Если вызов брошен (СИ)

— Спрашивайте, — позволил Алва и повел плечом (даже если он и был заинтригован, виду не подал).

— Вы ведь знаете, как именно клялся Рамиро Старший?

— Помню слово в слово, — фыркнул тот и тряхнул головой, убирая с лица мешающий локон. — Он клялся кровью защищать свою страну и делать все, что сочтет нужным для ее блага, а еще — хранить своего короля.

— Благодарю вас! — воскликнул Дик, поклонился и ушел. У него возник план, как избежать той самой зависимости, из-за которой над Окделлами насмехался даже король. Не хотел Дик хранить мерзавца, возомнившего о себе невесть что! До кровавых кругов перед глазами — не желал. Будь его воля, он вообще отказался бы клясться кровью, только, увы, это могло плохо отразиться и на отце, и на сестрах. Пусть Айрис неустанно повторяла, что Ее Величество Матильда не даст в обиду своих фрейлин, Дик предпочитал не рисковать.

Уже подходя к дворцу, он с сожалением подумал о том, что не узнал, как обстоят дела с кровными клятвами в самой Кэналлоа.

========== Глава 2 ==========

На лицах эориев застыли удивление, непонимание, злость и неуверенность. Даже обидно стало: неужели все эти люди считали род Окделлов настолько недалеким, что не ждали от его представителя ничего нового? Мелькнуло отрешенное лицо Алвы. Тот казался спокойным, но в глазах бушевало синее пламя. Похоже, соберано Кэналлоа разозлился.

— Дикон, — спросила Айрис, — ты это из-за Алвы, да?

— Скорее, из-за себя самого. Не желаю хранить род того, кто считает меня недалеким северянином.

Айрис пожала плечами.

— Я остаюсь при дворе в свите Матильды Ракан. Тем не менее сильно рассчитываю на то, что вы с отцом вызволите меня из банки с пауканами в самое скорое время. Рассчитываю на Дивина.

— Если не отыщешь кого-нибудь по нраву здесь.

Айрис закатила глаза к небу и фыркнула, выражая свое отношение к этой идее. Дик поцеловал ей руку и вскочил на Баловника. Приземистый неприметный конек плохо соответствовал его титулу, но был вынослив и неприхотлив. Ему, как и хозяину, не нравилось в столице.

Дик направился в столичный особняк Окделлов. Следовало отдать слугам последние распоряжения, собраться, а дня через четыре выехать в дорогу. В Кабитэле его больше ничто не держало.

Прежде чем он осознал, что окончательно заблудился в переплетении городских улиц, прошло не менее двух часов. Небосвод заволокли тучи; скатывающееся за горизонт солнце окрашивало их алым зловещим светом — казалось, кровь разлили над миром. Он пытался выспросить дорогу, но, как назло, горожане словно попрятались, а те, кто все же попались ему на пути, указали неверное направление.

Когда на небо высыпали первые звезды, он добрался до Данара и с облегчением вздохнул: река являлась неплохим ориентиром. Двигаясь вдоль ее русла, Дик рано или поздно достиг бы одной из широких улиц, выводящих к королевскому дворцу. Оттуда добраться до особняка Окделлов не составило бы труда. Дику просто следовало быть внимательнее. Например, не путать левую руку с правой, сворачивая в переулки и пытаясь сократить путь.

Дорога вела между двух заброшенных аббатств, и поначалу Дик не видел в ней ничего зловещего. Пока не всхрапнул Баловник, а тени возле стены показались слишком черными. Он оглянулся, но и там сгущалась темень, от которой так и веяло опасностью. Света тонкого серпа луны, едва вскарабкавшегося над горизонтом, отчаянно не хватало. В Надоре в такие ночи зажигали факелы, но не в столице. Дик повел себя слишком беспечно, отпустив свиту сразу после церемонии принесения клятвы и заявив, что в состоянии добраться до дома самостоятельно.

Он осторожно, стараясь не привлекать внимания, проверил, хорошо ли выходит из ножен шпага, и поторопил Баловника. Тот шагнул к аббатствам, но в следующий миг попятился, чего-то испугавшись. Возможно, ничего особенного впереди не было, но Дик все равно натянул повод. Лошадиному чутью он доверял больше, чем своему собственному.

Баловник встал на дыбы, разворачиваясь на задних ногах, и, уже приняв нормальное положение, по неисправимой жеребячьей привычке опустил голову, приподняв круп.

— Ах ты… пегая кобыла! — выругался Дик, роняя повод, припадая к лошадиной шее и обнимая ее обеими руками. Только это движение, несвойственное аристократу, привыкшему к верховой езде и вышколенным коням, спасло его от падения и сохранило жизнь.

Выстрел снес с головы шляпу, но сам Дик остался цел. Он немедленно упал на землю, откатившись под прикрытие хлипких кустов, найдя хоть какое-то, пусть и мнимое убежище. Баловник фыркнул и отбежал подальше, готовый явиться по первому зову.

Второй выстрел ударил в землю в трех шагах от кустов. Кто-то выругался. Дик отметил шипящий акцент, как правило свойственный дриксам, однако имя стрелка оказалось вполне талигойским.

— Никола, не трать пули. Темень — хоть глаз выколи.

Говоривший не скрывался — отлепился от стены и вышел на относительно освещенное пространство. В темном одеянии, в широкополой шляпе ему абсолютно нечего было опасаться. Дик при всем желании не разглядел бы его лица. Он даже не мог кинуться на мерзавца со шпагой: стрелок все еще оставался где-то в тени, а стрелял он не так уж и посредственно.

Дик снова посетовал на свою беспечность: если бы у него с собой имелся пистолет, то убить хотя бы этого висельника не составило бы труда. С другой стороны, он ведь приехал в столицу, а не на поле боя.

Наличие шпаги на бедре у медленно продвигающегося в его сторону убийцы намекало на то, что Дик нарвался не на обычный сброд. Кто-то подослал к нему мерзавцев, но зачем? Герб Повелителей Скал уж точно не разбили бы в связи с его гибелью. Отец немедленно объявил бы своим наследником кого-нибудь из Ноймара.

Убийца приближался, Дик готовился ударить, даже если этот последний выпад будет стоить ему жизни. Он надеялся на темноту. Однако геройствовать не пришлось. Расстояние между ними сократилось до трех шагов, когда еще один выстрел уложил мерзавца наповал.

— Вы живы? — этот голос Дик не спутал бы ни с чьим другим. Он поверить не смел в подобную удачу, пока не рассмотрел легкую изящную фигуру кэналлийского соберано. Тот появился со стороны Данара, а не проулка.

— Герцог, осторожно! — в данный момент Дик не думал о том, что именно Ворон мог быть инициатором покушения, а теперь выяснял его местоположение столь оригинальным образом. И о том, что привлекает внимание стрелка, — тоже. Алва сейчас представлял собой много лучшую мишень.

Звук его голоса совпал с грохотом выстрела. С Алвы слетела шляпа, но он не обратил на это ни малейшего внимания и, даже не пригнувшись, резко вскинул руку. Грянул ответный залп, и Дик услышал сдавленный крик стрелка.

— Хуан, проверь!

Еще одна тень метнулась от Данара в сторону аббатств. Послышался топот и какой-то шорох.

— Вечера в Кабитэле не столь теплые, как на моей родине. Вставайте, граф. Менее всего я хотел бы, чтобы вы подхватили простуду, — обронил Алва.

— В Надоре гораздо холоднее, — заметил Дик, поднимаясь. Убийц могло быть и больше двоих, но он не хотел выглядеть трусом в глазах Ворона. — Благодарю вас за помощь, герцог Алва.

— Благодарите? — он фыркнул и поморщился. — Признаться, я был уверен, что помешал вам, но если вы не собираетесь предъявлять претензий, то и к лучшему.

Алва говорил высокомерно, даже презрительно, но Дик решил не обращать на это внимания. В конце концов, ему ведь спасли жизнь, а заодно и фамильную честь: неизвестно, что убийцы сделали бы с телом. Скорее всего, кинули бы в реку. Дик всего раз, в ранней юности, видел утопленника, но ему хватило на всю жизнь. В подобном виде лежать в фамильном склепе он не хотел точно.

Вместо того чтобы ответить, он подошел к убитому. Пуля угодила в грудь и наверняка пробила сердце. Умер тот мгновенно, а жаль: Дик не отказался бы побеседовать с ним.

— Я промахнулся, — Алва недовольно поджал губы, смотря на убитого.

— Вы убили его, герцог.

— А намеревался ранить.