Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель (СИ)

«Я буду верен тебе. До последнего вздоха», — подумал он, глядя, как Амир спорит с каким-то мелочным торгашом за очередную игрушку.

— Ах ты шакал! Ты требуешь с меня, с калифа, пять золотых динаров вот за это барахло?! — Голос Амира звенел от негодования и ярости. — Я тебя в голодную яму велю швырнуть!

Касим едва не расхохотался снова, вспомнив, как он торговался за него с тем жирным и алчным рабовладельцем. Как он тогда опустил его на глазах у всех остальных рабов и торгашей. Да он за словом в карман не полезет, свое не упустит и никогда не даст больше, чем заслуживает человек.

Касим неожиданно испытал прилив гордости, и нежная улыбка тронула его губы. В отличие от своего любовника, он не стыдился выказывать сентиментальные эмоции, чего нельзя было сказать о калифе, который неизменно смущался, если в постели вдруг чувствовал потребность прижаться к нему. Не страстно, как делал всегда с очаровательным бесстыдством и ненасытной жадностью, а нежно, просто для того, чтобы почувствовать его тепло. Смущался, когда хотел его поцелуев, не тех — безудержных и жарких, от которых кровь быстрее бежала по венам, а мягких и мимолетных, что свидетельствовали о чувствах Амира, а не желаниях.

«Ничего, — подумал Касим вновь. — Настанет время, и я научу тебя не стыдиться своих чувств ко мне».

Они возвращались в особняк далеко за полдень, неспешно шагая по шумным улицам. Амир с любопытством разглядывал дома, внезапно заинтересовавшись тем, как живет его народ, и засыпал Касима сотней самых различных вопросов, на которые тот пытался отвечать по мере своих возможностей, если память позволяла.

— Зачем она бьет шкуру? — удивленно спросил калиф, когда они проходили мимо полной женщины, которая, разложив на топчане ¹ под навесом овечьи шкуры, изо всех сил колотила их дубинкой. — Они же уже мертвые…

Услышав этот вопрос, Касим не сумел сдержаться и начал хохотать. Амир вскинул голову, вперив в него требовательный взгляд, и поджал губы. Упрямец. Даже сейчас, понимая, что спросил очевидную глупость, он не сдавал позиций и требовал ответа, даже не подумав сконфузиться и отвести взгляд в смущении. Это вызывало в мужчине еще больший прилив нежности и гордости.

— Господин, — отсмеявшись, произнес наконец Касим, — она долбит их затем, чтобы размягчить до того, как они высохнут на солнце и одеревенеют. Скоро она опустит их в горячую воду на весь день, а когда они высохнут, то будут мягкие, ими станет можно укрываться. А если их сейчас не долбить, то они одубеют и будут стоять, как деревянный забор.

— Понятно, — кивнул калиф таким царственным жестом, словно это не он только что задал глупый вопрос, чем развеселил своего телохранителя еще больше.

Касим все еще тихонько посмеивался, когда неожиданно все люди бросились врассыпную с криками. Он мгновенно среагировал, резким движением задвинув калифа за свою спину и пытаясь отыскать глазами опасность.

Впереди преграждал путь десяток человек. Вооруженные до зубов бандиты. Не из трущоб — они были одеты довольно сносно, и у них было хорошее оружие: сабли, кинжалы, ножи, секиры и кастеты.

Их главарь — огромный мужик со зверской внешностью, одетый в темные шаровары и жилетку, держал в руках длинную цепь, чей конец он намотал на свой гигантский кулак. Трехдневная щетина темнела на его грубых широких скулах, а изуродованные ниточками шрамов губы кривила холодная усмешка. Взгляд синих глаз был холоден и полон ненависти.

Его облик разбередил в душе Касима смутные воспоминания, и он мгновенно отступил к ближайшему дому, прикрывая собой самое драгоценное, что у него было. Калиф послушно пятился назад, пока не уперся в стену.

— Что происходит? — тревожно прошептал он ему на ухо, выглядывая из-за его плеча.

— Не высовывайся, — резко велел его телохранитель. — Как только будет возможность, беги и прячься.

— Чего они хотят, Касим? — Амир вцепился в его предплечье, прикусив нижнюю губу.

— Полагаю, меня, — встретив взгляд главаря, процедил Касим. Он пребывал в полной уверенности, что этот громила пришел по его душу. Не знал, почему, но был в этом абсолютно уверен. Слишком знакомым казался ему взгляд, в котором было столько ненависти и ярости.

— Нет, нет, — затряс головой калиф. — Ты ведь справишься с ними, правда?

— Амир, запомни то, что я тебе сказал. До особняка осталось не так уж и много, постарайся добраться до него как можно скорее. Уверен, Расул уже вернулся, — пробормотал Касим, наблюдая за тем, как неторопливо, с ленивой угрозой приближается к нему его заклятый враг.

Комментарий к До последнего вздоха

**¹** Топчан — дощатая кровать на козлах.

========== Победа на стороне правого ==========

— Вот мы и встретились наконец, Касим, — свирепо усмехнулся громила, поигрывая цепью.

— Я тебя не знаю, — отозвался Касим, настороженно следя за цепью в его руке. Он не сможет уклониться, если этот громила вздумает ударить его цепью. Потому что в подобном случае он откроет Амира, и тогда весь удар будет направлен на него. Нет, ни в коем случае. Значит, нужно придумать что-то другое.

— Знаешь. Ты отлично меня знаешь. Что, пригрелся под крылышком у калифа, дружок? — цепь в руках врага опасно раскачивалась все больше.

— Я не знаю, кто ты и что тебе от меня надо, — процедил Касим снова.

— Брось. Не притворяйся. Тебе все равно не избежать драки, подлый трус, — прорычал здоровяк. — Ты не мог забыть мое имя, ибо я твой самый главный и опасный соперник! Я Мурат. Неужели не помнишь, а, дружочек? — с сарказмом процедил он.

С этими словами Мурат размахнулся цепью и направил ее вперед, метя в лицо Касима.

— Пригнись! — успел предупредить он калифа, прежде чем цепь достала его.

Касим подставил руку, не смея пригнуться сам из опасений, что калифа может задеть. Цепь обвилась вокруг его руки, и его рвануло вперед. Он стиснул зубы, пытаясь перетерпеть это — рука взорвалась ослепляющей вспышкой боли, а потом почти мгновенно онемела. Упершись в землю сапогами, Касим обхватил цепь обеими руками и потянул на себя, но Мурат был явно сильнее его.

— Схватить калифа! — рявкнул он.

— Не смей! — прорычал Касим, выпутывая руку из цепи, и, выхватив из сапога кинжал, набросился на него с яростным оскалом.

Он не успел добраться до Мурата, тот размахнулся цепью, раскрутив ее над своей головой, и снова нанес сокрушительный удар. Касим успел уклониться, отскочил в сторону. Ему пришлось сделать это еще несколько раз, потому что цепь вращалась с неистовой скоростью, а ее длина позволяла достать его. Краем глаза он успел заметить, как метнулись к калифу соратники Мурата, и стиснул зубы.

Он отступил к нему, лихорадочно пытаясь придумать, как же поступать дальше, но Мурат не давал ему времени. Первым делом Касим решил, что нужно лишить его цепи, однако тот слишком хорошо с ней обращался, чтобы дать хоть малейшую возможность подступиться. Меж тем двое разбойников надвигались на Амира, который прижался к стене, абсолютно беззащитный.

Касим разрывался, видя, что его господину угрожает опасность, но был не в силах помочь ему, потому что собственный противник отвлекал все его внимание. Однако в это мгновение калиф выхватил из ножен свою саблю, которую вроде как носил для украшения, и сделал выпад. Это было так же неожиданно для Касима, как и для нападающих, и один из них получил весьма ощутимую царапину. Дальше Касим уже не мог увидеть происходящего чуть позади него, его внимание снова отвлекла цепь.

Пытаясь добраться до своего противника, он вскинул руку с кинжалом, в отчаянной попытке поймать цепь. Та, звеня, захлестнула его кинжал, высекая искры из металла, и Касим рванул его на себя, обхватив цепь рукой. Мурат такого не ожидал, потому что вынужден был сделать несколько шагов вперед. Они бы снова начали соревноваться в бессмысленном перетягивании «каната», но Касим понимал, что тут ему не победить, поскольку Мурат был явно большей весовой категории, чем он сам, и поэтому он, как обычно, пустился на хитрость. Неожиданно ослабив натяжение цепи так, что та провисла, он схватил ее и захлестнул удавкой на бычьей шее своего врага, ринулся вперед, взбежав прямо ему на грудь и спрыгнув с его плеч сзади, принялся затягивать цепь на его шее.