Становление на крыло (СИ)

— И с чем же ты ко мне пожаловал? Даже запретом пренебрег, не побоялся, — голос точно принадлежал Кощею: глубокий, бархатный, с едва слышимым смехом, но громкий настолько, что Влад едва не забыл, как махать крыльями. — Опустись сейчас же! — он раздавался отовсюду.

Облетев вокруг люстры, Влад снизился по дуге и встал на пол. Из зеркальной глади глянула взъерошенная черная птица с на удивление человеческими глазами. Подумалось, будто его каждый, если бы пригляделся, мог узнать. Ворон явно только встал на крыло, пух на голове еще не сменился гладким оперением. И вообще представлял он собой то еще зрелище.

— Князь меня послал, — проронил Влад. — За своей племянницей.

— А взамен руку ее обещал, конечно же? — в тон ему спросил Кощей, явно развлекаясь.

— Да нет, со мной он как раз уже расплатился, — ответил Влад.

— Неужто наследником объявил?

— Больше: жизнь не отнял.

Кощей промолчал, зато кровь и перья вмиг с пола исчезли, а на их месте возник огненный круг, а в нем костер, князь со Златоустом, лучники и Влад, только стоявший не в волчьей шубе, а в сугробе по горло.

— Глупец… — протянул Кощей. — Это ж твоя ночь была, час глухой, да еще и в лесу рядом с первородным пламенем.

— Я через него прошел, — зачем-то сказал Влад.

— Еще и полная инициация! — так и представилось, как при этих словах Кощей покачал головой. — Да ты ж с богами по силе сравниться мог, попросил бы — любое желание исполнилось, а уж врагов разметал бы одним взглядом.

— Откуда ж мне было знать?.. — прошептал Влад.

— Такие вещи не знают, а сердцем чувствуют, — укорил Кощей. — Чем поклялся?

— Кровью и силой.

Кощей фыркнул и вмиг стал видимым. Комната снова изменилась: вместо круглой обернулась шестигранной, а в одном из углов, особенно темном, возник высокий трон из синего сапфира. Кощей сидел на нем вразвалку, закинув ногу на подлокотник, подперев рукой подбородок, и на Влада смотрел с явным осуждением.

— Слов нет, даже срамных, — произнес он спустя очень долгое время. — Похоже, ты не то имя мне назвал. Тебя не Иваном ли кличут?

Влад качнул головой. Может, Кощей и утверждал, будто сам говорить не в состоянии, а только отнялся язык именно у него.

— Удивительно… Олег вроде тоже явно не Иван. Проклятие третьего сына, не иначе?

— Ты ж сам Трипетович! — все же каркнул Влад. — А меня… некому было поучить уму-разуму. Один брался, да исчез!

— Так сила к нормальным чародеям приходит лишь на совершеннолетие, а до того их хранить надобно, от волхвов — особенно, — произнес Кощей, сам же и осекся, только рукой махнул. — Ладно, пустое. Срок тебе какой даден?

— До новолуния, — вздохнул Влад.

Кощей фыркнул и протянул:

— Прошлого не воротишь. Видать, на роду у тебя написано нарушать все мои планы.

Влад собирался возразить, но тут прямо в стене открылась дверь: часть хрустальной плиты на полшага внутрь ввалилась, а затем плавно отъехала в сторону. Появился из проема некто неопознаваемый — с виду человек, но черный, словно смолой залитый, не разглядеть ни черт, ни цвета волос.

— Забаву в Явь снести, в лесу заповедном оставить, до Киева и сама доберется — девка больно языкастая. Не нужна она мне более, — сказал Кощей.

Чудо-юдо на это поклонился, обратно вышел, а плита встала на место и снова сделалась сплошной стеной.

— Все, — сказал Кощей, будто выплюнул. — Свободен.

— Как-р… карк?! — Влад настолько удивился, что запутался в человеческом слове и вороньем карканье.

— А чего ты ждал? Выкупа? Собирался стать моим пленником взамен красной девицы? — спросил Кощей, рассмеялся, но тотчас и посерьезнел. — Обмен изначально неравноценный, — и, пока Влад не навыдумывал себе с три короба, добавил: — В моих глазах ты неизмеримо ценнее.

Влад вздрогнул. Если бы глянул вниз, то увидел бы в отражении себя уже в человеческом облике, да еще и обнаженного. Только никуда он больше не смотрел — лишь в глаза Кощея, а те горели синим огнем и вглубь затягивали. А еще думалось: если Кощей его выгонит, то поднимется Влад над Синими горами да на первый же острый пик грудью бросится — не будет ему жизни вдали от Хрустального замка.

— Кто ж крылатого в клетку сажает, кроме человечков глупых? — продолжал Кощей. — Я побольше тебя на свете живу, давно понял: вязать не тело, а душу надобно. Вот я вроде бы только и делал, что отталкивал, а ты единственное распахнутое оконце в замке отыскал. Эх ты, красный молодец.

Влад ахнул от такого обращения, отвел все же взгляд, наткнулся на свое отражение…

— Я б сказал — даже малиновый! — расхохотался Кощей.

Хотел Влад отпрянуть да прикрыться хоть перьями, но не успел. Кощей с трона исчез и возник прямо перед ним, обхватил за пояс: высокий, стройный, улыбающийся, совершенно на богатырей киевских непохожий. Те в большинстве своем колоды ходячие, одни мышцы и жилы. Кощей же бурным темным потоком виделся. Влад так и представлял себе грохочущий водопад, наполненный силой и дерзостью, с водой черной да с серебряными и синими искрами в глубине.

— Молодец, — проронил Кощей ласково, не ослабляя хватки, а притягивая еще сильнее, пусть Влад уже думал, будто ближе некуда. — Теперь ты знаешь, как живая вода выглядит, и всегда сумеешь отличить ее от обычной.

Владу же в это мгновение была безразлична и живая вода, и все-все-все, кроме Кощея. Он смотрел в лицо без возраста, пытался запомнить каждую черточку. Кощей казался ему неизмеримо притягательным: и волосы черные с синим отливом, как воронье крыло, и глаза огромные синие, и бледность щек, и высокий лоб. Даже нос длинный и прямой, каких у киевлян никогда не встречал. Тонкие бледные губы взгляд и вовсе заворожили, а когда Кощей облизал их, то голова окончательно закружилась.

— Птица моя вольная, Вран, — прошептал Кощей, и Влад сам потянулся к этим губам, еще не понимая, чего именно хочет, но желая всей своей сутью.