Две души Арчи Кремера (СИ)

Пифий постучал по двери, прислушался, заглянул в комнату. Арчи повернулся к нему.

– Можно подумать, это необходимо, – бросил он и снова отвернулся к экрану.

– В жизни многое не необходимо, но может сделать приятно или расположить других людей. Ты позволишь мне сесть?

Арчи отвернулся и дернул плечами.

– Делайте, что хотите. Все равно же сделаете по-своему, – тихо сказал он.

Пифий хмыкнул.

– Арчи, с твоей стороны очень здорово демонстрировать несгибаемый характер и железную силу воли, – сказал он. – Позволь, однако, напомнить тебе, что своим детским упрямством ты ставишь под удар работу ста двадцати человек.

– Не детским, – прошипел Арчи.

– Детским. Дети очень любят доказывать, что придуманные ими истории правдивы и действительно имели место. Дети же упрямо цепляются за придуманную ими ложь или полуложь или просто за какой-то относительно безобидный мираж. Дети же отличаются удивительным упрямством, которое может возникнуть на пустом месте и продолжаться, даже когда они сами осознали неконструктивность такого поведения. – Пифий взял стул и сел рядом с Арчи. – Поведение совершенно нелогичное и нездравое. Но на то и дети. Они учатся жить в этом мире, определять свое место в нем, взаимодействовать с другими. И всякое другое, вроде тренировки своего воображения и логического аппарата попутно. И прочее, прочее.

Арчи смотрел на него искоса. Но слушал: этому Пифий тихо порадовался.

– Итак. Ты хочешь поставить под удар работу ста двадцати человек? Скажем, у Роланда, который вчера предлагал тебе испытать беговую дорожку в центре, недавно родился ребенок. В этом центре Роланд не просто получает неплохие деньги, но еще и обеспечен очень хорошей медицинской страховкой, распространяемой на всю семью. Ты ведь помнишь, Арчи, что за жизнь такая собачья у ребенка без приличной страховки? Твоя мать отказалась от генетической экспертизы, отнеслась легкомысленно к своей беременности, и не мне тебе рассказывать, каких возможностей ты был лишен из-за ее легкомыслия. А в случае с Робертом будет виновато твое легкомыслие.

– Не легкомыслие же! – в отчаянии воскликнул Арчи.

– А что тогда? – удивился Пифий.

– Как ты не понимаешь! – Арчи привстал на стуле, стукнул кулаками по коленям, и его лицо пыталось что-то выразить. Рот – кривился, глаза – метались вправо-влево, и Пифий предполагал, что если бы Арчи мог, если бы его тело могло, у него в глазах стояли бы слезы.

– Что именно? – сочувственно спросил Пифий.

– Я хочу нормально жить, понимаешь? Нормально!

– Если ты объяснишь мне, что ты понимаешь под твоим «нормально», мы подумаем, возможно ли это и как обеспечить. Итак, нормально – это…

Арчи обмяк на стуле.

– Не в центре, – обреченно сказал он, избегая глядеть на Пифия.

– Смею тебя заверить, никто не будет держать тебя в центре до конца твоих дней. Более того, тебе предстоит побывать в самых интересных местах.

– Да-а? – скептически протянул Арчи.

Пифий самодовольно кивнул.

– Из первых мест, которые я уже могу назвать тебе, будут городок в Австралии и санаторий в Андах. Насколько я знаю, ты и на Марс полетишь.

– И все это время у меня в мозгах будут сидеть наблюдатели?

– М-м, – понимающе протянул Пифий и встал. Он сунул руки в карманы, прогулялся к окну, вернулся к Арчи. – Скажи-ка, упрямый человече, ты знаешь много детей, которые оказываются полностью самостоятельными в четырнадцать?

Арчи сидел на стуле, смотрел на него снизу вверх – и сутулился совершенно по-подростковому.

– Смотри какая штука получается. У меня есть права пилота.

Арчи хмыкнул.

– Ты представляешь? – беззлобно ухмыльнулся Пифий. – Сам удивляюсь. Настоящего пилота, а не водителя всестихийника. Я уже не помню, отчего я решил заполучить эти права. Мне было девятнадцать, кажись, да, девятнадцать. Я был самонадеян, горд тем, что достигал вершин мастерства в самых рыночных на тот момент симуляторах, виртуалка была моим вторым домом. И что ты думаешь, Арчи Кремер? Меня заставили заниматься двести часов, и я все равно провалил практический экзамен. Потому что видишь ли, симуляция, какой бы хорошей она ни была, это всего лишь симуляция. Жизнь требует иного опыта. Вот ты, например. Ты заполучил отличное тело. Ты доволен им? Ребята из генлаборатории утверждают, чуть ли не здоровьем мамы клянутся, что внешне это тело полностью, совершенно соответстует тому, что бы тебе досталось, не будь в твоем исходном генном коде тех нескольких генов, из-за которых коллагены в нем пошли вразнос. Но насколько хорошо ты можешь им пользоваться? Марафон уже бегал? – прищурился Пифий. – А под водой плавал? Вот видишь. И это я не говорю о том, что тебе нужно учиться вести себя в большом городе, к примеру. Или в лесу. Всему нужно учиться. И хотя бы до восемнадцати лет настоятельно рекомендуется учиться еще и под присмотром. Эта граница совершеннолетия возникла не на пустом месте. И честно, я сам бы хотел, чтобы ты был как можно лучше готов к твоему совершеннолетию. Ну как?

– А что ты говорил об отпуске, это правда?

– Конечно. Мы можем даже начать со следующих выходных. Один день в городе. Но.

Пифий снова уселся на стул и заглянул в лицо Арчи.

Лицо Арчи стало безмятежно-симметричным. Пифий испытал желание потянуть его за щеки, что ли, чтобы не видеть перед собой куклу, а обращаться к человеку, попутно знакомиться с его реакциями, убеждаться, что он слышит, слушает, а не отключил звуковой интерфейс – иными словами, оглох по своему произволению.

И поэтому Пифий молчал. Наказывал Арчи не словом, не интонацией, а молчанием. Прошлый профиль мальчишки достаточно однозначно давал понять: очень действенное средство. Мальчишка, сидевший перед ним, да еще заключенный в тело взрослого человека, да еще с рефлексами искина, как Пифий уже успел понять, здорово изменился.

Но Пифию было некуда спешить.

Но и у Арчи была уйма свободного времени.

Правда, опыта у него было значительно меньше.

– Ты готов слушать? – вежливо спросил Пифий, подождав секунду-другую после того, как Арчи отвел глаза. Вообще странное это дело: в человеческом взгляде было нечто такое, что другим человеком воспринимается почти как физическое ощущение. Зеркальные структуры, мать их, зеркальные нейроны. Те самые, которые проецируют поведение другого человека на себя. И не только проецируют, но и позволяют строить прогнозы, оценивать степень опасности – а как же иначе, позволяют предполагать, что за действие будет следующим, что за слово скорее всего будет употреблено в предложении следующим – потому что люди в принципе схожи, функционируют по схожим принципам. И по идее, Пифий убеждал себя, что перед ним сидит человек, а соответственно, и привычные модели поведения можно применять к нему, а мозг упрямо отказывался опознавать в Арчи этого самого обычного человека. И проецировать на себя его поведение, а на себя его упрямо отказывался.

– Что именно? – вежливо спросил Арчи.

– Мое предложение. – Не менее вежливо ответил Пифий. – Мы заключаем пакт о взаимовыгодном сотрудничестве, ты активно участвуешь в программе, а я активно продвигаю твои интересы и убеждаю всех, что тебе просто необходимы выходные дни и отпуска, все больше самостоятельности, что ты уже готов к ней в полной мере.

Арчи хмыкнул. Не так, как это сделал бы Пифий – или большинство других людей – выдохнув, а отчетливо произнес это самое «хм».

– Тебе нужно учиться бесконечно многому, Арчи. – Мягче уже продолжал Пифий. – Тем более учеба – это процесс, который длится бесконечно. В том числе и в отношении твоей самостоятельности. Ну так как? Ты согласен сотрудничать?

– А что именно ты думаешь, когда говоришь об этом сотрудничестве? – помолчав, поизучав его, спросил Арчи.

– Каким именно тестам я хочу тебя подвергнуть. Например. Просчитать взаимодействие твое и Арта. Проверить его эффективность в разных условиях. Например, когда следует решить какую-нибудь очень сложную теоретическую и не менее сложную практическую задачу. И что ты можешь поиметь с этих тестов. В конце концов, твой Арт может оказать тебе невероятную поддержку.