вот, дура, –подумала сердито. –Дура, дура, дура…» Поцелуй Виктора и собственное ответное стремление душной волной укрыли сердце. Захотелось в прошлое, в счастливые мгновения, наполненные нежностью и страстью. «Я его хочу, – хлестнула испуганная мысль, – не взирая ни на что, я его хочу?» Нет! Злой радостью взвилось понимание. «Это привычка, прошлое, дань воспоминаниям, условный рефлекс. Я свободна! Я, наконец, свободна от этого ублюдка. Поцелуй ничего не значит, возбуждение ничего не значит. Это точка, поставленная в конце предложения…» -Ромчик…-Галя вздохнула легко и освобожденно. – Ты похож на памятник. Роман с каменным лицом, не отрывал глаз от газеты. Он ревновал, и, при всем старании, не мог скрыть переполнявшие его чувства. -Глупый, мой… Глупый, не глупый, ответило красноречивое молчание, а твое растерянное лицо и смущенный румянец заметил. -Он – мой кошмар… А я кто, лились несказанные слова. -Ты – мое солнышко, моя радость. Ты мое спасение. Кружил вьюгой декабрь. Кружились, падали снежинки. Шла кругом голова от отчаяния. Как жить дальше? Где взять силы? За что ей эти муки? -Простите..о, господи… Не успев сообразить, что произошло, Галя оказалась в объятиях невысокого коренастого мужчины. -Простите, ради Бога, я нечаянно… -Что вы наделали! – На рукаве и подоле дубленки белело пятно. Вещи были безнадежно ипорчены. – Да пустите же меня… -Кулек порвался…банка упала…крышка неплотно…закрыта…– мужчина пытался оправдаться. На тротуаре растекалась пролитая краска, лужа подбиралась к правому сапогу. Левый с подломленным каблуком был укрыт белыми брызгами. Галя едва не заплакала от обиды. -Простите еще раз! Виноват! Готов прямо сейчас возместить причиненный ущерб! – В голосе мужчины звенела радость. Взгляд сиял неподдельным восхищением. – Я куплю дубленку, сапоги, сумку… Галя оценивающе прищурилась. Невысок, широкоплеч, одет прилично. -Я ношу только дорогие вещи …– сказала строго. -Значит купим дорогие, – восхищение превратилось в восторг. Мужчина улыбнулся счастливо. -Я в вашем полном распоряжении. Приказывайте. Что ж, она имела полное право на компенсацию! И все же Гале было неловко. Новый знакомый оставил в Машкином магазинчике полторы тысячи долларов. Однако смущение ни коим образом не повлияло на ее ответ. Нет, сказала Галина, когда Роман заикнулся о новой встрече, я замужем и вообще… -Вы счастливы в браке? – спросил Роман. -Почему это вас интересует?! -У вас очень грустные глаза. Это плохая примета для вашего супруга. Если он вас любит, то не должен заставлять страдать. Я бы никогда не сделал вам больно. Ни-ког-да. Слышите, никогда! Галя пожала плечами, повернулась резко, ушла. «С какой стати давать такие обещания?!» – думала в такт сердитым шагам. – Кто он такой? По какому праву лезет в мою жизнь…» В кармане новой дубленки лежала визитка. Роман Алексеев, гласил текст. Под цифрами телефона, было приписано несколько слов. «Я обязательно найду вас». Тем же вечером Роман позвонил. -Как вы узнали номер? – почти искренне возмутилась Галина. -Я обещал вашей подруге приводить к ней всех женщин, которых оболью краской…– раздался насмешливый ответ. -Вы разоритесь. У Маши сумасшедшие цены. -Кстати, те перчатки от которых вы отказались, я все же купил. Теперь, дело за малым, надо встретиться. Я не могу спокойно спать, зная что не до конца исправил свою оплошность. -Я не намерена встречаться с вами. Я замужняя дама и не хожу на свидания, – отрезала Галина. -Сделайте для меня исключение. Пожалуйста. -С какой стати? -Я влюбился в вас, как мальчишка. -Это ваши проблемы… -Вот уж нет. Это мое счастье.. Счастье…Кружилась голова от сладких слов, от мягких нежных интонаций мужского голоса замирало сердце, от выпитого шампанского горячей волной билось между ног желание, таяли в нежности страхи…… -Нет…– сказала Галя, освобождаясь из объятий, – не надо… -Хорошо…– Роман не стал настаивать. Поднялся с дивана, отошел к окну. -Ты любишь мужа, –сказал глухо. Галя торопливо возразила: -Нет. Я люблю тебя. Она уже поняла что, ощущение праздника, которое подарил ей Роман, называется любовью. -У меня в жизни был только один мужчина, мне как-то не по себе… -Ты боишься, что я окажусь хуже твоего благоверного? Нет, замотала Галина головой. Она не боялась сравнений. Она не хотела сравнивать. Не хотела вымерять кто, Виктор или Роман, окажется лучшим любовником. -Прежде чем очутиться с тобой в постели, я должна освободиться от него. Должна принять окончательное решение. Расставить точки над «i». Ты – не приключение для меня, не утешительный приз, не забава на час. Я не стану делить себя между двумя мужчинами. Не стану обманывать себя, тебя, его. Я, к сожалению, очень серьезно отношусь к подобным вещам. Потерпи, пожалуйста… Гале хотелось добавить: «пока я думаю об Осине, он незримой тенью присутствует на наших свиданиях. Он мешает мне. Он мне очень мешает…» Удивляясь собственной непоследовательности, она шагнула к человеку, сумевшему в короткий срок стать родным и нужным, припала тесно к плечу, пробормотала чуть слышно. -Потерпи, мой милый… Не поворачиваясь, Роман вздохнул глубоко, и, не отрывая глаз от сияния окон в доме напротив, уронил: -Потерплю, раз надо. Галя улыбнулась краем губ, прижалась к Роману еще теснее, втянула горьковато-пряный запах его дезодоранта. -Мне так хорошо с тобой, – призналась тихо. – Так уютно, мирно, светло. С ощущением мира и уюта Галя проснулась следующим утром на плече у Романа. Мужского терпения хватило ненадолго. Быстро иссякло и собственное благоразумие. И Слава Богу. Началась новая жизнь. Счастливая, солнечная, радужная. Правда, один раз Галина сорвалась. Явилась к Осину и устроила сцену. Зачем – сама толком не знала. Умница Ромочка все понял правильно и увез ее в Турцию. Затеял помог с огранизацией новой фирмы, затеял ремонт, потребовал познакомить его с Дашей. За этой суетой фигура Осина как-то измельчала, истерлась, отодвинулась на второй план. А может даже и на третий. Круглов Восемь месяцев назад – Ты как-то сказал, – сказал Дмитрий, – Осин не понимает, что ему мстят. Он воспринимает свои неприятности, как нечто естественное, происходящее само собой? – Помню, – признал Валерий Иванович. Осин, действительно, не замечал, что погружается на дно все глубже. Не ощущал, прикованного к себе настойчивого недружелюбного внимания. Не увязывал разрозненные явления в систему. Когда Круглов пару месяцев назад сказал об этом Дмитрию, то переспросил: -Да? – и задумался. Сейчас шеф вернулся к этому разговору, чтобы в кои веки проянить свои гениальные планы. – Вероятно, ты прав, – произнес Дмитрий. – Я переоценил его умственные способности. И недооценил силу стереотипов. Придется исправлять оплошность. Каким-то образом следует донести до Осина, что он под колпаком. – Нет ничего проще. Хочешь, позвоню сейчас и все и расскажу? – предложил Круглов. – На большее у тебя фантазии не хватает? – Что ты от меня конкретно хочешь? Я – номер шестой. Делаю, что говорят. Что не говорят, не делаю. – Не прибедняйся, – буркнул недовольно Дмитрий. Он явно рассчитывал на инициативность Круглова и не хотел просить о помощи. – Правильно ли понимаю, следующую акцию должен придумать я? – Да. Хотя общий план у меня есть. Место Марины должна занять другая женщина. Она откроет ему глаза на происходящее, а после исчезнет со сцены. Но напоследок покажет Витечке, где раки зимуют. – А Марина как же? -Марину надо уволить. И желательно тоже с максимальным эффектом. -Пятьсот долларов и Осин получит от Марины такую оплеуху, что мало не покажется. Еще семьсот плюс непредвиденные расходы и я найду Вите новую возлюбленную. – Впервые Круглов сам назвал цену за свою работу и впервые это была серьезная по его меркам сумма. – Договорились, – легко согласилось руководство. «Продешевил», – ахнул Валерий Иванович и с удивлением понял, что может и должен при случае просить…нет, требовать…больше. В оправдание будущих больших гонораров он протянул задумчиво: – Сколько у меня есть времени? -В декабре мы разыгрываем операцию с Мариной. Значит где-то в конце января следует ввести в шоу новую фигурантку. Полагаю двух-трех месяцев ей хватит? Но имей ввиду, мне требуется красивые комбинации, – оговорил условие заказчик. – Не боись…Я фуфло не гоню. Будет сцена типа обрыдаться… Осин Наши дни Два дня полных нервотрепки и изматывающих разговоров, пропастью легли между настоящим и прошлым. Разменивая километры улиц, Виктор барабанил пальцами по рулю в дорожных заторах, перескакивал из ряда в ряд, давил на газ, спешил, торопился к Ольге. Он по инерции еще любил жену. Он всегда любил ту женщину, с которой проводил время. Два часа с Галинкой, о Романе вспоминать не хотелось, наполнили душу щемящей светлой грустью. Дразнящий шепот, ласковые уступчивые губы…Виктор чувствовал напряжение в паху и приятные уколы самолюбия. Фантазия, по неволе разыгравшаяся на благодатной почве, рисовала картины одна другой краше. Во-первых: секс с Галкой. Во-вторых: изгнание Романа. И в-третьих: возвращение раскаявшейся строптивицы. Виктора Осина никто не смеет бросать. Он сам уходит, когда считает нужным. – Тебя не долюбили в детстве, ты и вызверился на весь женский род, – в запале ссоры упрекнула его как-то Галя. Истинная правда. Виктор давно понял: многочисленные романы и грубое обхождение со слабым полом вызваны не столько жаждой секса и природной брутальностью, сколько необходимостью постоянно самоутверждаться. Мать пренебрегала им, предпочитала сыну водку и ухажеров. Пестуя детскую обиду, он искал признания у очередной пассии, находил и торопился причинить боль первым. Галка, единственная, не только смогла удержать Виктора рядом с собой, но единственная своей бескрайней безбрежной любовью дала его душе успокоение. А затем нанесла сокрушительный удар, бросив его. «Мы еще поглядим, кто кого, – весело насвистывая, Виктор поднимался в квартиру к Ольге. Прощальный поцелуй он расценил, как пакт о капитуляции. Как признание его власти над Галкой. – Думаешь, сбежала и освободилась от Витьки Осина? Как бы не так! От себя не убежишь! От любви не спрячешься! Сердцу не прикажешь!» -Ты? – его встретили удивлением. -Ты ждала кого-то другого? Виктор по-хозяйски притянул Ольгу к себе. Возбуждение, настигшее его в Галкином коридоре, требовало выхода. -Тебя я уже ждать перестала! Ох, какие страсти! Два дня на глаза не показывался и не звонил. Велика ли беда?! Ольга, гневно хмуря брови, полагала – да! Велика беда, немерена! Конец света! -Оленька…– Осин уже колдовал над ее халатом, – у меня дела, неприятности, куча забот… -Я решила – ты не вернешься больше! -С какой стати? – он подхватил ее на руки. Ногой толкнул дверь спальни. Обрадовался разобранной постели. -С такой… -Я соскучился… Спустя полчаса, умиротворенный Виктор поглощал, наспех приготовленный ужин и вываливал новости. – Мститель, кстати, тобой тоже занимается. Ищет компромат. – подытожил он доклад. -Глупости, – отмахнулась Ольга. -У тебя, естественно, совесть кристально чиста и биография хоть сегодня в разведку? Ни одного скелета в шкафу, ни одного уязвимого места? Светла и безгрешна, аки агнец небесный? – шутка получилась злая. И в голосе раздражения было больше, чем рассчитывал Осин. -Мне краснеть не за что! И нечего стыдиться!– отрезала Ольга. От мирного благодушия, царившего в кухоньке, в миг не осталось следа. -Не за что краснеть, нечего стыдиться, – буркнул Виктор, овладевая собой. Гнев, страх, ожидание новой боли делали его вспыльчивым и несправедливым. Ольга – лучик в беспросветной мгле неприятностей. Без нее круг пустоты и одиночества замкнется. Надо быть с ней поделикатней, повнимательней, приказал себе Виктор. И поморщился. «Надо» карябало слух. -Извини, я сильно нервничаю. Ольга согласно кивнула, понимаю. -Нам надо… Осин раздраженно поджал губы. Надо! -Нам надо запастись терпением и спокойствием. И не ссориться по пустякам. Осин поцеловал тонкую кисть. Поблагодарил за поддержку. -Чем ты занималась в мое отсутствие? – стараясь уйти от грустных тем, спросил с видимым интересом.