Мотылёк (СИ)

====== Часть 1 ======

Ники орал удивительно громко для существа, родившегося десять дней назад и весящего едва ли три килограмма, и укачивающий сына Май невольно морщился. Омега ужасно устал, толком не спал уже трое суток и почти выл дуэтом с младенцем, но пока сдерживался, пусть и из последних сил.

«Я больше не могу, — твердил он себе, наворачивая, с Ники на руках, по комнате круги. — Не могу. Не могу-не могу-не могу-не могу»…

Бедняга был готов выбросить источник беспрерывного, дерущего уши, ввинчивающегося буравчиком в мозг шума в окно, ничком рухнуть на постель и мертво отрубиться.

«Заткнись, — умолял он Ники мысленно. — Заткнись, пожалуйста, маленькое чудовище! Как же я тебя ненавижу! Тебя, и твоего ебучего тятю! Удавил бы обоих!»

Увы, девятнадцатилетний папочка не любил мужа — парня выдал замуж отец, скрепив его красивым, свежим лицом и стройным телом выгодную сделку. Сына тоже не любил, за компанию с мужем, но лишь орущим, красным и размахивающим плотно сжатыми, крохотными кулачками.

— Когда ты спишь, — замученно и безнадежно увещевал ребенка спотыкающийся Май, — ты такой славный, такой хорошенький… Ну хочешь, титю тебе дам? Хочешь? — он, задрав кофточку к подмышкам, совал в раззявленный пунцовый ротик Ники набухший, сочащийся молоком сосок, но альфенок крутил головенкой, типа отплевывался, и продолжал возмущаться на весь квартал.

Врач сказал: «Обычные газики, со временем пройдет, надо перетерпеть», и выписал давать младенцу какие-то пахнущие мятой травяные капли, по восемь капель перед каждым кормлением. Ники исправно глотал эти капли, потом жадно сосал титю и — орал в корчах, поджимая к животику ножонки. Чуть ли не двадцать четыре часа в сутки или сосал, или орал.

А Май — вешался и мечтал умереть.

— Не могу-не могу-не могу, — бормотал, как мантру. — Не могу…

Стоит ли уточнять, что у омеги до сих пор болела после родов задница и горел в промежности не заживший, воспалившийся от постоянного хождения шов? Стоит ли рассказывать, что ел он, кусочничая, не подогретым прямо из холодильника, давясь, быстро-быстро, не спуская сына с рук, и запивал проглоченные наскоро куски простой водой из фильтра? Кто сами родители, те испытали, остальным объяснять бесполезно. Подобный кошмар надо пережить, а не объяснять…

Телефонный звонок вырвал Мая из транса отчаяния. Звонил муж, желал услышать, что у Ники прекратились колики. Плохо соображающий омега разрешил вызов, на пару секунд приблизил мобилку к сморщенному личику альфенка, — пусть тятя тоже понаслаждается концертом первенца и наследника, чай, вместе делали, аль нет, — а после вообще поставил аппарат на «громкую» связь».

— Орет! — Сообщил с истерическим надрывом, перекрикивая истошные вопли младенца. — Это убийство, я больше не могу, клянусь!!! Ты мне веришь?!

С полминуты на «том конце провода», — речь о мобильной, беспроводной, связи, не забывайте, — царила внемлющая, благоговейная тишина, потом альфа глубокомысленно изрек:

— Ты продержишься до вечера, котенька? Я, кажется, кое-что для вас придумал. Уверен — тебе понравится.

 И — отключился, сволочь. Надоел крик сына?

Май тупо поморгал на запищавшую короткими гудками мобилку, глухо, отчаянно застонал и, прижимая Ники к груди, осел на пол бескостной, задремывающей кучкой тряпья. Он действительно больше не мог, не обманывал.

Ну не дело оставлять никогда ранее в глаза не видевших младенцев совсем молоденьких пап с новорожденными детьми один на один без помощи имеющего опыт няньки старшего! Младенцы выглядят сладкими, аппетитными розовыми пупсиками, только если спят!

— Не могу, Марти, — сквозь накатившее марево сна лихорадочно шептал умудрившийся удачно засунуть Нику титьку Май, обращаясь к далекому, занятому на работе мужу. — Марти, я правда не могу…

Альфенок яростно вцепился в предложенный родителем сосок, источник успокоения и пищи, беззубыми десенками, присосался, причмокивая, и — замолчал. Надолго ли?..

Вернувшийся домой в сумерках Март застал мужа крепко спящим на ковре в детской. Омега сжался в комочек, подтянув к груди острые колени, рядом с ним лежал на спине Ники. Чудо из чудес, альфенок молчал, изучал в пространстве нечто, видимое только ему, расфокусированными, мутными голубыми глазенками, посасывая большой палец, и ощутимо «попахивал» молочно-кисловатой «большой неожиданностью». По идее, ему следовало помыть попку и сменить подгузник, но Март не умел ни мыть детские попы, ни менять подгузники. Поэтому, поразмышляв, он, пусть и неохотно, принялся расталкивать мужа.

— Ники, кажется, покакал! — альфа затряс Мая за плечо. — Май! Май!

Молоденький папа, не размыкая век, вяло отмахивался и бормотал невнятицу вроде «Свали в туман, не видишь — я сплю». Бедный был не в состоянии проснуться.

Отчаявшийся добиться от омеги чего-нибудь путного, Март решил взять уход за сыном в свои руки, аккуратно поднял по-прежнему спокойного Ники с ковра и унес в соседнюю с детской гостиную.

— Сам разберусь, — решил.

В гостиной он опустил альфенка на диван, прошел к компьютеру и, волнуясь и трепеща, вбил в интернет-поисковик «хугла» запрос «Уход за ребенком, видео-пособие для молодых родителей».

По мнению Марта, Маю срочно требовался помощник, опытный нянь. Поиском подходящей на роль няня кандидатуры, — омеги или беты, — альфа собирался заняться попозже и вновь по интернету, через агенства по найму нянь, когда Ники, чудом и с молитвами, не иначе, вдруг станет чистым.

Очень гордый собой Март сидел за компом с уложенным на плечо животиком «чистопопым» Ники и разглядывал фотографии предлагаемых агенством «Солнечный нянь» пяти нянек. Троих, двух пожилых бет и одного омегу среднего возраста, альфа отмел почти сразу, уж больно они показались строгими и несимпатичными, и колебался между парой куда более молодых и привлекательных кандидатур, решая, кого хочет видеть в доме, рядом с мужем, рыжего, конопатого бету или шатена-омегу в грубых, квадратных очках. У беты имелись хорошие рекомендательные письма от прошлых работодателей, омега белозубо, но как-то невесело улыбался в объектив.

В конце концов гендерные предпочтения победили логику, Март кликнул мышкой на окошко под фото омеги, вбил туда примерные условия контракта и расслабился. Определился, ура! Теперь — только ждать, когда агенство с ним свяжется, подтверждая сделку и уточняя детали.

За спиной альфы раздались приближающиеся шаркающие, неуверенные шаги. Март обернулся на шум и встретился взглядом с вползшим в гостиную по стеночке Маем. Юный папочка, заспанный и растрепанный, на ходу пытался пятерней пригладить всклокоченные сальные волосы. Подбредя к супругу с сыном почти вплотную, омега остановился и некоторое время молчал, покусывая губу, потом сипло, с ноткой тревоги, спросил:

— Что ты сделал, что Ники не орет, колись? Придушил? Отдай мне ребенка, пожалуйста, его кормить пора…

Март покосился на альфенка, — тот не проявлял признаков беспокойства, сосал пальчик, — и ответил шепотом:

— Ты уверен, котенька? По-моему, он не голоден… Иди лучше, прими душ и поешь.

Май сморгнул, согласно кивнул и кисло искривил бледноватый, красиво очерченный рот. Парень всматривался в монитор, пытаясь понять, чем перед его появлением занимался супруг.

— Найм няней? — сообразил и просветлел помятым лицом. — Ох, спасибо, ты — настоящий друг…

Жаждущее слов любви сердце альфы мучительно заныло.

«Я сам виноват, — строго напомнил себе Март, стискивая зубы. — Знал — малыш меня не любит, когда брал его замуж. Друг — это замечательно, это в сто крат лучше, чем ледяной игнор».

Пока мужчина вздыхал, Май быстро наклонился, чмокнул его в лоб и, более не подволакивая ног, убежал в ванную. Ожил, невероятно…

— Котенька, у нас все еще наладится, — печально улыбнулся Март вслед исчезнувшему омеге, с нежностью потирая поцелованное им место, и тоже малость ожил. Он пока не устал любить безответно, не сдался!