По рукам и ногам (СИ)

Я отпрянула, закусив губу, потому что бок неожиданно что-то обожгло. Ах, ну конечно, как без этого. Я скользнула взглядом с кончика стека и до хозяйских глаз, тут же опустив голову. Совершенно не могу в них смотреть. Будто сила земной гравитации увеличивается раз в десять.

– Знаешь что, Кику, – расслабленно вздохнул Ланкмиллер, великодушно позволяя мне сделать еще два бессмысленных шага назад, – я соскучился по хорошему минету…

А намек-то толще некуда. Мучитель это понимает, оттого столько власти и издевательского яда в голосе. Мне сейчас практически этого не избежать. Но это совсем не мешает торговаться…

– Ну… а твоя возлюбленная что же?.. Все-таки пять звезд – это совсем не шутки. Или я ошибаюсь?

– Есть тонкая, но ощутимая разница, Кику. Между мастерством и талантом, – мучитель чуть склонил голову набок, щурясь. Гипнотизирует, что ли?

Я вспыхнула:

– Именно поэтому ты… меня к себе булавкой пристегнул?! Только из таланта, из вот этих своих гадких, отвратительных, мелочных соображений?!

И получила второй удар, уже по щеке. Линию от подбородка до скулы словно огнем прожгло. Боль отрезвила и заставила замолчать, судорожно выдыхая воздух. Это было вроде напоминания о том, что чтобы его судить, я никто.

– Главное, чтобы пагубно не сказался недостаток практики, – Кэри ладонью провел по моей щеке, так по-особенному мерзко улыбаясь. – И не красней, пожалуйста. Это уже не смешно.

Я фыркнула.

– И не собираюсь, вроде как.

С одной стороны, сейчас меня больше всего останавливает вредность – уж вряд ли благочестивые соображения, – но в итоге все кончится тем, что я получу еще один комплект ударов, а может, еще и посильней предыдущих, и все равно ему отсосу. Стоит ли жертвовать своим здоровьем из вредности? Думается оно пригодится мне еще, здоровье, в смысле.

Я, сделав страдальческое лицо, опустилась на колени и уставилась на мучителя глазами, полными укора.

– Начинай, мученица, – скомандовал тот.

Но нет, недостаток практики на мастерстве не сказался, это Ланкмиллерская морда зря опасалась. Я даже раньше и не обращала внимания на то, как до предела отработаны мельчайшие движения. Даже противно немного.

Но искусство требует огонька, именно в этом заключается Ланкмиллерское понимания таланта. Стараться для мучителя я, конечно, не собиралась, но даже как-то слегка расстроилась от своих успехов на сомнительном поприще.

Кэри откинулся на кровать и тихо млел, или что-то вроде того. Дыхание у него было хриплое и немного отрывистое. Какой-то беззащитный он в такие моменты.

Ах, господин Ланкмиллер… Должно быть он ненавидит некачественную продукцию. Заставить себя работать лучше – за что ж у меня такая совесть.

Закончив наконец, я отстранилась, рукавом утирая губы.

– Дорогая, ну кто так делает? – вздохнул Ланкмиллер, доставая платок, но потом, видимо передумал. Рука замерла в воздухе. Он стер остатки спермы указательным пальцем и, поднеся ко рту, слизал.

– Чего морщишься? – какие глаза странные… – Недовольна своей работой?

Эх, тонко просек, засранец.

– Ну, кажется, отработанные до автоматизиа действия – это не то что-то, хотя я…

– Верно, – оборвал Кэри, – тебе не хватает страсти, запала. А между прочим, потенциал большой, и на что ты его тратишь? На капризы! Самой не жалко?

Он неожиданно поднялся, вздернул меня за локоть и к губам прижался полу-грубым поцелуем. Я от неожиданности сначала даже чуть не отпихнула мучителя, но такого отпихнешь. Да и силы из рук резко поубавилось. От удивления. Он же никогда так не делал. Не сделал бы.

– Так лучше? – отстранившись, мучитель сразу лицо мое за подбородок приподнял.

Видимо, да. Видимо, стало лучше. Потому что от неожиданности все еще бешено колотилось сердце. Я смущенно отступила назад. Кажется, щеки сейчас покрываются-таки красными пятнами.

– Я больше тебе не верю.

– И не надо. Так, честно сказать, куда интереснее… Не спеши уходить, мы только начали.

Я выпрямилась, словно струна, получив игривый шлепок по заднице.

В следующий момент меня бесцеремонно за локоть дернули, заставляя равновесие потерять и на кровать повалиться, что я и сделала. Не очень-то грациозно, к слову.

Ланкмиллер тотчас навис надо мной, придирчиво оглядывая с ног до головы.

– Изящество. Изящество, скрытое в кончиках пальцев, – довольно промурлыкал он, ладонью повторяя линию моего бедра.

Это он кому? И о чем? Я едва уловимо нахмурилась. Тяжелый взгляд был еще не настолько привычен, чтобы себя под ним комфортно чувствовать.

– Зачем ты меня позвал, Ланкмиллер? Нежный секс надоел, да? Захотелось чего-то пожарче и поизвращеннее, поиздеваться над кем-нибудь захотелось? Ты же играешь людьми, словно марионетками. Прóклятое могущество…

Он выслушал путаную тираду, не перебивая, а выражение лица у него такое было, будто он это бред умалишенного терпит.

– Позволь кое-что тебе показать, маленькая моя неблагодарная девчонка, – голос мучителя прозвучал тихо, хрипло немного, но оттого не меньше в нем было зловещей уверенности.

Я подавила стойкое желание сжаться в комок, не особо своевременно адресованное мне инстинктом самосохранения. Словно хищник, черт бы его… Пальцы Кэри медленно скользили по лицу, чертя линии на подбородке и обводя губы. Он резко и довольно больно сжал мои щеки, наклонившись настолько низко, что волосы его упали мне на лоб.

– Приоткрой рот, – тонкие губы тронула улыбка предвкушения, от которой даже сердце екнуло.

По позвоночнику словно сосулькой провели, я почти выгнулась от холода и ослушаться не посмела. Ланкмиллер склонился еще ниже, накрывая мои губы своими совершенно… как бы это… Движения, не терпящие возражений? Его язык скользнул по моему, переплетаясь с ним. Я замерла, прислушиваясь к себе. Приятно или… не очень? Но дыхание перехватило здорово.

Кэри, дождавшись момента, когда я потеряла концентрацию, сильно прикусил нижнюю губу. Твою мать, вот же кровожадное отродье!

Я выгнулась и заскребла когтями по одеялу, в воздух сорвался глухой скулеж. Ланкмиллер отстранился лишь спустя несколько секунд, пальцами все еще стискивая мои щеки.

– Не зарывайся, – с мягкой издевкой попросил он, – хозяйское ложе – совсем не место для проповедей.

Нижняя губа саднила и отвратительно пульсировала. Я провела по ней языком в надежде хоть как-то унять отвратительные ощущения, но, кажется, только Ланкмиллера раззадорила еще сильнее.

Он со вздохом поднялся с кровати и направился, ни больше, ни меньше, к «нехорошему» шкафчику, сюрпризы из которого еще ни разу меня не радовали. Ну вот, пожалуйста. Наручники и… это кляп, кажется. Что ж, могло и хуже быть.

– Не обессудь, – непринужденно усмехнулся мучитель, облачая мои запястья в кожу поверх бинтов, – когда ты молчишь – это скучно, но сегодня ты своими разговорами просто всю атмосферу портишь.

Черт, с этой штукой во рту жутко неудобно, не хватало еще, чтоб слюни потекли. Кроме того, я даже как-то беззащитно себя чувствовала, лишенная единственного оружия – языка.

Мучитель отстранился, оглядывая результат.

– Восхитительно. Но ошейника отчаянно не хватает. Не злись.

Я протестующе замотала головой и сразу как-то сникла, когда это успехом все же не увенчалось. Какая гадость, прямо исчезнуть хочется. У мучителя вид довольный до отвратительного.

Кэри до странного задумчиво хихикнул, глядя на меня.

– Извини. Забавно, как ты все это всерьез воспринимаешь, будто ребенок… Покажи мне покорный взгляд, Кику, давай. Тебе не помешает немного… м-м… раскрепоститься. Ты этого сама хочешь и знаешь, что нет в мире наркотика сильнее.

Чем роль комнатной шлюхи для хозяина? Я чуть приподняла брови.

– Многовато презрения, – придирчиво фыркнул Ланкмиллер, и я вздрогнула от хлесткого удара стеком.

– Ух ты, – мучитель весело присвистнул. – Ненависть в твоих глазах растет с геометрической прогрессией. Я даже боюсь сейчас кляп снимать, сколько едких проклятий в свою сторону услышу, н-да?