Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель (СИ)

Мурат стал задыхаться, пытаясь содрать с себя удавку, его соратники надвинулись на Касима, намереваясь помочь своему главарю. Касим тянул цепь на себя с такой силой, что на его руках вздулись вены, а узлы мышц явственно выделились под смуглой кожей. Теперь он имел возможность увидеть, что происходит с Амиром. Как ни странно, калиф умудрялся довольно-таки прилично парировать атаки двух громил, которые наседали на него с саблями. Касим знал, что Амир частенько занимается королевским фехтованием, но ему еще ни разу не доводилось нормально понаблюдать за его тренировками.

На время отбросив беспокойство за калифа, он с последним усилием рванул на себя цепь, намереваясь покончить с противником раз и навсегда, но вдруг голову его пронзила острая боль. Перед глазами все помутнело, и он выпустил цепь из рук, свалившись на землю. Боль была так сильна, что он на несколько секунд потерял зрение, схватившись за голову.

— Сегодня отличная публика, верно? Народа много. Думаю, ставки будут большие, — хмыкнул Мурат, зачерпывая ладонями воду из тазика, что стоял на стуле в углу.

— Да, это верно, — пробормотал Касим, осторожно натягивая на раненое плечо кожаную жилетку.

— Совсем расклеился? — сочувствующе спросил друг. — Может, отменим сегодняшний бой?

— Нет.

— Ты морщишься при каждом движении.

— Мурат, ты же знаешь, что я ни за что не пропущу сегодняшний бой. Мне позарез нужны деньги.

— Как и мне… — хмыкнул тот. — У нас бой друг против друга. Что будем делать? Опять сыграем на публику, а потом поделим выигрыш?

— Да, — рассеянно отозвался Касим, думая о том, как бы поскорее оказаться дома. Он оставил Данияля совершенно одного практически на весь день, и теперь очень переживал, как там братишка без него справляется. Ведь, кроме него, некому было подправить ему одеяло, открыть окно, если было жарко, подать воды, помочь подняться с постели…

Мысли о брате отошли на задний план, стоило ему выйти на арену.

Приглушенный свет, рев сотен надрывающихся глоток, от которого звенит в ушах, посыпанный песком пол и ставки, ставки, ставки… Сценарий был продуман от начала и до конца, и Мурат завязал бой первым, как они и делали обычно. Касим сегодня сражался не в полную силу: раненое плечо не позволяло ему драться так, как обычно, и зрители замечали это — ставки на Мурата поднимались.

Он уворачивался от атак друга, пытаясь сам ударить его. Мурат иногда раскрывался, как они и договаривались, но он по большей части развлекался сегодня. Касим понимал, что в этот раз ему придется сыграть роль «поверженного», но смутное беспокойство, что терзало его все эти дни, заставляло его колебаться и уклоняться от атак Мурата всерьез, все не давая ему возможности нанести решающего удара, который положит конец их выступлению. Брат. Его больной брат, которому требовались баснословно дорогие лекарства. Он смотрел на своего псевдо-противника и видел перед собой возможность купить эти самые лекарства. Надо только наступить на горло своей чести.

Мурат незаметно улыбнулся ему, бросив вопросительный взгляд. Касим заметил, что тот совсем расслабился, и… наверное, в него вселился бес, потому что то, что он сделал в следующий момент, никак нельзя было оправдать.

Правила арены не запрещали использовать оружие, и Касим воспользовался кинжалом, с которым редко расставался, незаметно вытащив его из своего сапога. И вонзил в бок Мурата, когда тот раскрылся в очередной раз. Истекая кровью, друг упал на пол.

— Касим! — Отчаянный крик калифа заставил его раскрыть глаза как раз в тот момент, когда сапог Мурата оказался прямо над ним.

Он успел увернуться и, откатившись в сторону, вскочил на ноги. Еще чуть-чуть, и Мурат бы наступил ему на горло.

Амира уже прижали к стенке и обезоружили, заставив смотреть, как Мурат расправляется с ним, но Касим, к счастью, очнулся вовремя. Похоже, прошло всего несколько минут, даже меньше.

Его кинжал валялся в пыли на земле рядом с Муратом. Касим, задыхаясь, вскинул руки.

— Подожди! — воскликнул он. — Мурат, подожди.

В синих глазах его противника мелькнуло странное выражение, быстро сменившееся неистовой яростью.

— Подождать?! — прорычал он. — Как тогда, на арене, когда ты меня предал, друг? — издевательски процедил он.

— Мурат… Умоляю, отпусти калифа и делай со мной то, что тебе вздумается, только отпусти его. Я прошу тебя.

— О, он тебе дорог? — елейным голосом произнес мужчина и, подцепив носком сапога кинжал, подкинул его в воздух и поймал. Он любовно провел пальцем по остро отточенному лезвию и направился к калифу, припертому к стенке.

Амир мгновенно выпрямился, вздернул подбородок и бросил на приближающегося врага полный ледяного пренебрежения и презрения взгляд, хотя только что бился в руках двух своих пленителей, пытаясь добраться до Касима и предупредить его или спасти.

— Нет! Постой! Мурат, не смей! — Касим метнулся вперед, хватая его за руку и дергая на себя. — Он ни в чем не виноват. Не надо мстить мне так, прошу тебя.

— Но ведь это единственный способ причинить тебе такую же боль, какую ты причинил мне, — прошипел Мурат, перехватывая его руку за запястье и отрывая от своей руки. — Я действительно считал тебя другом… Но теперь я ненавижу тебя, подлое отродье шакала.

Касим стерпел это оскорбление, но выдержал взгляд бывшего друга, как и его железную хватку, которая буквально выворачивала ему кисть.

— Подумай сам, — спокойно произнес он. — Если ты посягнешь на жизнь калифа, тебя найдут и повесят. А если ты отпустишь его, я пойду с тобой, и ты сможешь меня убить.

Глаза Амира широко распахнулись, и он рванулся из рук удерживавших его разбойников.

— Не смей! — яростно выпалил он Касиму, но тот не обратил на него внимания.

Мурат несколько мгновений смотрел в его глаза, но когда он уже хотел что-то сказать, раздались крики стражников, появившихся внезапно на улице.

Наверняка кто-то успел сбегать в особняк и предупредить капитана калифовой стражи, а может быть, Расул сам вернулся и, заметив отсутствие калифа, поспешил его отыскать.

Двадцать стражников мгновенно окружили разбойников. Амир не растерялся, пнул коленом одного из своих противников между ног, врезал кулаком в нос второму и метнулся к Расулу, который тут же передал своего повелителя в руки стражников.

— Касим? — настороженно спросил он у телохранителя калифа.

— Схватить его! — приказал Амир, указав на Мурата. — Он и его люди напали на нас, когда мы возвращались с базара.

— Нет! — отрезал Касим, делая знак остановиться стражникам, уже намеревавшимся выполнить приказ калифа.

Он оглянулся на Мурата, и вовремя: тот ринулся на него, не дожидаясь, пока охрана калифа кинется на него всем скопом. Зарычав, он схватил Касима в смертельные объятия, сдавливая так, что, казалось бы, послышался хруст ребер. Калиф издал какой-то звук, от которого вздрогнул даже Расул.

Касим уперся ладонями в грудь своего противника в тщетной попытке высвободиться, но напрасно, конечно. Он уже начал задыхаться, в глазах помутнело. Может быть, он и смог бы освободиться или не дать Мурату схватить себя, если бы действительно этого хотел. Но он ощущал перед ним ужасную, тяжелую вину, которая давила ему на плечи, и, раскаиваясь, сражался лишь вполсилы.

— Касим! — зарычал внезапно Амир. — Немедленно возьми себя в руки, или я тебя сам сейчас придушу! Если ты умрешь, я тебя убью!

Касим даже вздрогнул — столько ярости и ревности было в голосе его маленького господина. А почему ревности — он даже немного не понял, но отчетливо ее услышал.

Мурат скалился ему в лицо, сдавливая все сильнее, и с последним глотком воздуха он схватил его за голову, вдавливая пальцы ему в глаза. Упрямство обоих длилось еще около целой минуты, оба не желали сдаваться, терпели боль до последнего, но отскочили друг от друга одновременно. Мурат схватился за голову, пытаясь проморгаться, а Касим жадно хватал ртом драгоценный воздух.