Повелитель пустыни

Налини Сингх

Повелитель пустыни

Глава первая

И не смей ступать на землю Зюльхейля, если ты не готова остаться здесь навсегда. Не успеешь ты выйти из аэропорта, как станешь моей!

У Джасмин дрожали руки, когда она пробиралась между небольших групп, толпившихся в зале ожидания, приближаясь к стеклянным дверям, за которыми ее ждала земля Тарика.

— Мадам...

Рядом с ее ладонью на ручку тележки с багажом легла темная рука. Она подняла голову и увидела улыбающееся мужское лицо. Служитель аэропорта. Или...

— Да?

Ее сердце забилось сильнее, подгоняемое одновременно надеждой и страхом.

— Вы не туда идете. Такси и частные автомобили паркуются на той стороне.

Мужчина жестом указал в направлении длинного коридора, в конце которого она также увидела стеклянную дверь. А за нею сверкали пески пустыни.

— А-а...

Она совершенно растерялась. Конечно, Тарик не стал бы столь буквально исполнять свою угрозу. Просто он был зол, вот и постарался напугать ее, чтобы она не приезжала в его страну. Но, в конце концов, Тарик — хладнокровный, уравновешенный человек, которого она много раз видела по телевизору, когда он проводил мирные переговоры между представителями воющих арабских государств. А сейчас ее Тарик — Тарик аль-Хуссейн Донован Заманат, шейх Зюльхейля, глава своего народа.

— Благодарю вас, — с трудом выговорила она.

При каждом движении светло-голубая ткань ее длинного, до щиколоток, платья шуршала и прилипала к ногам.

— Рад быть вам полезным. Я провожу вас к машинам.

— Вы очень любезны. А как же другие пассажиры?

В уголках его глаз появились морщинки.

— Мадам, вы — единственная иностранка, прилетевшая этим рейсом.

Джасмин растерянно заморгала, стараясь припомнить обстоятельства полета. Но вспомнились ей только задорные песенки, машущие руки, темноглазые женщины и предупредительные арабы.

— Я и не знала, — проговорила она.

— Зюльхейль закрыт для гостей.

— Но я именно гость.

Она осеклась. Не слишком ли самонадеянно с ее стороны полагать, что Тарик в самом деле надумает ее похитить? Разумеется, ни одна здравомыслящая женщина не захочет оказаться на Востоке, в плену у какого-то местного шейха, но ее, Джасмин, давно покинули и логика, и здравый смысл.

Ее спутник замедлил шаг, и она поклялась бы, что на его золотистой коже проступила краска.

— Вы знаете... На прошлой неделе Зюльхейль опять стал принимать иностранцев.

Кивнув, Джасмин вновь толкнула перед собой тележку.

— А закрытие границ было связано с трауром? — прошептала она, постаравшись придать голосу надлежащую почтительность.

— Да. Гибель шейха и его возлюбленной супруги стала трагическим ударом для нашего народа. — Глаза сопровождающего потемнели от скорби. — Но их единственный сын станет для нас хорошим шейхом. Шейх Тарик выведет нас из кризиса.

При упоминании имени Тарика сердце Джасмин на мгновение остановилось. Тем не менее она нашла в себе силы задать следующий вопрос:

— Ваш новый шейх правит один?

Если бы этот человек ответил ей, что Тарик нашел себе жену после гибели родителей, то есть за то время, пока Зюльхейль находился вне сферы внимания прессы, она бы немедленно заказала обратный билет на следующий рейс. Она не могла дышать; все ее чувства обострились тысячекратно.

Проводник окинул ее внимательным взглядом, отрывисто кивнул, но заговорил только тогда, когда они оказались на улице. Зной буквально ударил Джасмин в лицо, но она выстояла. Самообладание необходимо ей, коль скоро представился последний шанс.

У поворота дороги стоял черный лимузин. Джасмин хотела обойти его, но спутник ее задержал.

— Ваше такси.

— Это, безусловно, не такси.

Пришла пора понять, что надежда может воплощаться в разных формах. Надежда Джасмин обрела форму длинного сверкающего автомобиля.

— Зюльхейль богат, мадам. И вот это наши такси.

Может быть, он ожидает, что она поверит ему? Она только кивнула, закусив губу, чтобы подавить истерический смех, а он тем временем принялся погружать в машину ее багаж. Во рту у нее пересохло от нетерпения, когда ее провожатый открывал перед ней заднюю дверцу.

— Мадам...

— Да?

— Вы спросили, правит ли наш шейх один. Отвечаю вам: да. Некоторые считают, что причиной тому его разбитое сердце.

Этот человек даже не говорил, а чуть слышно шептал.

У Джасмин перехватило дыхание. Но у нее уже не оставалось времени для того, чтобы продолжить разговор. Пытаясь справиться с головокружением, она забралась в роскошный салон, сразу ощутив прохладу кондиционированного воздуха.

Дверца захлопнулась.

— Ты добился своего, — выдохнула она, обращаясь к человеку, который сидел рядом с ней, скрестив длинные ноги.

Тарик подался вперед, обхватив руками колено. Лицо его оставалось в тени, и тем не менее Джасмин разглядела на нем выражение радости. Но мягкость, которую она когда-то видела в своем Тарике, исчезла напрочь.

— Ты сомневалась во мне, моя Джасмин?

Она замерла, испытывая запоздалый шок при звуках его голоса. Глубокий, завораживающий голос. Прекрасный... и опасный. Знакомый, но... другой.

— Нет.

Тарик нахмурился.

— Но все-таки ты здесь.

Джасмин опять закусила губу и перевела дыхание. Его глаза, обманчиво темные в полумраке закрытого автомобиля, похожи на глаза хищника, изготовившегося к прыжку. Непрозрачные стекла отделяли пассажиров лимузина от водителя, сводя на нет возможности Джасмин к маневру.

— Да. Я здесь.

Машина тут же двинулась, лишив Джасмин равновесия. Она качнулась вперед и едва удержалась на сиденье. Но руки Тарика обхватили ее, и она оказалась у него на коленях.

Джасмин вцепилась в его плечи, и ее пальцы смяли тонкую ткань его белого хитона. Но она не стала сопротивляться, когда он стиснул пальцами ее подбородок и повернул голову так, чтобы она встретилась с ним взглядом. Он зол. В его живых зеленых глазах бушует буря.

— Почему ты здесь?

Он крепче сжал ее, когда машину тряхнуло на ухабе. Этот мускулистый мужчина был настолько мощен, что Джасмин тут же почувствовала себя в его полной власти.

— Потому что я была тебе нужна.

Он отозвался резким, скрипучим смехом.

— А может быть, ты приехала ради романа с экзотическим мужчиной, пока твои родители еще не выбрали тебе правильного мужа?

Тихо выругавшись, он бесцеремонно опустил ее на сиденье. Джасмин перебросила свою огненно-рыжую косу через плечо и вскинула голову.

— Я романов не завожу.

Он ей не верит, в этом не может быть сомнений.

— Допустим, — холодно отозвался он. — Для увлечения тебе понадобилось бы сердце.

Ее и без того непрочная уверенность в себе пошатнулась при этом ударе. Всю жизнь она стремилась быть той исключительной, которая заслуживает любви и внимания. А теперь получается, что даже Тарик, единственный, чье отношение к ней подавало ей надежду, не понимает ее.

Такого, как Тарик, тебе не удержать. Он забудет тебя, стоит ему встретить какую-нибудь сногсшибательную принцессу.

В ее память непрошено ворвались слова Сары, произнесенные четыре года назад. Старшая сестра, намного лучше ее разбиравшаяся в мужчинах, нанесла последний удар по ее вере в себя. А если Сара была права?

Принимая судьбоносное решение разыскать Тарика, Джасмин отнюдь не была уверена в том, что сумеет достучаться до него, особенно теперь, в его нынешней роли. Обуреваемая сомнениями, она отвернулась и стала смотреть в тонированное окно. Но смотреть было не на что: бескрайняя пустыня, и ничего более.

Сильные пальцы сжали ее подбородок, снова переключая ее внимание на хищника, который расположился рядом.

— Я удержу тебя, моя Джасмин.

Это утверждение, а не вопрос.

— А если я не захочу оказаться...

Она запнулась, подбирая нужное слово.

— В моей власти? — услышала Джасмин шелковый шепот.