Музыка абсурдной жизни (СИ)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

========== (Не)Новая встреча. ==========

Припёртого к стене хамелеона не отличишь от стены.

Доминик Опольский ©.

Музыка — это язык души; это область чувств и настроений; это — в звуках выраженная жизнь души.

Александр Серов ©.

— Я думаю, что из него мог бы выйти толк. Он как неотёсанный алмаз — если попадёт в руки к хорошему мастеру, то станет поистине драгоценным бриллиантом, — тихо, задумчиво и будто себе проговорил синеволосый мужчина, приложив пальцы к подбородку и с видом активной мыслительной деятельности глядя на стоящего неподалёку от него парня, зажавшего в своих тонких пальцах скрипку. Женщина лет сорока с чем-то, что сидела поодаль от говорившего, в следующую же секунду вспыхнула, чуть ли не вскочив со своего стула, и активно начала жестикулировать в такт своим словам.

— Господи, вы понимаете, что говорите, мистер Рокудо Мукуро? — она привстала и грозно упёрла руки в бока; мужчина при этом остался неподвижен. — Разве вы, вы — тот, который пришёл к нам с такой безупречной рецензией от института и так отлично проработавший здесь два года, можете говорить это? Разве не видите, что мальчик не знает элементарные правила нотной грамоты, что его музыка сбивчива и неритмична порой вообще, что эту мелодию он или придумал сам — а вы сами понимаете, что можно придумать, ни разу не ходя в музыкальную школу, или исковеркал что-то известное? Вы вообще слушаете меня? — вдруг раздражённо спросила она, подойдя ближе и будто заглядывая в глаза своему коллеге, проверяя, не игнорирует ли он её. Тот же спокойно вздохнул, перевёл свой пристальный взгляд с хрупкого парнишки на неё и начал:

— Я же сказал ясно — неотёсанный. Если бы он походил на пару-тройку занятий, то смог бы развить свой талант к игре на скрипке до небывалых высот. Сейчас же да, соглашусь отчасти с вами — ему много чего не хватает. Но поверьте — слух у него есть. Говорю же — истинный бриллиант, — Мукуро вновь перевёл взгляд своих разноцветных глаз на выступившего зеленоволосого паренька, который на удивление спокойно и уверенно держался даже при критике своей игры. На мгновение их глаза встретились — немая просьба, холодность в ответ… и вдруг — что-то будто промелькнуло в тех сочно-зелёных глазах: то ли нежность, то ли уже мольба, то ли нотки сильного разочарования, и в ответ уже шла не прежняя сталь взгляда, а какая-то нерешительность, сомнение, раздумье… Кажется, женщина что-то парировала в ответ, но Мукуро её уже мало слушал — он всматривался в юного скрипача, думая, нужно или не нужно тешить его глупыми надеждами и мучить бесполезными занятиями. Парень осторожно провёл по грифу скрипки, словно стряхивая с неё пыль; да, его инструмент достался ему не иначе как от его дедушки, если не раньше, ведь выглядел довольно-таки старо — таких моделей, знал Рокудо, не выпускали вот уже как лет пятьдесят — но тем не менее, несмотря на давнишнюю дату своего выпуска, инструмент на вид казался ухоженным, за ним, было видно, хорошо следили, меняли струны, тщательно вытирали пыль из труднодоступных уголков, а смычок смачно протирали канифолью.

Юный скрипач был явно небогат, наверняка именно поэтому ему и был закрыт вход в это музыкальное учреждение в виде порой преувеличенных недостатков, сказанных завучем. Но у Мукуро была иная цель: воспитать талант, и всё равно, какой ценой ему это удастся сделать. Однако и идти наперекор начальству не особо-то хотелось… Он задумался, в то время как его коллега продолжала распинаться про бедного паренька, порой яростно указывая на него пальцем и почти что брызжа слюной. Тот стоял неподвижно; удивительно, но ни один мускул на его лице не дрогнул после таких, возможно, в чём-то обидных слов. Он был совершенно спокоен и равнодушен к происходящему, будто решалась судьба не его, а какого-то постороннего человека. Рокудо усмехнулся, сложив ладони вместе и приставив их к лицу — излюбленный его жест, когда он раздумывал о чём-то серьёзном. Завуч тем временем, видя насмешку собеседника, разошлась ещё больше, подняв свою громкость на тон выше, а движения сделав чуточку быстрее и бешенее. Равнодушие нравилось Мукуро; собственно, ему всегда нравилось что-то необычное. И, кажется, он нашёл это. Он всё это время пытался найти что-либо интересное, захватывающее, поистине особенное в людях. Но жизнь подкидывала ему заурядные таланты, обучать которых — сущая скука. Рокудо вновь хитро улыбнулся, глядя на спокойный вздох скрипача и его взгляд, явно просивший теперь не поддержки, а хотя бы прекращения этого словесного поноса женщины. Мукуро понимающе улыбнулся, кивнул и, когда речь его коллеги стала утихать и явно снижать темпы, перебил её:

— Я беру его, — удивлённый возглас прошёлся по толпе; ах, Рокудо совсем забыл, что в зале было около пятнадцати человек выступавших и комиссия, которая могла быть удивлена его поступком. И во всё это время они внимательно следили за развитием событий, действительно заинтересовавшись ими. А потом были, мягко говоря, шокированы произошедшим, ведь он не ответил ни на один довод завуча по поводу отказа этому парнишки от занятий здесь. Мукуро же было всё равно — поддержат его или нет, да и вообще — на мнение окружающих в общем. Ведь главным залогом правильности его решения был… благодарный и тёплый взгляд юного скрипача. Отчего бы это равнодушию вдруг оттаять? Он тихонько рассмеялся, встал в полный рост и повернулся к сзади него сидящим, словно готовясь объявить что-то.

— Он будет обучаться лишь у меня, и я не буду требовать за него премии. Надеюсь, желание руководящего состава удовлетворено, — он многозначительно глянул на завуча, покрасневшую от стыда до корней волос и отвернувшуюся сейчас в сторону сцены, якобы она была ни при чём. Рокудо усмехнулся, вновь перевёл взгляд на аудиторию, посматривавшую на него, как на безумного. — Возражения не принимаются. Обещаю, это будет великий скрипач.

Он развернулся, спокойно взял в руки свой кейс и двинулся к выходу — этот паренёк был последним из выступивших. Однако перед тем, как сделать разворот в сторону двери, он ещё раз окинул быстрым взглядом своего будущего ученика. «Ничего, сделаем из тебя человека», — промелькнуло в мыслях мужчины, и через пару секунд ошарашенный зал сотряс громкий хлопок двери, заставивший всех очнуться. Мгновенно начались жаркие дебаты о случившемся, стали разбирать этого странного учителя по косточкам, его решение, потом этого выступившего парня и его игру — словом, всё, что только могло относиться к этому делу. Под шумок, всеми обсуждаемый, но никем не замеченный Фран (а именно так звали юного скрипача) осторожно подполз к выходу. Секунда — и предмет обсуждения благополучно скрылся.

Однако никто не мог спорить с Рокудо — это не несло вред сему музыкальному учреждению, да и было лишь на ответственности и возможностях самого учителя. А раз тот решил, значит, тщательно взвесил все «за» и «против», чтобы выбрать такое. На самом деле все эти жаркие споры были лишь тогда, когда его самого не было в комнате — его банально все боялись. Он смог внушить этот страх, даже не преследуя подобной цели. Мукуро был поистине гениальным человеком — в этом было его счастье и горе. Счастье в том, что такой как он сможет продвинуть прекрасное искусство игры на скрипке дальше, может быть, создаст пару своих не менее красивых композиций, а может, преуспеет в виртуозном исполнении самых известных — нам пока неизвестно, ведь этот молодой мужчина только на самом начале своего творческого пути, но какие-то шажки он уже начал делать в этом направлении, для своего возраста прославившись непревзойдённым учителем и доведя своих редких, но действительно щедро одарённых учеников до собственного места среди известных музыкантов, славы, популярности, денег… Какому юному уму не хотелось бы иметь такое? Но и для себя Мукуро достаточно постарался — иногда где-то выступал, был известен в определённых кругах, бывал приглашённым в знаменитые концертные залы своего города, а порой и страны. В общем говоря, вниманием и деньгами обделён не был. Многие его уважали, богославляли, влюблялись (особенно юные ученицы), однако некоторые были иного мнения о нём…