Два одиночества (ЛП)

— У тебя нет плана на такой случай?

— У меня их было предостаточно, — Ганнибал ненадолго замолчал, и ветер вместе с шумом дороги едва не заглушили полностью то, что он сказал чуть позже: — Я не ожидал, что они мне и в самом деле понадобятся.

— Ну и что, черт подери, это значит?

Не получив ответа, Уилл украдкой покосился на Ганнибала через плечо. Ганнибал снова был без сознания. Или спал. Или притворялся, что спит. Уилл сильнее вцепился в руль и уставился на дорогу, где кромешную темноту рассеивал лишь свет фар его автомобиля и, изредка — других машин.

— Я не знаю, куда мы едем, — в конце концов вслух сказал Уилл.

Плана у него не было, а еще ему нужно было поспать, и как можно скорее. Дорога расплывалась у него перед глазами. Глаза словно жгло, а шея болела просто от того, что приходилось держать голову, которая уже кружилась. Они направлялись на север. Уилл думал о заповедниках Нью-Джерси-Пайнлэндс, Уортон или Басс-Ривер-Стейт-Форест, где он несколько раз рыбачил. Сейчас, в таком состоянии, он вряд ли сможет доехать до какого-либо из них.

В конце концов, он остановился у заправки, купил парочку хот-догов и припарковал Лэнд Ровер на незаасфальтированной зоне рядом с грузовыми фурами. Они, конечно, не могли остаться здесь на всю ночь, но, как и дальнобойщики, могли пару часов вздремнуть. Уилл с трудом впихнул в себя половину хот-дога и устроился на заднем сидении рядом с Ганнибалом. Он почти сразу же уснул.

Он резко дернулся, просыпаясь, ощутив прикосновение ладони Ганнибала к своей щеке. Даже после того, как Уилл пошевелился, Ганнибал не убрал руку. Уилл слышал его размеренное дыхание. Пусть Грэм и знал, что поспал совсем немного, но сейчас он должен был довольствоваться этим. Он пересел на переднее сидение и снова выехал на дорогу.

*

Уилл направился на север потому, что первым его побуждением было поехать на юг. Туда, где теплый, ласковый океан не будет волнами швырять тебя на острые камни, пока ты не умрешь. Туда, где тебя ждут белоснежный песок и знакомый запах домашней еды.

Он, конечно, осознавал, что никакой логики в этом не было. Неважно, на севере или юге, но люди Джека будут искать их у каждой границы. Их фотографии напечатают и расклеят по сотням стен уже через час или два после того, как Прайс обнаружит Зеллера привязанным к стулу в его собственной квартире. И все же, север казался подходящим направлением.

— Когда я решил искать тебя в Италии, я не был уверен, что меня вообще выпустят из страны, — сказал Уилл. Ганнибал то засыпал, то снова просыпался. Теперь, когда Уилл к нему прикасался, он казался теплым. Теплым, но не горячим от лихорадки, вызванной инфекцией, чего Уилл больше всего опасался.

— Поэтому ты и отправился туда на лодке, — слова Ганнибала, словно тая по краям, сливались вместе.

— Мне не предъявили обвинений, по крайней мере, на тот момент. Но я боялся, что, приехав в аэропорт, обнаружу себя в черном списке потенциальных преступников.

— Как-то сложно предъявлять обвинения человеку, которого чуть не убили, пока он спасал своих друзей по зову долга.

— Я не спас Алану и Джека. И уж точно не спас Эбигейл. Джек спас нас всех.

— Это было меньшее из того, что он мог сделать, — Ганнибал слабо кашлянул, и Уилл по шороху на заднем сидении понял, что тот повернулся. Ну или по крайней мере попытался это сделать.

Уилл заставил себя не оборачиваться, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке. Ганнибал не мог быть в порядке, его ведь подстрелили.

Уилл моргнул, глядя на дорогу, где слабый свет восходящего солнца разливался над соснами, асфальтом и металлическими корпусами машин. В столь ранний час последних на дороге было не так уж много. Компанию их Лэнд Роверу все так же составляли грузовые фуры и автомобили отпускников, к крышам которых были прикреплены упакованные в жесткий пластик вещи.

На несколько минут в салоне воцарилась тишина, словно груз воспоминаний не давал словам прозвучать. А затем Ганнибал снова начал кашлять.

Уилл стиснул зубы и постарался не думать об инфекции или пневмонии. Вероятность того, что после прошлой ночи хотя бы один из них не заболеет, была равносильна чуду.

— Тебе дать воды? — спросил он Ганнибала.

— Да. Пожалуйста.

Уилл, посмотрев на дорожные знаки, припарковался у следующей же грязной развилки, рядом с полем, где летом, скорее всего, выращивали соевые бобы. Сейчас на этом поле были лишь земляные холмики и глубокие борозды, кажущиеся белыми из-за еще не растаявшего снега. Взяв бутылку воды, Уилл залез на заднее сидение.

— Мне нужно взглянуть на твою рану, — сказал он Ганнибалу, пока тот пил. — Зеллер сказал держать ее в чистоте.

— Сколько времени уже прошло? Боюсь, для меня события немного затуманились.

— Что ты помнишь? — спросил Уилл.

Ганнибал, положив одеяло себе на колени, посмотрел в окно на бесплодное поле, старательно избегая взглядом Уилла.

— Помню, как падал вместе с тобой. Но не сам удар.

— Думаю, как раз основной удар взял на себя ты, — сглотнув, ответил Уилл. — Ты был подо мной, когда мы достигли волн.

— Как удачно, — пробормотал Ганнибал. — Еще я помню, как ты вытаскивал меня из глубин. Я думал, что уже умер. Помню, как задавался вопросом, не разочарует ли меня загробная жизнь.

Уилл опустил взгляд, улыбаясь, и от улыбки этой ему было больно не только физически.

— Если это и была загробная жизнь, то в ней было гораздо холоднее, чем я ожидал.

Ганнибал посмотрел на него, чуть удивленно наклонив голову.

— Ты верил, что попадешь в Ад, Уилл?

— Если он вообще существует, то именно там мне и место.

— Что же ты настолько дурного сделал?

— Ты серьезно? — Уилл обхватил руками колени, притянув их к груди, и прислонился спиной к окну. — Убийство, надругательство над мертвыми, каннибализм. Или это не грехи? Не знаю. Убийство — точно грех.

— Самозащита.

— Ощущается, как убийство, когда ты рядом. А еще был Чилтон. И твой пленник.

— Ты говорил, что его убила Чио.

Уилл отвел взгляд.

— Я поставил ее в такое положение, что у нее не было другого выбора.

— Намеренно?

— В тот момент я так не думал. Беделия дала мне небольшой совет. Она сказала, что в долгосрочной перспективе жестокость доставляет меньше проблем, чем милосердие.

— С практической позиции это, вне всякого сомнения, правда. Ты можешь быть практичным относительно жестокости, Уилл?

— Нет. Но и ты — тоже.

Какое-то время они пристально, напряженно смотрели друг другу в глаза. Затем Ганнибал отвел взгляд и сделал еще глоток воды.

— Беделия практична относительно всего. И нет ничего, что могло бы поколебать ее практичность.

— Ты мне дашь сменить тебе бинты или нет? У тебя медицинского оборудования такой запас, что можно при желании снабдить целый полевой госпиталь.

— Я не знал, что мне понадобится, — безмятежно ответил Ганнибал. — Но если я мысленно сопоставил события правильно, то, выходит, сейчас только-только наступило первое утро после нашего падения. Это так?

Уилл кивнул.

— Тогда это может подождать. В идеале — до того момента, когда мы доберемся до места, где ты сможешь отдохнуть. Я, конечно, не стану предлагать себя в качестве водителя, но и ты сейчас не намного лучше.

— Я знаю. Я немного вздремнул, и стало полегче, — Уилл провел ладонями по бедрам и вновь обнял руками колени. — Мы направляемся на север. Есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— У меня есть дом на острове Ньюфаундленд. Он в довольно отдаленной местности, так что шансы, что кто-то случайно на нас наткнется, ничтожны.

— А как мы перейдем границу?

— В сейфе у меня были документы для нас, — Ганнибал нахмурился и потер ладонью висок, там, где был заметный синяк. Один из многих. — Дай подумать.

— Я забрал все из сейфа, — сказал Уилл.

Ганнибал, моргнув, одарил его слабой, медленной улыбкой.

— Конечно же, ты это сделал. Что ж, тогда у нас есть удостоверения личности.