Азбука мести

– Я сказал вечером – значит, вечером. -Я сказал, пожалуйста – значит, пожалуйста. Виктор тайком наблюдал за Галиной. Она стояла на крыльце с отстраненным видом, дожидалась, пока Игорь и Люда предложат, подвезли ее до города. Те не спешили, не желая мешать Виктору. -Галя! Мы едем или нет?! – он повел себя как в прежние времена. Одернул командным тоном! -Едем, – отозвалась она. -Хорошо выглядишь, – не отрывая глаз от дороги, оповестил спустя пять минут. -Женщинам к лицу спокойная жизнь. -Как твой хахаль? -Он не хахаль, – объяснила Галина. – Он чудесный человек. Добрый, отзывчивый, веселый. Он дружит с Дашкой. Он любит меня. -Я тебя тоже люблю, – вдруг сорвалось с губ. «А как же Оля?» – даже испугался Виктор. Ему казалось любовь и русая королевна связаны в его сердце неразрывно. -Как твоя блондинка? – бывшая жена была в курсе нынешних дел. Виктор резко затормозил. -Ни как! – он повернулся к Гале, потянулся губами к родному лицу. – Вернись, Галька. Ну, вернись. Мгновение ему казалось: она колеблется. -Нет, – прозвучало, как пощечина. – Нет. Из всех свалившихся на голову бед, самым заслуженным был Галкин отказ. Нет. В новой спокойной жизни для бывшего мужа не было места. Нет. В сердце не осталось тепла. Нет. Нет. Нет, отвергла его Галина. Нет, лучше как-нибудь с кем-нибудь; чем с тобой, любимый. -Ты знаешь, как я тебя любила. -Знаю, конечно. Виктор нервно кусал губы. Галкиной любви хватило бы на долгие годы. Он промотал, прокутил отпущенный свыше дар – любовь сильной, умной красивой женщины. Она отдала ему чувство, чистоту, молодость. Он взял, не понимая; спустил по мелочам, не ценя. Что ж теперь волосы рвать в отчаянии? Заслужил! Получи! -Самое унизительное, – Галка повернула к нему бледное лицо, – ради дрянной поблядушки ты бросил пить, а ради мне не захотел. Виктор насупился. Не оскорбления в адрес Марины задело его, покоробила суть. Действительно, Марина сумела вытянуть его из бездны. Почему же Галка не смогла? -Я не думал об этом, – сказал Осин. – Я просто докатился до ручки и, наконец, поумнел. -Слава Богу! И, слава Богу, без меня! Да. Не чем крыть. Одно дело жрать водяру и получать удовольствие от процесса, другое – наблюдать результат. -Ты пил, шлялся по бабам, выкидывал на ветер деньги, забывал обо мне с Дашой. Ты, Осин, сволочь. Обычная сволочь. Если бы Галка сейчас заплакала, он бы обнял ее, прижал к груди, наговорил бы ласковых словечек, свернул бы с дороги в лес. Он бы помирился с нею. Привез домой, никогда бы не отпустил. Она не заплакала. В новой спокойной жизни слезы иссякли. В новой жизни, рядом с добрым отзывчивым Романом она лишь бросила в лицо бывшему мужу: -Сволочь! Обычная сволочь! Простая констатация фактов не влекла за собой многообещающих последствий, не обещала мир. -Я тебя и сейчас, наверное, еще люблю, – сказала Галя и отвернула взгляд в окно, – но это ровным счетом ничего не меняет. Я сыта тобой, Осин, по горло. Потому давай условимся: ты сам по себе, я сама по себе. Не лезь ко мне и твоя дочка не узнает, какой ты в действительности. Виктор только крякнул. Галка, как Ванька-встанька, встанет из любой передряги и еще сдачи даст. Дашка – серьезный аргумент. Дашкина любовь – важнее Галки. Сколько ни есть во взбалмошной шестнадцатилетней девице любви к папочке – столько и есть смысла в Викторе Осине. Он только недавно понял простую истину: Даша – его единственная возможность продлиться во времени и пространстве. Других возможностей не будет. Других уже никогда не будет. -Как она? -Нормально. Половину прошлого учебного года Даша провела в Венгрии. Старухе швейцарские банкиры в качестве бонуса предложили отправить внучку на семестр в частную школу. Галка поначалу противилась, боялась отпускать ребенка одного, но, поддавшись на уговоры уступила. Осина никто ни о чем не спрашивал. Он тогда пил и о дочке не думал. Нынешней осенью Даша сама захотела вернуться в Венгрию. И опять никто не поинтересовался у Осина, как он к этому относится. Впрочем, если честно, он не протестовал. Девочке нечего было здесь делать. – Мне надо встретиться с Романом, – Осин достал сигареты, закурил. -Зачем? -Надо. Есть разговор. Когда можно к вам заскочить? -Давай завтра. -Во сколько? -Вечером. Часов в семь? -Добро. Твой дом. Приехали. -Спасибо. До завтра. Галка словно чувствовала недолговечность их брака. И особенно в последние годы постоянно пыталась создать запасной плацдарм. Что и говорить, ей это удалось. Наслушавшись советов Люды Осиной, супруга однажды выдвинула ему с Андреем ультиматум: либо она получает 33% прибыли и становится компаньоном, либо вывозит оборудование. Делать было нечего, они посопротивлялись сколько могли и сдались. Переоформили документы, включили Галину в совет директоров. Сначала Осин надеялся. что деньги пойдут в семейный бюджет. Не тут-то было. Галка купила себе трехкомнатную квартиру. Зачем? – хмуро поинтересовался он. Затем, – ответила жена. Тогда мотивы бессмысленного поступка были Виктору очевидны. Незадолго до того, невзирая на бурные Галины протесты, он продал, оставшиеся после смерти матери, хоромы на Красноармейской и приобрел дорогущий автомобиль. Сейчас Осин корил себя за наивность. Галя, наверное, уже тогда собиралась уйти от него. -Пока, – уронил небрежно Виктор и загадал: «Если она обернется, все будет хорошо». Галя не обернулась. Но, не поворачивая головы, помахала рукой. «Что сие означает?» – задумался Виктор. И нажал на газ. Предстояла долгая дорога на другой конец города и очень неприятный разговор. Осин направлялся к Андрею Крулю. Бывшему компаньону. Бывшему другу. Бывшему самому близкому человеку. Теперь – конкуренту, объекту непроходимой злости и почти врагу. После того, как Круль и Галка открыли свой бизнес, Осин поклялся никогда не разговаривать с Андреем. Но никогда не говори никогда. Понадобилось и, переступив через гордость, он позвонил, попросил о встече. Сейчас Осин старался не замечать довольства на круглой физиономии Круля и не злиться. Разговор предстоял серьезный. -Андрюха, ради старой дружбы … Они сидели в машине Виктора, припаркованной в метрах десяти от офиса Андрея. Иные предложения Круль отверг. «Некогда мне по кафе шляться. Можно спокойно и в кабинете потолковать», – сказал небрежно. Идти в кабинет к бывшему другу Виктор отказался наотрез. Поторговавшись, сошлись на компромиссном варианте. Теперь сидели рядышком, глядели в ветровое стекло, курили, косились друг на друга. -Ответь на пару вопросов. Пожалуйста. Постарайся объяснить, почему ты меня бросил? Вопрос прозвучал с укоризненной, немного женской интонацией. Будто бы речь шла о чем-то большем, чем производственные, деловые отношения. -Захотел и бросил, – припечатал Круль. Злее, резче, грубее, чем следовало. Виктор сжал в нитку губы. Услышал резкость, злость, грубость и сжал в нитку губы. Обиделся. -Я не в претензии, но хотел бы знать причины. Истинные причины. -Истинные причины? – не по-доброму удивился Андрей. Виктор поморщился. Сейчас Андрей начнет мусолить праведные истины: я пахал день-деньской, сил не жалел, а ты в это время гулял, ты вообще – безответственный, легкомысленный, неуправляемый… Скажи Круль хоть слово, Осин напомнил бы про уговор. Открывая совместный бизнес, они условились: Осин отвечает за внешние контакты, решает организационные вопросы. Круль ведет производство. Когда Осин таскался по высоким кабинетам, взятки раздавал, из бабки деньги выжимал, Андрюха не упрекал его в лени и разгильдяйстве. Его устраивали отличные отношения с налоговой и пожарными, ему нравились беспроцентные ссуды. Ему было удобно отсиживаться за плечами Осина. -Ты достал меня своими выбрыками, – Круль обошелся краткой версией. -А ты меня своим жлобством! «Зачем я к нему цепляюсь? – с опозданием подумал Виктор. Они давно расставили точки над «і» и пришли к общему мнению. Каждый посчитал другого виноватым, и оправдал себя. Завидное единодушие. Круль насупился, затеребил край галстука, засопел. -Что тебе от меня надо? -Я хочу знать правду. Поэтому, говори толком, не выкручивайся. Ты сам ушел или тебя подучили? -Сам, конечно, – неубедительно соврал Андрей. «Ольга не ошиблась! Налицо заговор!»– У Виктора похолодело сердце. Бывший лучший друг, а ныне враг и предатель Круль, смущенной лживой рожей подтверждал худшие опасения Осин резко повернулся, ухватил Круля за горло, сжал для острастки. -Слушай, ты, ублюдок! Кончай заливать! Мне ли не знать твою трусливую натуру! Ты бы сдох под забором, а не начал собственное дело. Ты боишься всего и каждого. Если бы не я, ты бы так и сидел в своем НИИ на нищенской зарплате! Признавайся, сволочь! Падла… -Отпусти…– прохрипел Круль. – Я все скажу… Пока Виктор пил, Андрею начал названивать мужичок. Сначала предлагал выкупить пай в фирме. Потом стал советы давать: отваливай, мол, от Осина и Галину с собой забирай. Затем начались угрозы. -Чем он тебя пугал? – ехидно полюбопытствовал Виктор. – Козой-дерезой или страшным дедом Ьабаем? – Грозил упечь в тюрьму. Осин выматерился. -За что? -Какая разница? Виктор скучным голосом перечислил жизненные достижения с октября позапрошлого года по нынешний день. С каждым словом Андрей пугался сильнее и сильнее. Когда дело дошло до его собственных откровений, он чуть не плакал. Полтора года назад Андрей случайно познакомился с симпатичной барышней. По окончанию рабочего дня он вышел из офисного центра и едва сделал пару шагов, как налетел на высокую, стройную, симпатичную блондинку. Круля она окликнула по имени. -Андрей, вы мне каблук сломали. – Извините. Разве мы знакомы? – Да. Мы работаем на одном этаже. Ваш офис напротив лестницы, мой – дальше по коридору. – А…теперь припоминаю…– Так что на счет каблука? – Я могу оплатить ремонт. – А подвезти меня домой вы можете? Девушка назвала адрес. Отказываться было неудобно и Андрей согласно кивнул. Через час барышня в халатике на голое тело угощала его кофе в своей квартире. В самый пикантный момент грянуло роковое: -Мне пятнадцать лет, – хихикнула юная развратница. -Что? – ахнул Круль. Подсудное дело! И отключился. Оргазм. Се ля ви! – Покажи документы! – потребовал, едва пришел в себя. В предъявленном ученическом билете черным по белому значилось: Юля Горбунь, 9 класс, школа № 100. На следующий день, закрывшись в кабинете, Круль просматривал, присланную с курьером, кассету. Он и Юля. Разобранная постель. На экране Андрей себе не нравился: толстоват, неуклюж. А Юля – хороша. Розовая, гладенькая, лохматая. Грудочки в разные стороны торчат, сосочки как пуговки. Крупным планом ученический билет в руках Андрея. Тонкий голосочек: -Мне пятнадцать лет. Перекошенная от удовольствия рожа удовлетворенного самца. Книга. На обложке золотая вязь «УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС». Мелькание страниц. Статья № 156. «Развратные действия, направленные на несовершеннолетнее лицо…караются сроком до трех лет…» -Да, круто…– Виктор затянулся сигаретой. – Почему же ты мне ничего не сказал? – Ты ни чем ни мог помочь ни мне, ни Гале. -Галя тут при чем?! -Галке пообещал выкрасть Дашу. Осин выматерился. При мысли о том, что могли сотворить с его доченькой, у него вспотели ладони. Ублюдки. Твари. Убивать таких надо. -Сам понимаешь, Галя сопротивлялась недолго. -Прости, если бы я знал…– Осин не успел протянуть для пожатия руку, как Круль забормотал взволнованно: -Ты, только не думай, это не я пожар устроил. Склад сам загорелся. Ты ведь читал заключение пожарной инспекции. Неисправная проводка, повышенная влажность, халатность ремонтников… – На складе ничего не было. Кто-то вывез готовую продукцию заранее. Я оплатил повторную экспертизу, – слукавил Виктор. – Кто бы это мог сделать, а? Круль честнейшим образом заморгал белесыми рестницами: -Ты подозреваешь меня?!! -Не подозреваю! Уверен! Мысли, что пожар устроил Круль вертелись у Осина давно. Были даже улики, но, правда, косвенные: Круль – редкий зануда и сквалыга, после пожара вдруг перестал требовать возвращения долга. Осин взял у него десять тысяч долларов, чтобы купить вместо разбитогоBentlеyпоношенный БМВ. Каждую неделю до того компаньон напоминал про деньги. После, как отрезало. Ни слова, ни вздоха печального. Не Андрюха – жмот и крохобор, а агнец небесный, херувим. Новоявленная широта души могла иметь единственное объяснение. Обокрав его, друг мучался угрызениями совести. От труса и лицемера Круля только этого и можно было ожидать. Одной рукой грабит, другой гладит, сволочь. -Я не намерен доказывать свою невиновность. Хочешь – верь. Не хочешь – твои проблемы! Тебя взяли за яйца – ты и крутись! – Круль дергал ручку дверцы, рвался на волю, подальше от щекотливых тем. Наконец, вывалился на тротуар и решительно зашагал к дверям офиса. Виктор бросился в след. -Ты этого мужика видел? -Нет, – бросил за спину Андрей, не останавливаясь. Хлопнула перед носом дверь. Щелкнул замок. Виктор в сердцах припечатал кулаком по стеклу, заорал: -Ублюдок! Высокий парень, куривший неподалеку, обернулся на шум, неодобрительно покачал головой. В следующее мгновение он закричал Осину: -К стене! Прижмись к стене! Осин отреагировал на интонацию, слов он почти не разобрал. Вжался в холодный бетон, затем только обернулся, и лишь потом услышал рев мотора. На него мчались бордовые «Жигули». Блестящий бок мелькнул в четверти метра от носка ботинок. В затемненных окнах отразилась перекошенная от ужаса собственная физиономия. По спине потекли холодные струйки пота. Или это потом Виктор ощутил ледяные уколы страха, когда машина, круто вильнув, свернула с тротуара на проезжую часть? -Во, блин, козел! – парень от обилия впечатлений выматерился. -Ты номер запомнил? – спросил Виктор сипло. Сердце стучало, колотилось в груди, как бешеное. -Только первые цифры. 732… Осин достал блокнот, чиркнул: «Жигули», бордового цвета, номерной знак 732-… -А буквы? -Вроде КМ… Виктор дописал: « 732-…КМ » и не спеша, будто ничего не случилось, отправился прочь. Однако, пройдя десяток метров, он вернулся. -Как все произошло? -«Жигуль» вынырнул из-за угла. Наверное, из соседних дворов выруливал на трассу. -На такой скорости? Парень почесал переносицу. -Может пьяный за рулем? -Может быть. -Эй, мужик! Имей в виду, я в свидетели не пойду. -Имею, – буркнул Осин под нос. – Что имею, то и в виду. Пока. Жизнь – штука интересная и заслуживает того, чтобы о ней иногда подумали. Этим Осин и занялся в ближайшем кафе. Стороннему наблюдателю, глядя на него, показалось бы поведение Осина обычным, заурядным, не заслуживающим внимания. Сидит человек за столиком у окна, глазеет на посетителей, барабанит пальцами, то ли ждет кого-то, то ли коротает время с чашкой кофе в руках. Хорошо, что люди не умеют читать чужие мысли. Хорошо, что умеют скрывать свои. В душе Виктора полыхал ад. В мозгу царил хаос. Боже! – парализующее недоумение комом стояло в горле. – Боже! За что?! Бордовый «Жигуль» около носка его ботинок, шантаж Гали и Андрея, фильм о турецких приключениях Марины, странное поведение Люды и Игоря были звеньями одной цепи, составляющими заговора против него. Сомнений не осталось. Ему мстят. Но за что? Он не сделал ничего плохого! Да, возможно, задел кого-то, нечаянно, не сознавая, не ведая, оскорбил, унизил, заставил страдать. Но разве можно предугадать, как отзовется событие в дальнейшем, как каким последствиям приведет рядовой случай, не вовремя сказанное слово или небрежный поступок? Он увольнял, посылал на аборт, не возвращал долги. Но так поступают все. Все пытаются избавиться от лишних людей и ответственности. Что же ему теперь одному искупать вселенские грехи? За окном кафе сновали люди, шли, бежали за деньгами и удовольствиями. Вот, торопливо жуя пирожок, проскочил паренек. С важным видом прошествовала толстуха. Две барышни в одинаковых шубейках продефилировали мимо. Я и за них в ответе, терзал себя Виктор. С какой стати? Я не Иисус. Не Будда. Не Магомет. Я обычный рядовой обыватель с типичным набором ошибок. Я пил, прелюбодействовал, лгал, крал, поклонялся золотому тельцу, не почитал отца и мать. Но не убивал! Меня нельзя карать так жестоко. Я заблуждался, но не злодействовал. Не творил зло.