Два одиночества (ЛП)

— У нас с Аланой было своего рода соглашение, — ответил Ганнибал. — Достойная еда, достойное обращение. Взамен, разумеется, на мое молчание и примерное поведение.

Уилл оторвал взгляд от упаковки лекарств и на секунду замер. Он ведь видел камеру Ганнибала, книги, относительную роскошь и еще тогда в уме связал это с тем, что Ганнибал взял вину за убийство Мэйсона на себя. Но насчет еды он даже не предполагал. А еще Ганнибал не носил кеды на липучках. Ничего удивительного, кроме, разве что, неожиданного сильного удара по чувству собственного достоинства Уилла.

Он сунул пригоршню таблеток Ганнибалу. Зеллер сказал ему правильную дозировку. Свои Уилл заглотил все вместе, запив большим глотком кофе. Зеллер. Возможно ли, что Прайс так и не приехал и не освободил его? Случилась автомобильная авария? Прайс умер или лежит в больнице, а Зеллер, все так же привязанный к стулу, ждет, когда мухи отложат личинки в его глаза?

— Тебя это расстраивает, — заметил Ганнибал. Свои таблетки он запил водой и уселся прямо, чтобы зачерпнуть еще ложку супа.

— Меня много чего расстраивает.

— Это можно понять. Ты должен поспать, как только появится возможность.

— Ничего из этого после сна не начнет расстраивать меня меньше.

— Весь твой организм изнурен. Одна только кровопотеря, не считая падения, ледяной воды и боя…

— Заткнись, — тихо ответил Уилл.

— Злишься, потому что со мной обращались лучше, чем с тобой? — спросил Ганнибал, держа пластиковую чашку супа так, словно она была фарфоровой.

— Я не злюсь. И даже ничуть не удивлен, — Уилл вынул телефон из кармана. Он мог бы позвонить Зеллеру. Джек, возможно, именно ради этого не выдал пока репортерам информацию о вовлеченности Уилла в побег Лектера. И что даст Кроуфорду этот звонок? Точное местоположение? Явно нет, не за то время, что Уиллу понадобится на то, чтобы удостовериться, что с Зеллером все в порядке. Уилл чувствовал себя точно так же, как когда выбирался из океана: он словно превратился в огромный, медлительный ледник. Его мозг работал неправильно, и горячий душ на этот раз не поможет. Ему нужно было нормально поесть и хотя бы двенадцать часов поспать, но ни то, ни другое сделать он не мог.

— Уилл?

— Да что? — огрызнулся тот.

— Расскажи мне, что случилось.

Уилл перевел взгляд с телефона на серьезное лицо Ганнибала. Он подумал о клейме на спине у Лектера, о долгом пешем пути через сугробы, что ему пришлось преодолеть после. Уилл вспомнил, что чувствовал, как дрожали руки Ганнибала, но он ни разу его не уронил. Он принес его домой и удостоверился, что оба были в безопасности.

— Джек обставил все это как розыск беглого преступника. Он охотится за тобой. Я — пропавший без вести. Не объявлен погибшим официально, но близко к этому.

Ганнибал вновь поднес чашку к губам и отпил. Уилл не мог отвести взгляда от того, как тот заглатывал лапшу. Он выглядел задумчивым.

— Получается, ты боишься, что агент Зеллер сейчас находится у себя в квартире, все так же связанный.

— Или что Джек ведет какую-то игру, желая заставить меня раскрыть свои намерения. Да. Что-то из этого.

— Что из этого тебе кажется более вероятным? — спросил Ганнибал.

— Я не знаю.

— Ты хочешь позвонить агенту Зеллеру.

— Мне нужно убедиться, что с ним все хорошо, — ответил Уилл.

— Именно на это Джек, скорее всего, и рассчитывает. Для нас было бы лучше, если бы Зеллера не нашли, — чуть помолчав, добавил Ганнибал.

— Не получится. Его отсутствие заметят на работе. Кто-нибудь обязательно его проведает.

— Было бы лучше его убить, — кивнул Ганнибал.

— Нет. Было бы безопаснее убить его, — Уилл включил телефон и набрал номер. Ганнибал не пытался его остановить.

Два гудка — и Уилл услышал, как Зеллер бодренько прочирикал:

— Зеллер слушает. Алло?

Уилл сжал телефон в руке. Он и не ожидал, что ответит сам Зеллер.

— С тобой все хорошо?

Зеллер пару секунд помолчал, а затем бросил трубку. Уилл безвольно положил телефон на колени, глядя, как дисплей сперва становится слегка приглушенным, а затем — гаснет.

— Что он сказал? — спросил Ганнибал.

— Ничего он не сказал. Только поздоровался. Ты же сам слышал. А потом он повесил трубку.

Ганнибал отдал ему пустую чашку из-под супа и потянулся за яблочным муссом и чистой пластиковой ложкой.

— А ты не думал, что, возможно, он сохранил наш с тобой визит в тайне от Джека? Ты ведь умеешь убеждать.

— Я вовсе не просил его об этом.

— По моему опыту, именно тогда это лучше всего и срабатывает.

— А как насчет Прайса? Ему бы тоже пришлось молчать об этом.

— Тогда есть смысл считать, что это — ловушка, подстроенная Джеком, — ответил Ганнибал, а затем, чуть помолчав, добавил: — Но он не попытался подольше продержать тебя на линии. Капкан не успел захлопнуться.

Уилл помотал головой. Все казалось еще более расплывчатым, чем до того, как он позвонил.

— Что ты собираешься сделать? — спросил Ганнибал.

Уилл в ответ лишь притянул колени к груди и положил на них голову. Сосновые ветви, покачивающиеся на ветру, отбрасывали тени на пол салона машины и на кожу Уилла. Он посмотрел на костлявые ноги Ганнибала. Вспомнил, как тянулся к нему во тьме под водой.

— Уилл?

— Да не знаю я!

Дверь багажника Уилл оставил открытой, и, испугавшись того, как он повысил голос, стайка маленьких птичек, чирикая, перелетела на несколько метров дальше, устроившись на усыпанной сосновыми иглами земле.

— Все это должно было закончиться, — продолжил Уилл. — Все должно было прекратиться. Если бы я знал, что делать дальше, мне бы не пришлось… — он с силой ударил по корпусу машины кулаком. Удар отозвался такой болью в плече Уилла, что ему пришлось стиснуть зубы.

Ганнибал все так же смотрел на него мрачным и непроницаемым взглядом. Под его глазами залегли глубокие тени, а морщины по обе стороны рта стали заметнее. Его лицо, тело, каждое движение — все в нем Уиллу было настолько знакомым, что он едва мог дышать под тяжестью внезапно навалившихся воспоминаний.

Ганнибал вертикально воткнул ложку в банку яблочного мусса, словно та могла сойти за белый флаг перемирия. Он пододвинулся ближе и положил руку на голень Уилла.

От этого прикосновения Уилл не ощутил никакого тепла, скорее, даже наоборот. А ведь руки Ганнибала всегда были теплыми. Закрыв глаза, он попытался не думать о том, как эти же руки нежно гладили его лицо после того, как Ганнибал вынул трубку из его горла. Тогда эти руки точно были теплыми.

— Поспи, — сказал ему Ганнибал.

— Я могу и до Вермонта потерпеть.

— Не сомневаюсь, что тебе хватит сил и упорства, чтобы доехать до границы. Проблема в том, что мы не переберемся через нее, если ты не сможешь убедительно лгать и вести себя спокойно.

Ганнибал был прав, и от осознания этого Уиллу тут же захотелось его ударить. Еще одно доказательство правоты Лектера.

— Я не могу просто так взять и лечь поспать, припарковавшись на обочине.

— Я буду присматривать за тобой и разбужу тебя, если здесь кто-то объявится.

— Да ты ведь и сам засыпаешь на ходу.

— Я могу бодрствовать, когда это необходимо, — продолжал настаивать Ганнибал.

Бой с Корделлом, то, как Корделл вопил, словно резанный, долгий пеший путь… Все это — со свежим клеймом Мэйсона на спине и Уиллом, мертвым грузом лежащим у Ганнибала на руках. Похоже, Лектер это и в самом деле мог.

Уилл потер уставшие глаза тыльной стороной ладони.

Рука Ганнибала плавно переместилась ниже, погладив Уилла по ноге и остановившись на подъеме его стопы.

— Ложись, Уилл.

Одеяла, постеленные на полу в салоне автомобиля, вдруг начали казаться Уиллу до невозможности притягательными. Он не столько и в самом деле решил прилечь, сколько всего лишь взглянуть на них поближе. А потом — еще немного ближе. В конце концов, он блаженно улегся, закрыв глаза и положив голову на бедро Ганнибала, как на подушку.

Ганнибал едва ощутимо дотронулся до его волос, а затем осторожно положил руку на поврежденное плечо Уилла.