Мотылёк (СИ)

Мужчина подчинился беспрекословно. Он, слушавший истошные вопли Ники уже больше часа, был готов на любую жертву, лишь бы наконец настала тишина, даже, вопреки собственной альфячьей природе, попытаться выработать из титьки молоко. Но подобного Микиса — добрый, спасибо — не потребовал, всего лишь помог упавшему на задницу отцу уложить ребенка на руках правильно.

— Вот под таким углом держите бутылочку, — велел строго, ловко всовывая альфенку в раззявленный, пронзительно вопящий ротик силиконовый сосок, — ни больше, ни меньше. Почему, объясню при следующем кормлении, сейчас другие дела есть.

Смертельно оголодавший Ники приглушенно вякнул и замолчал, присосался, зачмокал. Омега удовлетворенно цокнул языком, ласково потрепал жадно насыщающегося кроху по ножкам и выпрямился.

— У вас в холодильнике мышь повесилась, господин Сентябрин, — сообщил он наблюдающему, как Ники питается, Марту, глядя куда-то в сторону сквозь бликующие стекла очков. — Хлеб, сыр и кефир — не еда. В квартире — грязь и бардак. Давайте так, план на сегодня по пунктам. Первое — я быстренько подмахиваю трехмесячный пробный контракт, вы мне даете тысяч десять и я бегу в магазин за продуктами. Второе — по возвращении с продуктами я готовлю какие-нибудь простенькие, но вкусные обед и ужин. Третье — минимальная уборка займет часа три-четыре, при условии, что вы занимаетесь ребенком, конечно, исключая кормления и смену подгузников. Ночью ребенок будет целиком на мне. Годится?

Обалдевший, наслаждающийся воцарившийся тишиной Март закивал. Альфа знал, что не привыкший делать что-либо по дому, избалованный родителями Май основательно засрал квартиру, но винил только себя — давно следовало найти новую прислугу взамен уволившегося два месяца назад приходящего убираться и готовить пожилого беты. Ленился, оттягивал поиски, пока жареный петух в жопу не клюнул. Ничего, теперь Микиса все отмоет, аккурано сложит в шкафах белье и отдраит сантехнику. За соответствующую, дополнительную плату, конечно…

— Пожалуйста, Микиса, зовите меня Мартом, без господ и не по фамилии, — предложил мужчина с облегченной улыбкой. — А я вас, если не возражаете, буду звать Миком.

Омега моргнул из-под очков, покусал пухловатую, красиво очерченную нижнюю губу и, чуть заметно смутившись, согласился.

— Без проблем, — вздохнул, мягко улыбнувшись в ответ. — Вы с этой минуты — просто Март, я — просто Мик. — он изящным движением тонких, лишенных каких-либо украшений пальцев заправил за ухо выбившуюся из общего хвоста волос каштановую прядь. На тыльной стороне правой кисти парня, ближе к запястью, темнела татуировка — цветная, искусно набитая порхающая бабочка-павуланий* глаз. Приметный, яркий рисунок, который альфа где-то, когда-то уже, определенно, видел раньше…

Высосавший смесь до капельки Ники выпустил соску, замяукал, опять чем-то недовольный, и Март тут же забыл про показавшуюся смутно знакомой татушку. Мик забрал у альфы сына и пристроил на свое плечо столбиком.

— Малыш должен срыгнуть проглоченный во время еды воздух, — сказал с затаенной печалью. — Как срыгнет, укачаю поспать. Дети в его возрасте, если они сыты и им ничего не мешает, большую часть времени спят.

О чем вдруг загрустил этот миловидный, прячущий глаза за немодными, уродливыми очками молодой омега, нянькая чужого младенца? Покрытая мраком тайна. Ники же в ласковых, похоже, опытных, «папиных» руках парня успокоился словно по мановению волшебной палочки. Издав горлышком короткий булькающий звук, кроха прекратил скулить и смежил веки. Уснул ангелочком без укачиваний — чудо, о-о-о…

====== Часть 6 ======

Мик провозился с обедом и уборкой больше пяти часов, совершенно замотался, и Март, после долгих сомнений с размышлениями, отправил потного, запаренного парня ночевать домой.

— Я работодатель, а не рабовладелец, — сказал он омеге. — Да и одежды у вас тут сменной никакой нет. Завтра утром вернетесь со свежими силами и с вещами.

Мик не заспорил, просто покорно покивал, — воля хозяина — закон, — взял протянутые альфой заработанные за полдня деньги, десять тысяч, не считая, сунул их в карман и убрел, слегка пошатываясь.

Едва за наемной прислугой захлопнулась дверь, из спальни в прихожую выполз кутающийся в халат Май. Омега зевал в ладонь и влажно шмыгал простуженным носом.

— Ты зачем его отпустил? — он, подволакивая ноги, подошел к мужу вплотную и недобро уставился снизу, щурил воспаленные, припухшие веки. — Я больной, на постельном режиме, мне к Ники приближаться нельзя — заражу.

Март мягко приобнял любимого, — тот вяло затрепыхался, отпихиваясь, — и чмокнул в горячий, покрытый липкой испариной лоб.

— А тебе и не надо, — ответил с невеселой улыбкой. — Я сам справлюсь. Меня Микиса много чему сегодня научил.

Май чуть отстранился и быстро облизнул пересушенные температурой губы.

— Почему ты ничего не спрашиваешь про молоко? — омега пытливо смотрел снизу, не моргая. — Я с утра Ники титей не кормил и не сцеживался. Думаешь, надо сцедиться, пока мне получше? А то ведь перегорит…

Март не знал, пожал плечами. В принципе, альфа неоднократно слышал, что титевое вскармливание куда полезнее, чем искусственные молочные смеси, укрепляет детский иммунитет, но…

— А ты сам-то хочешь кормить Ники титей, котенька? Мне показалось, тебе тяжеловато…

Вопрос явно застал Мая врасплох. Юный папочка громко икнул и широко распахнул до этого упорно слипающиеся глаза.

— Прости… Что? — переспросил он неверяще. — Что значит — я хочу?! У меня разве есть выбор?! — Март подтвердил «да», и омега резко нахмурился. — Ты шутишь… — сипло протянул он, отступая на шаг.

Альфа тряхнул головой «Не шучу», и Май дернул кадыком, сглатывая. Его осунувшееся, остроскулое, обрамленное спутанными светлыми волосами лицо застыло потрясенной маской.

— М-м-м, — парнишка вскинул руку и нервно потер подбородок, в его зрачках затеплились непривычные для Марта ласковые искорки. — Раз не шутишь… Тогда спасибо, пожалуй…

Миг, и омега, развернувшись, удалился в сторону ванной.

Сцеживаться после наскоро принятого душа Май не стал — запаковался обратно в халат и по стеночке вернулся в спальню, лег под одеяло. На спящего в гостиной, в коляске-люльке, сына омега не взглянул даже одним глазком.

Март принес отчаянно сморкающему в туалетную бумагу нос больному горячий чай и жаропонижающие таблетки и присел возле него на край постели.

— Давай я расскажу тебе о Микисе? — альфе отчаянно, до зубовного скрежета хотелось, чтобы муж прекратил, наконец, мрачно зыркать исподлобья и хоть мимолетно, но ему улыбнулся. — Вы сегодня толком и не познакомились…

Милостиво позволивший усадить себя на подушках Май принял в ладони чашку с чаем и задул на парящее питье.

— Это омега, — парень и мужчина замерли глаза в глаза, у блондина Мая — темно-серые, у шатена Марта — бархатно-карие. — Молодой, привлекательный, стройный омега. Почему не бета, в няни обычно бет берут?

Уловивший в гнусавом голосе любимого скрытые ревнивые нотки Март с трудом сдержал довольную дрожь, — ура, он не настолько безразличен мужу, как тот изображает, фокус с наймом Микисы удался, — и подчеркнуто надрывно вздохнул.

— А тебе разве не все равно, омега или бета? — осведомился с легкой ехидцей.

Май набычился и зазыркал гораздо пламеннее, чем раньше.

— Это и мой дом тоже, — буркнул он, неэстетично пуская из ноздри зеленоватую соплю струйкой. — Я не позволю устраивать здесь бордель.

Март не стал ничего отвечать тихо бесящемуся больному, придвинулся большущим котом, поцеловал его, не побрезговав сопли, в пылающую лихорадочным румянцем впалую щеку, вскочил и вышел из спальни, прикрыл за собой без стука дверь. Не без оснований подозревающий — началась бессонная тяжелая ночь укачиваний и выносящего мозг младенческого ора, мужчина спешил к оставленному в гостиной, вроде, проснувшемуся, издающему непонятные, кряхтящие звуки Ники.

Ночь пролетела для Марта бешеной круговертью из бутылочек с молочной смесью, грязных подгузников, срыгиваний и беспрерывного младенческого ора. Май из спальни почти не показывался, чихал и кашлял за закрытой дверью в одиночестве, а если вдруг и показывался, по нужде или попить, то его голову украшали меховые, закупорившие уши синие беруши. Надрывающийся криком сын, похоже, юного папу интересовал мало — вопит и вопит, младенцы всегда вопят. Пару раз, когда омега тенью проскальзывал мимо гостиной на кухню и обратно, Март ловил на себе бросаемые им из темноты прихожей изучающие, нечитаемые взгляды. Странно, вроде раньше Май никогда не присматривался к мужу, ни украдкой, ни открыто, просто ненавидел и отталкивал всеми силами, ну, конечно, исключая пять суток его проведенной вместе с альфой единственной течки после свадьбы…