Волчья верность (СИ)

— То есть, выйди ты на арену без ошейника — и у гладиатора нет шансов?

— Конечно. Даже с учетом того, что я бы не стал демонстрировать свои способности. Нельзя показывать такое двуногим. Двигаться пришлось бы лишь чуть быстрее, чем обычный человек. Но это все равно, что взрослый будет драться с трехлеткой…

— Твой прежний хозяин знал?

— Да. Вычислил по повадкам.

— По повадкам? — хохотнул Марк. — Я не заметил в тебе ничего звериного!

— Можно понять, если знаешь, на что смотреть. Я пью чистую воду, никогда не употребляю спиртного, мне неприятны некоторые специи… Но самое главное — любое повреждение затягивается прямо на глазах.

— Понятно. А почему ты вообще позволил себя пленить?

— На стаю напали, большая часть ушла, а я помогал малышне, и меня окружили. Проследил, чтобы мелкие убежали, а сам попался…

— Но как?

— Слишком большой отряд. Если бы я перекинулся у них на глазах — все равно бы не смог отбиться. От стрелы в глаз перевертыш умрет так же легко, как двуногий. Я надеялся сбежать потом. Но не удалось…

— О! А потом, что было потом? — с жадностью спросил Марк, Эска улыбнулся, устроился на постели поудобнее, накинул на тело покрывало — с утра в помещении было свежо — и продолжил:

— Приручить меня не получалось, в конце концов хозяин решил, что я, даже в ошейнике, опасен. Мне «повезло». Тот, кому хозяин поручал грязную работу, оказался весьма жаден и решил продать меня на арену. Его знакомый работорговец уезжал в другой город, так что можно было провернуть все это, не опасаясь быть раскрытым. Вот так все и вышло…

Они помолчали, Эска задумчиво глядел на стену, а в голове Марка копошилась одна дикая идея… и чем дальше, тем больше она ему нравилась…

— Ты сказал, что укус, пришедшийся на полнолуние, превращает в волка? Сегодня же как раз полнолуние?

— Это будет не совсем полноценный волк, — медленно произнес Эска, цепко глядя на Марка, — не такой, как я. Все способности будут ниже, чем у рожденного.

Тишина еще не проснувшегося поутру дома упала на них, Марк обдумывал сказанные слова. В сущности — что это меняет? Сейчас он даже не человек — так, половинка. Ничего толком сделать не может…

— Старые раны излечиваются? Иными словами — я смогу ходить? Бегать?

— Сможешь. Намного быстрее, чем до. Но не спеши радоваться: это не простая штука. Одно дело родиться с волком внутри, совсем другое — уже во взрослом возрасте отделить часть своей души и сделать ее волком. На тебя обрушится вся яркость мира. Это оглушит, ослепит, заставит задыхаться… Некоторые сходят с ума, не выдержав. Вот поэтому испокон веков обращенный волк в первое время должен подчиняться тому, кто его обратил. До тех пор, пока старший не решит, что обращенный контролирует себя и не наломает дров.

— Эска, мне даже нет еще тридцати! — голос Марка стал хриплым, римлянин ненавидел свою слабость, тяжело было высказывать вслух то, что его терзало. — Ты представляешь, что меня ждет? Я, как в клетке, заперт в своем теле. Еще недавно я был ловок и быстр, а сейчас без твоей помощи ни на что не способен…

— Может, со временем станет получше? — неуверенно протянул Эска, Марк мрачно зыркнул на бритта и тот стушевался: оба понимали, что нога лишь перестанет болеть, но останется слабой и ненадежной, деятельному мужчине придется значительно поумерить прыть, соразмеряя желания с возможностями.

— Я не хочу так жить. Абсолютно точно двинусь…

— Марк, подумай, потом ты не сможешь отыграть назад, — рассудительно произнес бритт. — Это навсегда. Решение очень серьезное: если не выдержишь и тронешься, придется тебя убить, чтобы не пострадали невинные.

— Невинные обязательно пострадают от моего ужасного характера, если эта проклятая нога продолжит мучить меня. Хочу бегать, — категорично заявил Марк. — О, кстати, говорят, лошади боятся волков! Было бы жаль, я люблю лошадей… хотя это не столь уж важно!

— Да не, брехня, — усмехнулся Эска. — В человеческом обличье волком мы не пахнем. Так что лошадям по барабану.

— Ну и хорошо. Тогда — сегодня ночью. Ради того, чтобы снова стать полноценным, я готов тебе подчиниться. Смотри не злоупотребляй! — полусерьезно предупредил Марк, Эска растерянно кивнул.

ЭСКА

Римлянин ставил Эску в тупик с первого дня знакомства, и в этом мужчина был замечательно постоянен. Марк с такой нежностью и теплотой поглядывал иногда на бритта, что тот терялся под его мягким взглядом. А какими глазами Марк смотрел на волка! Капелька опасения, немного любопытства и восхищение. Ни ужаса, ни гадливости, столь привычных для двуногих.

На голого Эску Марк смотрел с интересом. Запах явно говорил, что Эска его привлекает. Обычно подобного рода внимание со стороны хозяина было для бритта нежелательным, но Марк — особенный. Не такой, как другие…

От намерения Марка стать оборотнем Эска почувствовал настоящее смятение, ведь прежде он никого не обращал. Это большая ответственность. Осторожно формулируя свои мысли, бритт попытался указать римлянину на возможные опасности, но тот был непреклонен: «Хочу бегать!» Бритт его понимал: нога и впрямь делала здорового, энергичного мужика малоподвижным калекой.

— Ты ведь можешь стать волком днем?

— Конечно. Говорил уже, что могу… только мы так не делаем — двуногие к этому не очень хорошо относятся…

— Перекинься.

Эске даже в голову не пришло оспаривать приказ, он поставил ноги на светлую плитку пола и привычным усилием воли призвал волчью ипостась; пол стал ближе, все ощущения — еще ярче, чем в теле человека, запах Марка тут же забил ноздри, волк заворчал и вопросительно вскинул брови, мотыльнув хвостом.

— Хочу показать тебя дяде и остальным обитателям дома, — пояснил римлянин, протягивая руку к густой шерсти, — ведь, насколько я понимаю, несмотря на живучесть, ты все же не бессмертен.

Эска испуганно помотал головой и протестующе зарычал, его племя издревле хоронилось от людей, привычка настолько въелась, что стала второй натурой, но Марк был непоколебим:

— Пойдем.

От спокойного негромкого голоса шерсть на загривке встала дыбом, противиться приказу не было никакой возможности, но Эска все равно показал Марку зубы. Прижатые к голове уши, визгливое порыкивание, оскал — зрелище устрашающее. Однако римлянина эта демонстрация ничуть не впечатлила, он бестрепетно протянул руку и, не опасаясь острых клыков, почесал волку за ухом:

— Ну что ты? Я понимаю, волнительно. Не ворчи, не ворчи… Слушайся меня, делай, что скажу, и все будет хорошо… Да? Договорились?

Зеленые глаза смотрели ласково, но твердо. Эска посопел немного, недовольный, подергал ушами и испробовал на Марке свой лучший испепеляющий взгляд. Безрезультатно. Марк продолжал уговаривать. И гладить. Эска сдался — высунул язык и пару раз вильнул хвостом, как собака.

Когда они шли по двору, бритт прижимался к ноге Марка, низко опускал голову и старался игнорировать испуганный взгляд Стефаноса. Эска всерьез боялся, что старому зануде придет карачун(4) — пожилой раб страшно побледнел, зажал рот руками и попытался слиться со стеной.

Идея хозяина не казалась бритту разумной — дядя немолод, а ну как разволнуется?

Старший Аквила сидел в кабинете и правил свои мемуары. На приветствие племянника он ответил, не поднимая головы. Полюбовавшись некоторое время на седую макушку, Марк понял, что надо как-то привлечь внимание, сам дядя, похоже, не собирался отрываться от текста, он выглядел весьма увлеченным.