Мотылёк (СИ)

И Март затряс головой, прозревая — так осуждающе-жарко, непреклонно смотреть может лишь любящий и, на самом-то деле, никакой не равнодушный. Полный отчаянно, из последних силенок сдерживаемой боли и яростного упрека, взывающий немедленно исправиться человек. Сюрприз сюрпризов, а Маю-то, оказывается, отнюдь не безразлично, что Март — скот. О-о-о… В сто крат круче, чем наикрутейший, крышесноснейший оргазм…

— О боги, — глухо пробормотал альфа, практически падая на колени перед напряженным каждой клеточкой и каждым нервом в звенящую, едва ли не лопающуюся струну мужем и утыкаясь лицом в низ живота паренька. — Котенька… Я… прости…

Май вяло уронил левую, свободную от придерживания недовольно вякающего Ника под попку руку на макушку покаянно сопящего, крепко обнявшего за бедра мужчины и наощупь пробно вплел трясущиеся пальцы в его густые, короткие волосы.

— Я не уверен… — омега давил норовящие покатиться из-под зажмурившихся от невольного удовольствия опухших век жгучие слезы. — Докажи мне обратное. Не прошу — заклинаю. Нашим первенцем заклинаю… Ты…

Донельзя впечатленный и ободренный теплой реакцией Мая на прикосновения Март счастливо всхлипнул. Ники вторил родителям поддерживающим щенячьим скуляжом.

Час назад высосавший положенную весу и возрасту порцию молочной смеси альфенок вовсе не был голоден и не покакал — на крошку отрицательно влияли бурлящие эмоции отца и папы.

— Люблю. — Март дышал быстро-быстро, с присвистом. — Нет для меня никого дороже тебя и нашего сына. Клянусь. Для вас — хоть звезду с неба, хоть ядерный апокалипсис. Заказывай — исполню в точности, деньги есть.

Май молчал. Юный омега добивался от мужа отнюдь не тупой покорности. Иного.

— Не понимаешь, — исполненный страдания шепот блондина осел в ушах мужчины разъедающим новорожденную надежду ядом. — Не хочешь, не можешь? Умерь гордыню, сын Мика от нашего Никитки почти ничем не отличается, ребенок и ребенок. Да и не простолюдин Вик вовсе, полукровка…

Неосторожное слово вылетело в раздрае чувств — поздно биться о стены затылком, сожалея.

— Повтори! — властно потребовал Март, по-прежнему с колен, отшатываясь и ловя по-домашнему уютно, обещающе копающуюся в волосах ладонь Мая в скрючившиеся пальцы. — Сын Мика — полукровка?! Кто его отец?! Быстро говори, если знаешь, ну!!!

Ники тонко взвизгнул, неосознанно-жертвенно отвлекая внимание ссорящихся родителей на себя, разразился серией звучных пуков и заорал баском, запрокидываясь. Май спуганно охнул, еле-еле успевая подхватить не научившегося пока держать головенку младенчика под затылок.

Проболтался. Идиот! Солгать Марту, мол, ничего не ведает, рядом не пробегало, не топало, не следило грязными лапками? Или не лгать, поделиться с глядящим снизу хищником мужем почерпнутыми из интернета кусками информации?

Вопрос вопросов, и не с кем посоветоваться. Ну не бежать же звонить папе!

Oмега думал весьма долго, нещадно грыз кровящие обветренные губы. Исступленно качал противно мяукающего уличным кошаром сына и подергивал насупленными русыми бровками.

— Макар Аферов, — сдался неожиданно с истерическим взвизгом на выдохе, и резко втянул норовящие неэстетично потечь сопли. — Твой… партнер на нефтезаводе. Я тебе не говорил, ты не слышал, выводы делай сам, ладно?

Март клацнул зубами и припал поджарым задом на икры, осел к полу, давя потрясение.

Второй громадный сюрприз за утро, однако. И какой сюрприз — стоящий много-много миллионов полновесных рэблов… Или кучи дороженных, шуршастых нефтепромышленных акций, жирной доли в совместном с Макаром бизнесе!

— Шутишь? — альфа неверяще прищурился. — Плохая шутка, котенька. Очень-очень плохая. Ты уверен? Откуда сведения, неужели от Мика?

Проклинающий свой разоткровенничавшийся язык-помело Май перехватил Ника поудобнее и торопливо отвернулся, вперил страдающий, потухший взгляд в украшающие дверцу холодильника магнитики, красочные фигурки рыбок. Бедняжка страстно возжаждал испариться.

— Тебе важна одна нажива, — без злобы упрекнул мужа почуявший, куда дует ветер, юный омега буквально через минуту, взбодряясь и передумав растворяться туманом — Чур, отстегиваешь Мику долю.

Вот ведь… Телепат. Кхм. Слету узрел корень проблемы, умница, средний сын преуспевающего торговца земельными участками, как никак.

Март одобрительно огладил расслабившегося супруга по коленке и вознамерился вставать.

— Двадцать, — буркнул.

— Семьдесят! — Май убрал ногу и азартно осклабился, подобрался, готовясь к бою. — Ты — наглец! Мику больного ребенка поднимать, он в долгах по уши!

Игра началась, и имел ли Март шанс отвоевать у вспыхнувшего идеей, заботящегося о благе терпящего острую нужду няня Ники супруга по-настоящему приличные, не позорные проценты?! Плевать. Главное — Май прекратил разводить сырость. Плюс бесспорный дополнительный связывающий интерес. Случайное бинго, в общем. Спасибо богам и Микисе.

Отыгравший пятьдесят семь процентов, довольный Май уложил уснувшего Ники на диван в гостиной и присел на ковер, держа младенца за ножку. Март опустился перед ним на корточки.

— Когда начинать раскрутку Макара? — спросил тихо. — Пока Вит в больнице, рано. После выписки, да?

Май поморщился, будто съел что-то очень кислое, и уткнулся лбом мужу в плечо.

— Надо позвонить Мику, — белокурый папа простуженно-сдержанно засопел. — Узнать, чем закончилась операция. Вдруг мы с тобой битый час делили шкуру уже мер… — он испуганно всхлипнул, обрывая фразу на полуслове. Думал сейчас не о деньгах и акциях, которые можно стрясти с Макара через суд или шантажом, искренне переживал за сынишку Мика.

Март нежно-нежно, утешающе потрепал прильнувшего котенком парнишку по спутанным волосам и поцеловал в макушку.

— Я тебя люблю, — сообщил в пространство, привычно не рассчитывая на внятный ответ. — Тебя и Ники. Не плачь, ладно?

От Мая пахло усталостью, беспокойством, страданием, больничными коридорами и слабо, но чрезвычайно приятно — медовыми цветами.

— Я не плачу, — эхом откликнулся омега.

В следующий миг он потерся щекой о ласкающую ладонь Марта и, вскинув голову, изучающе посмотрел мужчине прямо в лицо.

— Ты на самом деле лучше и добрее, чем пытаешься казаться, или мне мерещится? — Альфа выжидающе молчал, и Май продолжил, смутившись: — Боишься — подслушают посторонние, информация просочится в прессу? Так зря — кроме меня и тебя, здесь никого нет…

Март покосился на спящего Ники, и парнишка фыркнул, светлея лицом:

— Вот кто нас определенно не сдаст. Слишком мал пока, говорить не умеет и не проболтается даже случайно.

Миг, и супруги в едином внезапном порыве сплели пальцы левых рук в замок.

— В следующую течку я собираюсь принимать подавители. — Май быстро перевел сбившееся от волнения дыхание. — Ты же не против, верно? Нам бы Ники хоть немножко подрастить…

Март кивнул, признавая право любимого распоряжаться собственным телом.

— Ты не инкубатор, — сказал с теплом, — каждый год рожать по ребенку. Созреешь забеременеть — свистнешь.

Омега едва заметно благодарно улыбнулся.

— Спасибо, — шепнул, подаваясь вперед и чмокая мужчину в губы. — Ты замечательный.

Еще миг, и он отстранился.

— Ты меня до сих пор не пометил, — голос парнишки подрагивал неуверенностью. — Почему?

Март сморгнул и отвернулся, пряча гримасу боли.

— Мне показалось, ты не хочешь носить мою метку, — сердце альфы мучительно заныло. — Я не настолько оголделый собственник, чтобы метить тебя против твоей воли.

Май свел брови очаровательным домиком, на ощуть ковыряя неухоженными, обгрызанными вкривь и вкось ноготками густой ворс ковра.

— Кхм, — промолвил, возвращая на бледненькое лицо маску равнодушия. — Занятная логика. Замуж меня против воли взял, ребенка, против воли, мне заделал, а пометить — не пометил. Извини, тут где-то пазл не сходится, или я — конченый идиот и до чего-то тупо не допираю. Объяснишься почетче?