Волчья верность (СИ)

— Конечно! Думал, это и так понятно. Нас ведь совсем мало, и мы очень тщательно выбираем обращенных.

— Я прошу от тебя слишком многого? Ты преступишь какие-то ваши законы, если обратишь меня? — Марк серьезно смотрел на Эску, в его глазах была тревога.

— Нет. Я старший сын вождя и на многое имею право. Получится довольно абсурдно: ты мой хозяин, я дал тебе слово. И тебе придется дать мне слово. То есть, мы должны будем подчиняться друг другу. Смешно.

— Эска, правда, что скажет твой отец, если он жив?

Бритт озорно улыбнулся:

— Лучше тебе не знать те слова и выражения, которые он употребит, но я имею право, и он смирится…

— Прости, — покаянно произнес Марк и положил свою ладонь Эске на предплечье, — от меня столько проблем.

— О да, это будет просто отвратительно — кусать римлянина, а потом еще командовать им. Ужасное мученье, не знаю, как я только выдержу весь этот груз ответственности и всю эту власть над целым одним человеком!

— Да ты смеешься надо мной! — вскричал Марк в притворном возмущении.

Эска сделал постное лицо и ответил подчеркнуто безэмоциональным голосом:

— Ну что ты, хозяин! У меня чувство юмора атрофировано с детства, а веселиться мне по статусу не положено!

Марк на это только фыркнул и покачал головой.

МАРК

Марк очнулся на земле, где-то в лесу, они с Эской лежали на земле, голые, конечно, и… обнимались?

Бритт очень уютно умостился в его объятиях, положив голову на Маркову руку, и крепко спал. В его взъерошенных волосах застряли хвоинки, а лицо было такое умиротворенное, ни следа обычного напряжения и вызова. Мужчина прислушался к себе. Мир вокруг ощущался иначе. Прежде всего, Марк очень четко ощущал запах пробежавшей недавно белки. Сосна, у которой они лежали, воняла кабаном, на коре остались приставшие волоски — наверное, терся боком.

От Эски упоительно пало домом, солнцем, и почему-то — телячьей кожей. Очень хотелось прикусить оттопыренное ухо и впиться поцелуем в тонкие красные губы, сейчас соблазнительно приоткрытые во сне.

Фривольные мысли привели к предсказуемой реакции тела, это было несколько некстати, и Марк попытался отвлечься, разглядывая окружающие их деревья. Сосны. Сквозь плотные кроны пробивались лучи, значит, солнце уже высоко. Это сколько же они проспали? Где-то наверху копошилась белка. Марк слышал, как она шуршит, как маленькие зубы вгрызаются в шишку и коготки шкрябают о кору дерева. Кроме неугомонной белки, на ветвях щебетали несколько пичуг, а в отдалении кто-то маленький — мышь или еж — топал по своим делам. А еще Марк слышал дыхание Эски и ровный стук его сердца.

— Эй, Эска, что это было? Я что-то ничего не помню… — смущенно пробормотал Марк, так как и дальше просто лежать становилось невыносимым.

— Отстань, я сплю. Мне всегда после секса спать хочется…

Вот это был удар! Краска стыда залила Марка. Он же нифига не помнит! Даже кто кого! Хотя… если судить по довольной Эскиной морде… Ну ведь блин же ж! Что с памятью?!

— Эска! — требовательно затормошил бритта Марк. — Подробнее, пожалуйста. И почему у меня в голове так пусто?

— Впечатлений перебрал. Это же как извержение вулкана в голове… — сонно пробормотал Эска. — Ну, если вкратце: я тебя куснул, ты обратился, с ума ты не сошел — это уже понятно. Хотя, знаешь, с самоконтролем у тебя не очень: сначала меня чуть до смерти не затрахал, а это, поверь, довольно сложно, потом я полночи пытался не пустить тебя в город: ты все порывался загрызть какого-то Плацида… потом за всяким зверьем носился…

Это были какие-то очень неожиданные стороны самого себя. Марк покраснел от стыда.

— Я себя вел очень глупо?

— Да! — радостно подтвердил Эска, лицо его осветила открытая улыбка, Марк застонал и сделал попытку спрятать лицо. — Чего смущаешься? Неужели никогда не напивался в дугу? У двуногих такое случается…

— Меня выпивка практически не берет… — Марк задумчиво оглядел Эску и осторожно смахнул пару соринок с его щеки.

— Не бывает таких людей. Просто вы правильную сивуху не умеете гнать… — философски заметил Эска и перевернулся на спину, он был на удивление расслаблен и спокоен.

— Я совершенно ничего не помню, это, если честно, тревожит. Я тебя… обидел?

Эска удивленно посмотрел на Марка:

— А что, я похож на обиженного?

— Нет.

Марку было немного неловко говорить с бриттом, когда вместо воспоминаний о ночи — абсолютная чернота. Эска, по всей видимости, ничуть не тяготился создавшимся положением. Он прижимался всем телом, улыбался уголками губ, голова доверчиво покоилась на Марковой руке.

— Странно… я был уверен — только дотронься до тебя, и все — ты будешь ненавидеть меня вечно… — пробормотал Марк, сбитый с толку поведением бритта.

— Ты и не трогал. Это все волк. Совсем другое!

— Почему?

— У римлян много правил, — серьезно произнес Эска, — даже про то, как любить, и то есть. У волков же свой обычай. Просто все. Ты сильный и красивый, я тебе нравлюсь — это приятно. Волки не умеют делать так, как люди. Принижать своей любовью. Мы выбираем себе того, к кому лежит сердце, и в этом нет принуждения или унижения. Зверь не врет.

— Значит… Значит, и у тебя ко мне лежит сердце? — Марк напряженно замер, ожидая ответа, бритт солнечно улыбнулся:

— Выходит, что так.

— Это потому, что я красавчик? — нагло улыбнулся Марк и тут же получил щелчок по носу.

Мужчина наморщился, потер пострадавшую часть тела и притворно обиженно протянул:

— Какой же ты злюка! Так все-таки, почему?

— Вот поэтому, — серьезно ответил Эска, Марк недоуменно поднял брови.

— Тебе нравится раздавать мне щелбаны?

— Мне нравится ощущать себя человеком, а не “говорящим орудием”. Не отвратительным и страшным существом, а привлекательным зверем. Ты относишься ко мне не как к вещи. Римлянин, не похожий на тех, что я знал.

— А ты вообще ни на кого не похож, Эска, — улыбнулся Марк.

Они еще полежали, потом Марк с кряхтением сел, осмотрел ногу, провел по розовой гладкой коже. На месте бывшего ранения покровы были немного тоньше, чем остальная кожа, и чуть более чувствительны, но нога сгибалась и разгибалась легко, уродливые шрамы исчезли, как не было. Эска наблюдал за ним с улыбкой.

— Домой? — спросил Марк.

— Пожалуй. Наверное, старший Аквила волнуется, — бритт тоже поднялся и принялся отряхиваться от веточек и хвоинок, и, так как он все еще не был одет, зрелище вышло… занимательным.

Марк прикипел взглядом к изгибам поджарого тела и с большим трудом заставил себя собраться с мыслями для следующего вопроса:

— Слушай, а где вся одежда? Негоже голяком идти…

— А одежду ты, дорогой хозяин, в припадке веселости изорвал, а потом и вовсе притопил в речке, что близ усадьбы!

— Эк я… Чего ты меня не остановил?

— Ты же здоровенный получился, даром, что не рожденный! Я вообще таких большущих скоти… в смысле, волков, не встречал. В общем, ты радовался, прыгал, и остановить тебя что-то не получилось.

— О!

Марк смущенно потер шею, вредный бритт явственно наслаждался его смущением и всей ситуацией в целом.