Музыка абсурдной жизни (СИ)

— Эй, как ты? И далеко ли собрался? — Парень лениво повернулся к учителю, потом снова встал спиной и взял в руки футляр, вскоре дотащив его до дивана.

— Более или менее. Я за скрипкой. Давайте продолжим занятие? — Синеволосый едва придержал свою отвисшую челюсть и не сразу нашёл, что ответить.

— Ты совсем? Да и мы, кстати, его не начинали даже, если что… — слова путались от уверенной, но абсурдной мысли музыканта, а в голове даже не укладывалось такое положение дел.

— Да, я больной. Причём в прямом смысле. Но думаю, что смогу позаниматься. Для меня игра будет самым лучшим лечением, — просто проговорил Фран и уже слегка дрожащими руками начал протирать смычок канифолью. Он делал это зачем-то перед каждым прошлым занятием, хотя прекрасно знал, что тогда шла лишь теоретическая часть. Мукуро несколько секунд сидел с изумлённым лицом, не вполне принимая эту информацию за действительность, а потом неожиданно соскочил с места, кинувшись к ученику.

— Сколько раз я уже говорил, что ты дурак? — Он приземлился рядом с парнем на диван и с интересом стал наблюдать за его труднодаваемой, но усердной работой.

— Сто… — Зеленоволосый призадумался, подняв голову и смешно прищурив один глаз, — Сто двадцать один раз, если не ошибаюсь.

— Ого! — Мужчина и не ожидал, что его перебьют и ошарашат такой статистикой. — Трепетно считаешь и запоминаешь каждую мелочь, связанную с занятиями? — Фран быстро повёл плечами и спокойно вернулся к своей работе; Рокудо решил продолжить: — Ладно, ясно всё с тобой. Но лично мне кажется, что тебе лучше было бы отправиться домой и хорошенько отдохнуть. Ты ещё, кстати, должен рассказать мне о случившемся. Я этого так не оставлю.

— Ну ничего себе, будете мстить за меня? — с поддельным восторгом и жеманством воскликнул скрипач, бросив делано яркий взгляд на учителя. Тот ухмыльнулся.

— Посмотрим, мой милый, посмотрим… В зависимости от обстоятельств мы можем подать в полицию заявление об этом. А так всё же думаю, что лучше нам с тобой отправиться домой. Я довезу тебя. — Мужчина хотел было встать и отправиться искать ключи в верхнем ящике стола, как парень схватил его за локоть, делая слабые попытки посадить назад.

— Не стоит. Я же чувствую, когда мне совсем плохо, а когда ещё терпимо и нормально. Я хочу сыграть вам. Знаете… последние две недели я тренировался сам, чтобы показать вам на сегодняшнем занятии, что умею, что развил немного свои способности, что ваш выбор не так отчаянен, как могло показаться на первый взгляд. — Фран отчего-то не мог поднять свои глаза на удивлённого Мукуро, лишь раз стрельнув ими в сторону преподавателя. Его пальцы крепко сцепили рукав рубашки, но стоило лишь встряхнуть рукой — и освобождение от захвата было обеспечено. Он только с виду казался сильным и стойким, внутри же был обыкновенным нежным ребёнком. Даже более ласковым, чем все остальные дети, какой бы неправдой это ни казалось. Сложно сказать, что Рокудо был тронут… он был растроган до глубины души этим признанием. Словно теми словами парень ещё раз и окончательно что-то доказал ему, вконец убедив. Сердце уже неприлично для его возраста и семейного положения заухало и зашлось в ускоренном темпе; мужчина боялся, что его стук услышит чуткий музыкант. Синеволосый без сил присел на диван вновь и усмехнулся — но теперь уже больше с добрым чувством.

— Вот как… Знаешь, мне не нужны такие жертвы. Если ты не сможешь играть — то не надо. Оставь до лучших времён, отдохни. Я тебя вовсе не заставляю. Но… — синеволосый попытался поймать взгляд Франа, но напрасно, — Но пойми, что твои усердные старания мне словно бальзам на душу. До безумия радостно, что ты уделяешь хоть пару минуточек на самообразование и саморазвитие. Это сложно передать, мой ученик, как я горд за тебя…

— Я же ещё ничего не сделал, мастер… — тщетно скрывая улыбку волосами, тихо сказал скрипач, начиная вертеть в руках смычок. — Зачем вы меня хвалите? По правде сказать, моя музыка мало чем стала отличной от той, которую я исполнил на экзамене, и…

— Спасибо тебе за искренние старания и стремление к обучению, несмотря ни на что. Это дорогого стоит, уж поверь мне, — выдал на одном дыхании мужчина и нежно похлопал по плечу ученика, даже больше это было похоже на осторожное проглаживание или вообще на едва прерываемое прикосновение к плечу. Мукуро был готов обнять Франа, но счёл это слишком интимным, потому и просто по-настоящему улыбнулся, решив подарить парню хотя бы свою улыбку, не прикрытую и не приправленную никакими ложными эмоциями. Только всё самое настоящее и чистое. «Думаю, ты этого достоин, Фран…» Пару минут продолжалось вовсе не неприятное молчание, а наоборот как-то гармонично вписывающееся в сложившуюся атмосферу. Потом музыкант встал и просяще сложил руки ладонями вместе, с просьбой глядя на учителя.

— Но всё-таки… пожалуйста, можно я вам сыграю, и мы тогда поедем? Я так готовился, так готовился именно к этому занятию!.. Хочу показать вам свою музыку сегодня! — Рокудо улыбнулся этой неприкрытой детскости Франа и, наигранно выделив время на якобы «подумать», в конце соизволил ответить:

— Ну… ладно, хорошо, разрешаю. Так и быть. — Зеленоволосый уже перестал напоминать самого себя: с радостно блестящими глазами, с весёлостью вдоль и поперёк своего лица и неимоверным желанием сыграть, несмотря на сильную слабость, он бросился сию минуту к инструменту и начал быстро вытаскивать его оттуда. — Только обещай, что потом расскажешь, что же всё-таки случилось с тобой, горе ты моё луковое.

— Хорошо-хорошо, — закивал мальчишка и с вожделением достал скрипку, а также какие-то нотные листы — видимо, сама мелодия. — Сегодня же должна была начаться практика, да? Так вот, раз так занятие обломилось — чего в жизни не бывает — я всё же исполню свой ученический долг и сыграю. Хоть чуть-чуть, но выполним наш план.

Всё это парень проговорил с необыкновенной живостью и интересом, полыхая эмоциями снаружи и изнутри. Кажется, ему тогда было всё равно, насколько менялся его статус в глазах Мукуро. «А где же твой извечный пофигизм, Фран? Неужто принял меня за близкого человека? Так быстро…»

— Ты так заботишься об этом. Неужели полюбил уроки? — спросил Рокудо не совсем то, что хотел. Парень малость смутился, отвёл взгляд и сделал неловкий полукивок. Он взял свои листы, инструмент и вытащил ближайший пепипетр на середину, начав раскладывать там ноты.

— Вы интересно преподаёте, плюс, к тому же, вы сами весьма приятный в общении человек. Я думал, что никогда не осилю эти ноты или просто умру под тонной теоретической части… Но то, как о них рассказали мне вы!.. Превосходно! — Фран на секунду задумался сам и тут же продолжил: — Вот что называется: талант не пропьёшь. Вы и вправду замечательный учитель.

— Чего не ожидал, так это услышать подобное от тебя. Спасибо, спасибо… — только и мог выговорить Мукуро, боясь за всплеском чувств сейчас ляпнуть чего-нибудь не того. Явное недоброжелательность между ними заметно спала, стены стали неизбежно рушиться, а тонкая, пока соразмерная лишь паутинке, ниточка стала протягиваться от одного к другому. Хотя были ли все эти преграды до этого? Может, то были лишь надуманные вымыслы обоих? Может, и не было никакой глупой войны в самом-то деле?.. Они наверняка оба просто жёстко оплошали; раньше очухался, естественно, мужчина — опыта и прожитой жизни было у него всё же побольше, чем у бродяги, хотя и у того было нелёгкое прошлое. Синеволосый глянул на музыканта: тот, едва слышно теребя струну, слегка шевелил одними губами, смотря в пол, словно воспроизводя у себя в голове и решаясь сказать это вслух. Наконец он вскинул голову и уже собрался было сказать, как, столкнувшись с разноцветным взглядом, потупил свой и лишь прокашлялся, теперь наверняка решаясь сказать нечто другое. Те слова — может, важные, а может, нет, с диким признанием или холодным отрицанием, тихие или громкие, наполненные смыслом или так, ни о чём — во всяком случае канули в бездну. А Рокудо бы послушал их. Ведь это, кажется, должно быть что-то важное, какая-то доля смыла в них была…