Два одиночества (ЛП)

— Наверное, нет. Но я ненавижу неизвестность.

— Большинству людей тяжело пережить продолжительный период нестабильности и неуверенности в своем будущем, но порой без этого никак не обойтись. Сейчас — как раз такой случай.

Уилл был рад лишь тому, что для него эта неизвестность продлится не так уж долго.

*

Они остановились, когда уже стемнело, на въезде в городок Хаутон, штат Вермонт, население которого, если верить табличке на въезде, составляло всего 1286 человек. Примерно столько же человек проживало и в Херронс Лайн. Уилл видел впереди сонные улочки, заполненные одноэтажными дощатыми домами, несколько магазинов, в витринах которых до сих пор горел свет, яркие вывески заведений, предлагающих блюда итальянской кухни или пиво, и затемненный участок в центре — скорее всего, это был парк. Чуть дальше — освещенная бейсбольная площадка.

Он услышал, как открылась торцевая дверь автомобиля. Вылезший оттуда Ганнибал прошел вдоль машины к переднему сидению, где был Уилл, и было видно, что ему приходится напрягать все тело, чтобы не упасть. Подойдя к Уиллу, Ганнибал положил руку ему на плечо. Уилл не был уверен, кто из них на самом деле должен был поддерживать другого, но затем Ганнибал вдруг покачнулся, и Уилл схватился сзади за его рубашку, притягивая Лектера ближе к себе.

— Ты уже должен был улечься, — сказал ему Уилл.

— Я уже ложился. Мне нужно было убедиться, что я могу хоть как-то двигаться.

Уилл подумал о лежащем перед ними небольшом городке. Херронс Лайн — еще меньше. На границе, возможно, будет всего один кордонный, может быть, два. Вполне вероятно, что Ганнибал сможет с ними справиться даже в таком состоянии.

— Просто не… — Уилл, сглотнув, замолчал на середине предложения.

В темно-фиолетовом небе над их головами начали появляться первые звезды. Уилл снова посмотрел в сторону бейсбольной площадки и попытался представить, как двойное убийство повлияет на тихое местечко вроде этого. Думать об этом было тяжело, но все же несколько проще, чем о том, как это повлияет на семьи сотрудников пограничной службы. Как это отразиться на их женах, мужьях, матерях, детях. Еще больше несчастья и сломанных судеб.

— Я не стану ничего предпринимать, пока ты сам меня не позовешь, — сказал Ганнибал.

— Такой вариант ничем не лучше.

— Ты в любом случае будешь испытывать вину. Решение должно быть за тобой.

Уилл только кивнул в ответ. Возможно, сейчас это было лучшее, на что он мог надеяться.

— Тебе дать пистолет? — спросил он Ганнибала.

— Не надо. Звук выстрелов привлечет местную полицию. Оставим этот вариант на самый крайний случай. У меня есть вот это, — Ганнибал вдруг, словно из ниоткуда, извлек короткий острый нож, и его лезвие ярко сверкнуло в свете фар. — Тебе тоже нужно что-то вроде него.

— Обойдусь.

— А что ты будешь делать, если я окажусь недостаточно быстрым? Погонишься за ними и сломаешь им шеи? Это вполне может сработать, но есть варианты и попроще.

Уилл закрыл глаза, словно надеясь, что так сможет сбежать от этого разговора.

— Зато так будет чище и аккуратнее, — сказал он.

— Да, но это не подходит для чрезвычайной ситуации, когда ты и так не в лучшей форме. Это требует опыта.

— А у тебя богатый опыт в том, чтобы, догнав человека, сломать его шею?

— Уж побольше, чем у тебя. Хотя, конечно, ты уже потренировался на Фредди Лаундс. Так ты собирался с ней поступить, когда силой вытащил ее из машины? Ты сломал ей шею? Насколько получилось чисто? Или у тебя на уме было что-то другое?

Уиллу стало больно дышать.

— Я ее душил. Возвращайся в машину. Нам пора ехать дальше.

Ганнибал еще пару раз молча обошел машину вокруг, а затем подчинился. Улегшись на заднем сидении, он дал Уиллу обложить себя походным снаряжением, прикрыв их коробки с медицинским оборудованием. Палатку и рюкзак Уилл положил так, чтобы их было хорошо видно через оконное стекло.

— Все нормально? Ты там дышать можешь? — наконец спросил Уилл.

— Жарко, но не слишком дискомфортно.

— Только не усни.

— Я буду рядом, если тебе понадобится моя помощь, Уилл, — тихо ответил Ганнибал.

Уилл вернулся на водительское кресло и поехал дальше. В центре Хаутона он чуть дольше, чем требовалось, задержался на красном сигнале светофора, глядя на бейсбольную площадку.

— Отец подарил мне бейсбольную перчатку, когда мне исполнилось десять, — сказал он. — Биты у нас не было, но мы тренировали подачу мяча, когда находилось подходящее место и немного свободного времени. Но это было не так уж часто. Мне даже никогда особо не нравился бейсбол.

— Положительные ассоциации могут быть связаны почти с чем угодно, — отозвался Ганнибал. — Мы вспоминаем эмоции, которые испытывали, а не само действие.

Чуть помолчав, он спросил:

— Ты играл в бейсбол со своим пасынком?

Уилл медленно кивнул, хоть и знал, что Ганнибал его сейчас не видит. Он играл и с Уолтером, и с Молли. У себя на заднем дворе они устроили что-то вроде импровизированной бейсбольной площадки, разграниченной растущими там деревьями. Они часто шутили на тему «построй его, и он придет»* после того, как впервые показали Уолтеру «Поле его мечты». Он был в восторге и от этого фильма, и от бейсбола в целом. Ничего удивительного, его отец ведь играл в команде «Майами Марлинс». Уилл же со своей новенькой перчаткой и плохой подачей был лишь его жалким подобием.

— Летом, — наконец ответил он Ганнибалу. — Просто чтобы чем-то себя занять.

Несмотря ни на что, он и в самом деле получал от этого удовольствие.

— Нам лучше поторопиться, — добавил Уилл. — Пропускной пункт закрывается в восемь.

*

Они добрались туда к половине восьмого. На настоящий пропускной пункт это было мало похоже: всего-то легкий шлагбаум со светоотражающими полосами, чтобы его было видно в темноте. Рядом — небольшой домик, выкрашенный белой краской, с небольшим навесом над крыльцом. Домику не хватало только такого же белого невысокого заборчика и парочки кресел-качалок на веранде. Сбоку от нее даже был разбит небольшой цветочный сад. Уилл разглядел бутоны засохших роз, цепляющихся стеблями за трельяжную сетку.

Входная дверь открылась, и наружу вышел сотрудник пограничной службы. Включился свет. Это оказалась пожилая женщина в теле, с седыми волосами, собранными на затылке в тугой пучок, и очками в красной оправе. Улыбаясь, она просеменила к его машине. На именном бейдже у нее на груди значилось имя Мишель.

— Добрый вечер, — сказала она Уиллу, наклонившись к окну автомобиля.

— Добрый вечер, — кивнул ей Уилл.

— Паспорт, пожалуйста?

Уилл подал ей паспорт, и она начала его пролистывать. Не было похоже, что она заподозрила в Грэме находящегося в розыске преступника, скорее, он просто был единственным, кого она видела за целый день.

— Как тут тихо, — сказал Уилл.

— Поэтому нам здесь и нравится. По работе или на отдых?

— На отдых. Просто захотелось уехать ненадолго.

— В поход? — спросила женщина, посветив фонариком на заднее сидение.

— Ага. В направлении Лабрадора.

— Там довольно-таки дикая местность. Уверены, что у вас достаточно бензина и питьевой воды?

— Да, достаточно, — заверил ее Уилл. — Никаких проблем.

И все же женщина сомневалась.

— Кто-нибудь знает, куда вы направляетесь? Когда вы собираетесь вернуться? — нахмурившись, спросила она.

Он, несмотря на боль, заставил себя улыбнуться.

— Ну, теперь вы знаете. Я планирую вернуться в воскресенье вечером.

— Откуда вы? Назовите конкретный город.

Уилл чуть напрягся: конкретный город. Нет, она все же его не подозревала, во всяком случае, не предполагала ничего страшнее, чем то, что Уилл — городской пижон, уставший от всего и решивший броситься в омут с головой.

— Вашингтон, округ Колумбия, — ответил он.

— Политик или юрист? — спросила она, удивленно приподняв брови.

— Ни то, ни другое, честное слово.

— Что ж, это, конечно, не мое дело, но вы должны сказать кому-то, хорошо? Не полагайтесь на мобильную связь: вашу задницу она там не спасет. В городе-то телефоны едва ловят, не говоря уж о том, как там дела обстоят.